В отношения США и России вернулся «просто бизнес»
Как и 90 лет назад, американцы заинтересованы выстроить с русскими прагматичные взаимоотношения, чтобы заработать деньги, спасти свою экономику и не позволить образоваться альтернативным конкурирующим союзам
История экономических отношений России и США в последнее столетие напоминает сложный танец — стремительное сближение сменяется резким отдалением, но всегда с взаимной оглядкой. От первых контактов 1930-х, когда американский бизнес в период Великой депрессии ухватился за советские заказы как за спасательный круг, до сегодняшних санкционных противостояний с некоторой зависимостью в ряде отраслей экономики. От экономической «разрядки» 1970-х, которая разбилась о реалии холодной войны, до искренней попытки России стать «своей» в западном мире после крушения Советского Союза, наткнувшейся на постоянное напоминание США, что «лузерам тут не место».
Сегодня, когда зависимость от Китая становится головной болью не только Вашингтона, но, похоже, и Москвы, отношения достигли нового уровня сложности. О том, готовы ли США и Россия, как в 1933 году, снова протянуть друг другу руку, почему Вашингтон хотел бы вырвать Москву из удушающих объятий Пекина и станет ли БРИКС реальной альтернативой западным институтам, мы поговорили с независимым промышленным экспертом Максимом Худаловым.
Признание через отчаяние
— США признали СССР только в 1933 году. Это решение было продиктовано стремлением к экономической выгоде?
— На мой взгляд, здесь присутствовал только экономический аспект. Произошло охлаждение американского самосознания, когда после «ревущих двадцатых» страна верила в неизменность экономического успеха и на этом фоне у них не было нужды смотреть по сторонам и искать новых партнеров. После Великой депрессии, из которой США безуспешно пытались выйти в течение пяти лет, пришло понимание: интересы выживания бизнеса стоят выше политических интересов.
Крупный бизнес продавил политические власти на признание Советского Союза и возможность работать на советском рынке. Это было связано с ужасной экономической ситуацией в США: число безработных достигало 17 миллионов человек. Мы помним знаменитые «гонки на небоскребах», когда разорившиеся брокеры соревновались, кто быстрее выпрыгнет из окна многоэтажки. Наличие стабильного заказчика для американского бизнеса было невероятным преимуществом.
— Как американский бизнес использовал это окно возможностей?
— Он смог реализовать свои передовые разработки, в том числе в металлургической промышленности. Компания McKee проектировала, а господин Альберт Кан строил огромное количество заводов и фабрик, более 570. Горьковский автозавод — это фактически детище Форда, которое на нашей земле во многом копировало американские заводы из Дирборна, но, конечно, не без участия советских инженеров. Заказы, которые американцы получали, сложно оценить в цифрах, но оценки варьируются от 29 до 70 миллиардов долларов в современных деньгах. В ситуации кризиса перепроизводства в США и во всем западном мире это была значительная сумма. Поэтому чисто прагматический аспект привел американцев к сотрудничеству с Советским Союзом.
— Можно ли сказать, что с помощью инвестиций 1930-х США своими руками сделали СССР главным конкурентом?
— На 25–30 процентов — да. Но нельзя занижать вклад советских инженеров. Мы всегда переплачивали за американские технологии, платили значительно дороже, чем они стоили на их рынке. Без этой помощи мы бы, вероятно, получили приток европейского капитала, более инерционного, но он мог бы заменить американский.
Мы не обязаны своим развитием американцам. Они нам очень помогли, но мы хорошо за это заплатили. Без их помощи мы бы достигли похожих результатов, возможно, с меньшими темпами.
— Как ленд-лиз повлиял на экономические отношения между СССР и США?
— По итогам войны долг Советского Союза перед США составил около 750 миллионов долларов, что эквивалентно примерно 15 миллиардам в современных деньгах, и это не кажется такой уж большой цифрой.
Этот масштабный военный заказ позволил американцам дозагрузить простаивающие мощности. Последствия Великой депрессии не удалось полностью купировать сотрудничеством с СССР, но ленд-лиз позволил запустить мультипликативный эффект: государственные расходы порождали доходы компаний, доходы компаний — доходы рабочих, а рабочие тратили средства на потребление. Эта цепочка запускала экономику. Военные расходы, несмотря на их непродуктивность, имеют мультипликатор больше единицы, что способствует улучшению и росту экономики. Для нас этот период был продуктивен, так как мы получали качественную технику, особенно авиацию, в момент, когда она была жизненно необходима. Америка же достигла пика промышленного потенциала, подобный которому сегодня демонстрирует Китай.
— Почему выгодное сотрудничество СССР и США нельзя было продолжить после войны?
— Здесь я склонен считать, что идеология почти ни при чем. Экономику, развитую в военный период, нужно было поддерживать. Спрос на вооружение резко упал, и США нужно было перенаправлять избыточные поставки и сохранять объемы производства. Поэтому возникла история с Кореей, куда американские войска направились, чтобы, как они говорили, не допустить ее попадания в социалистический лагерь. На самом деле основная задача была сохранить объемы военного производства и застолбить рынки для гражданской продукции. Потеря Китая как потенциального рынка для продовольственных и энергетических товаров из США и риск утраты Юго-Восточной Азии спровоцировали конфликты, включая корейский и вьетнамский.
Американский экспансионизм и желание сохранить завоевания Второй мировой войны в плане развития промышленности не могли не привести к конфликту с Советским Союзом. Темпы восстановления СССР удивили всех. Советская экспансия в Китай, Юго-Восточную Азию и Восточную Европу вынуждала американцев действовать жестче. Капитализм в США был более развит, чем госкапитализм в СССР, что и вызвало напряжение, продолжавшееся до конца 1990-х годов.
Мнимая зависимость
— Давайте тогда перейдем к дню сегодняшнему и поговорим о сферах, где Россия и США по-прежнему зависят друг от друга. Около 20 процентов топлива для американских АЭС поставляется из России. США планируют сократить зависимость к 2028 году. Насколько это реально?
— Это плохо реализуемо, потому что американцы полностью потеряли свою промышленность по обогащению урана, так как «сели на иглу» дешевого топлива из России и плюс получали часть советского плутония — его можно было добавлять в топливо и получать смешанное топливо для атомных станций. Вот эта вот дешевизна нашей продукции их и сгубила.
Собственно, это то, чего они боялись во всех остальных отраслях в 1990-е и 2000-е: что дешевая российская продукция будет полностью убивать производство на территории США. Но они посчитали, что уран не такой большой рынок. Там сумма затрат небольшая на самом деле. Речь идет о полутора миллиардах долларов. Для Соединенных Штатов Америки, внешняя торговля которых сегодня на уровне трех с половиной триллионов долларов в год, это мелочи.
— Нет ли риска, что урановая зависимость от России может очень дорого стоить их атомной отрасли?
— Нет, потому что, во-первых, Россия не играет в такие игры. Россия не Китай, который может взять и обрубить поставки, как они это делали с редкоземельными металлами. Россия — это та страна, которая зачем-то соблюдает международные договоренности. Никто не может понять, зачем мы это делаем. Даже когда нас обвиняют в дикости и варварстве, мы зачем-то делаем то, о чем договаривались.
Возвращаясь к урану, американцы могут переплатить двойную цену. Вопрос, насколько это будет для атомных станций затратно. Стоимость топлива — это процентов семь-восемь от себестоимости производства атомной энергии.