«Игра в кальмара»: когда жажда справедливости сильнее страха смерти
Почему сериал корейского режиссера Хван Дон Хека так популярен
Корейский сериал с невзрачным названием «Игра в кальмара» вышел на Netflix в сентябре и меньше чем за месяц заполучил титул самого популярного на сервисе сериала. Хван Дон Хек вслед за режиссером Пон Джун-хо, который в прошлом году стал триумфатором премии «Оскар», совершил еще один подвиг во славу корейского кинематографа. Но если режиссер «Паразитов» поразил в первую очередь профессионалов, отдавших ему сначала Золотую пальмовую ветвь на Каннском фестивале, а потом четыре «Оскара», то Хван Дон Хек сумел достучаться до сердец широкой аудитории: сериал стал лидером по просмотрам в 90 странах, и Россия не стала среди них исключением. Никогда ни один корейский сериал не добивался подобного успеха за столь короткий срок. Возможно, ни один сериал в мире не добивался подобного успеха, потому что у него не было доступа к тому количеству зрителей, какое смог собрать на сегодняшний день Netflix: по итогам прошлого года только число подписчиков сервиса выросло до 200 млн.
И без того фантастические чутье дирекции Netflix на этот раз ее тоже не обмануло. Она сделала ставку на проект, успех которого казался далеко не очевидным — Хван Дон Хек искал на него деньги на протяжении многих лет и не мог найти по понятным причинам: фильмы в жанре «игра на выживание» уже многократно предлагали аудитории, и она далеко не всегда на него откликалась. «Игру на выживание» образца прошлого века — «Бегущего человек» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли — принято относить к числу коммерческих неудач Голливуда. Японский эксперимент начала века — «Королевские игры» с Такеси Китано — как коммерческий проект оказался намного успешнее «Бегущего человека», но мировым хитом ему стать не удалось. Последовавший за ним фильм Джеймса Вана «Пила: игра на выживание», сумевший обойтись без звезд, оказался самой успешной работой в этом жанре, но последовавшие за ним еще восемь фильмов серии хотя и собрали в общей сложности миллиард долларов, работали скорее на выхолащивание зрительского интереса.
Хван Дон Хек не стал переносить своих героев в будущее: в «Игре в кальмара» мы имеем дело с нашими современниками. Он не сделал их невольниками — это еще одно принципиальное отличие от его предшественников в жанре: герои корейского сериала участвуют в играх на выживание добровольно. При этом знают, на что идут, и у них есть возможность в любую минуту принять коллективное решение прекратить игру, что они и делают, после того как сталкиваются с ее жестокой реальностью. И это самый тонкий момент сюжетной линии, когда зритель должен окончательно встроиться в реальность сериала. Хван Дон Хек убеждает нас: для героев сериала жизнь в социальной и экономической реальности столь трудна, что они не видят другого выхода, кроме как рискнуть наполненной страданиями жизнью ради призрачной надежды на крупный выигрыш. При этом режиссер почти не дает этой надежды зрителям: самые проницательные уже начинают догадываться, что участники игры обречены.