Тайный план Гельмута Коля
В воскресенье 26 ноября 1989 года в маленьком местечке в Пфальце вершилась история. Её инструментом была портативная пишущая машинка. Местом заговора — домик в Оггерсхайме под Людвигсхафеном, тихое и уютное пристанище шестого федерального канцлера Гельмута Коля. Супруга канцлера Ханнелоре проворно печатала на машинке план, который вскоре должен был взбудоражить весь мир…
У таинственного опуса было десять важных пунктов. Речь шла о таких формулировках, как «федерация» и «конфедерация», чрезвычайно актуальных для внутреннего устройства Германии. План должен был оставаться тайной вплоть до официального объявления в парламенте. Даже вице-канцлер и министр иностранных дел Ганс-Дитрих Геншер не должны были знать о нём. Круг посвящённых был очень узким
Программа из десяти пунктов Гельмута Коля, его план пути к единству Германии, прочитанная им перед бундестагом 28 ноября 1989 года, достигла цели. Теперь канцлер мог чувствовать себя снова на гребне волны, он снова был хозяином положения, а ещё несколько месяцев назад казалось, что удача ускользает у него из рук.
Эта инициатива отметила два поворотных момента: она совершенно определённо была отчётливым шагом на пути к немецкому единению. Она же представляла собой важную веху в карьере канцлера. Единство и сила стали с этих пор неразрывной парой в жизни Гельмута Коля. Теперь можно было натянуть лук потуже и признать возрождение «канцлерской демократии». Благодаря поразительному плану, считают политологи, Коль шагнул от «демократии одобрения», ограниченной постоянными перестраховками, к господству канцлерской власти. Возможно, наступал такой период, когда историю опять писали в основном «мужи», а не политические «структуры». И, конечно же, перемена на Востоке была обусловлена и системой за «железным занавесом».
Двенадцать напряжённых месяцев между сороковой годовщиной ГДР и днём объединения Германии были периодом смены двух эпох, вдохновлённой канцлером и вдохновившей его продолжать свою деятельность. Переменой, которая зародилась на вершине двугосударственного устройства — через 40 лет после его установления и, в конце концов, разлилась по горизонту немецкого единства. В начале была темнота первых «сумерек канцлера», в конце — зенит карьеры Гельмута Коля. С этих пор никто уже больше не отнимет у него право называться «канцлером единства».
Летом 1989 года всё большее значение приобрела тема, которую многие современники уже выбросили на свалку истории: вопрос о единстве нации.
Первый ключевой момент: в период своего падения прохладным летним вечером в июне 1989 года Коль с Михаилом Горбачёвым гуляли по саду дворца Шаумбург. Тогда ему показалось — как он потом описывал, — что он почувствовал что-то вроде движения мировой истории.
Горбачёв развязал революцию внутри своей страны и позволил государствам соцлагеря всё чаще идти своим собственным путём. Чем больше беженцев из ГДР стремилось в ФРГ через Венгрию и прочие соседние страны, тем очевиднее становилась агония государственной системы ГДР и тем острее становился «немецкий вопрос».
Во время летнего отпуска 1989 года ещё один государственный деятель подал сигнал — на этот раз по телефону. Венгерский премьер-министр Миклош Немет обещал, что он не будет отсылать назад граждан ГДР, стремящихся выехать из Венгрии в ФРГ. Коль увидел свой шанс проявить активность в «немецком вопросе». Начать работать над ним значило решить и собственные проблемы. Одновременно с этим он никогда не терял из виду мечту о немецком единстве.