«Было ощущение, что китайский бизнес попросту боялся российского рынка»
Как строятся внешнеэкономические отношения с Китаем, что мешает российскому бизнесу осваиваться на китайской земле, а китайскому — на российской, в интервью Forbes рассказал бывший торгпред России в КНР, заместитель министра экономического развития Алексей Груздев.
В 2017 году Россия и Китай рассматривали 73 совместных проекта, но активно реализовалось лишь 17 из них, говорил в одном из интервью Игорь Шувалов. О каких проектах идет речь?
Это проекты в неэнергетическом секторе, которые курирует Межправительственная российско-китайская комиссия по инвестиционному сотрудничеству. В прошлом году стоимость реализуемых проектов оценивалась в $15 млрд. На сегодняшний день 27 из 73 проектов уже завершены или активно реализуются. Среди них, например, высокоскоростная железнодорожная магистраль, создание станкостроительного завода в Московской области, автомобильных заводов в Тульской и Липецкой областях, цементного завода в Ульяновской области. Есть и крупные проекты в добывающем секторе. В прошлом году было подписано соглашение о вхождении китайского инвестфонда Highland Fund в Быстринский ГОК, контролируемый «Норникелем». Соглашение предполагает поставки продукции на китайский рынок. В портфеле межправительственной комиссии также есть несколько проектов по глубокой переработке древесины, в сфере АПК (животноводство), химической отрасли, транспортной инфраструктуре. На самом деле совместный инвестиционный портфель гораздо больше, перечень не ограничивается лишь проектами по линии межправительственной комиссии.
Проекты по созданию транспортных коридоров «Приморье-1», «Приморье-2» также находятся в ведении этой комиссии?
Нет, эти логистические проекты относятся к ведению другой комиссии — по сотрудничеству и развитию Дальнего Востока России. У нас всего пять межправительственных комиссий по разным направлениям взаимодействия с Китаем.
Западные санкции в отношении России мешают переговорам с Китаем?
Китайские партнеры не могут не учитывать негативных последствий санкций, это чувствительно в первую очередь для финансового сектора. Наши экономические операторы все чаще сталкиваются со сложностями в проведении транзакций через китайские банки. Но мы рассчитываем, что коллеги всегда будут принимать максимально благоприятные для нашего взаимодействия решения.
Все ведущие китайские банки имеют представительства в России. Есть представительства в Китае и у многих крупных российских банков. А у ВТБ даже филиал в Шанхае. Открыл представительство в Китае и Центробанк, у российского регулятора нет представительств больше ни в одной стране мира. Это говорит о многом. Если посмотреть на статистику финансовых операций, то доля расчетов в национальных валютах между странами пока невелика и составляет 8%. Эту долю следует, конечно, увеличивать.
В 2011 году лидерами России и КНР была поставлена задача увеличить товарооборот до $200 млрд к 2020 году. Это реализуемо?
Было определено два ориентира для товарооборота — $100 млрд и $200 млрд, но это было сделано в период благоприятной сырьевой конъюнктуры. Никто тогда не предполагал, что произойдет резкое снижение цен на энергоресурсы и последуют санкции в отношении российской экономики. Тем не менее поставленные задачи могут быть выполнены, но для этого потребуется эффективное сочетание традиционных и новых факторов роста. Я надеюсь, в 2018 году мы достигнем первой заявленной цели и увеличим товарооборот до $100 млрд.