Чилийский поэт и прозаик Роберто Боланьо глазами Дмитрия Быкова

Дилетант18+

Роберто Боланьо

Портретная галерея Дмитрия Быкова

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

1.

История жизни и наследия Роберто Боланьо (1953–2003) — одна из самых странных в мировой литературе за последние сто лет. Пожалуй, я не погрешу против истины, если назову его знаменитейшим испаноязычным писателем мира (и уж точно популярнейшим иностранным автором в Штатах), единственным наследником того ренессанса латиноамериканской прозы, 1. который заставил весь мир читать Борхеса-Маркеса-Кортасара, а впоследствии Льосу.

Как многие авторы, набредшие на собственную золотую жилу, Боланьо поражает плодовитостью: именно в последние десять лет довольно бурной жизни он написал все свои наиболее известные повести (или короткие романы — чёткой границы нет), а стремясь обеспечить семью на случай своей смерти (у него был рак печени, от которого он и умер, едва успев отметить пятидесятилетие), последние два года с невероятной интенсивностью сочинял пенталогию «2666», которая должна была печататься по одной части в год и тем гарантировать детям безбедное существование. Она и гарантирует, но издатели предпочли печатать все пять вещей в одном массивном (900 страниц) томе.

Английское издание романа «2666». 2009 год

Но загадка, понятно, не в этой плодовитости — потому что когда автор понимает, как именно писать, он может ежегодно выдавать шедевры, как Шукшин, «средние» Стругацкие или Золя. Загадка в том, как Боланьо стал любимцем интеллектуалов и массового читателя, как вышло, что он весь переведён (даже в России вышли три книжки, хотя до главных так и не добрались), в чём секрет его обаяния — при том что писал он крайне просто, без метафор и патетики, почти по-репортёрски.

Мне кажется, на рубеже веков настоящую славу набрали три писателя: Литтелл с «Благоволительницами», Боланьо с «2666» и Маккарти с «Дорогой» и «Кровавым меридианом». Сравнивая Боланьо с Маккарти, Вальдес подчёркивает, что у чилийца больше юмора и секса, — что да, то да, латиноамериканцы вообще по этой части большие доки, и если земля антропоморфна, то мыс Горн играет роль угадайте чего. В принципе же всех троих роднит именно понимание насилия как первоосновы мира, садомазохизма как главного человеческого инстинкта, Боланьо весь об этом, и Литтелл, кажется, тоже не может скрыть того, что описанием массовых казней его протагонист скорей наслаждается, чем тяготится (и тоже всё приписывает не своим дурным склонностям, а человеческой природе, дескать, вы все бы на моём месте…). У Маккарти с его «весёлыми убийцами», как называет Вальдес героев «Кровавого меридиана», есть хотя бы некоторое старомодное нравственное чувство. А насчёт Боланьо — нет, он всё понимает, конечно, и всё-таки он совсем не моралист. У него есть такой рассказ забавный, «Снег», про то, как герой его, чилиец, после пиночетовского переворота с родителями-коммунистами оказался в советской Москве, окончил тут институт физкультуры, пошёл на тренерскую работу, а в начале девяностых — такое бывало — сделался посредником между новыми русскими и молодыми спортсменками, недавно поступившими в сборную. То есть он, грубо говоря, подкладывает легкоатлеток под криминальных авторитетов. Там он, естественно, сам влюбляется в одну прыгунью, начинается у них роман, при этом он всё равно её отвозит к боссу, потому что босс такой — убьёт и не плюнет. Не буду пересказывать, там круто заверчено, но в конце, когда он вспоминает свои ужасные приключения и отмороженные пальцы, говорит: да, плохо мне было, неуютно, опасно, холодно, но каждую секунду я чувствовал, что живу. Вот Боланьо более или менее про это, и отдельной линией весьма тонкая и актуальная сегодня ирония насчёт любви русских бандитов к Булгакову и Достоевскому, которых герой после серии ночных разговоров под выпивку стойко возненавидел.

Читая Боланьо, вы каждую секунду живёте. Но и не только в этом дело. Решительно все, кто о нём пишут, отмечают, что в основе своей мир Боланьо сдвинут, что в основе этого мира именно чувство неуюта, нет больше ощущения, что добро побеждает, — напротив, есть чувство, что зло в мире подспудно разлито, что это вроде подпочвенных вод, которые время от времени выхлёстывают наружу. Это немудрено для человека, чья юность пришлась на расстрел в Тлателолько — мирный протест, подавленный с дикой кровавой жестокостью, убитых больше 400, раненых вдвое больше, — а молодость на пиночетовский переворот в Чили. Сам Боланьо со своим сардоническим юмором замечал: просидел я тогда неделю, вытащили меня однокурсники, в первой моей немецкой книге сообщалось, что я просидел месяц, но она всё равно плохо продавалась; в предисловии к следующей я сидел уже четыре, дальше — полгода… и если б они ещё что-нибудь перевели, я б у них, вероятно, томился в темнице сырой и поныне. Своё мировоззрение он определял как анархистское, но тут же замечал: слава богу, что единственным анархистом, которого я в жизни встретил, был я сам, а то бы непременно разочаровался и в анархизме. Так уж я устроен, что не могу разделять ничьё мировоззрение, мне непременно надо быть против всех. А в зрелые годы он стал свидетелем так называемого фемицида, то есть массового убийства женщин, в мексиканском штате Чихуахуа, когда за пять лет жертвами домашнего насилия, убийств на почве ревности и просто маньяческих убийств без видимой причины стало больше 500 женщин, из них 54 процента в возрасте от 13 до 23 лет. Об этих убийствах журналист Серджио Гонзалес Родригес написал знаменитое документальное расследование с милым русскому слуху названием «Huesos en el deserto» (ничего особенного, «Кости в пустыне»). Я не буду подробно описывать детективную составляющую этой истории — выяснилось, что большая часть убитых была жертвой двух маньяков, которые работали в сговоре — не только друг с другом, а со всей полицией; Боланьо дружил с Родригесом и вывел его в главном своём романе. Всё, о чём пишет в своей книге Родригес и что с множеством диких анатомических подробностей расписывает Боланьо, — правда, хотя и выглядит чистой фантастикой (просто происходило это в городе Хуаресе, а у Боланьо вымышленный город Санта-Тереза). Кстати, когда Боланьо спрашивали, считает ли он себя реалистом, или, как принято в Латинской Америке, реалистом магическим, — он отвечал, что вообще-то всегда хотел писать фантастику в духе Филипа Дика, но чем дольше живёт, тем лучше осознаёт, что Филип Дик был дотошнейшим реалистом.

Тут вот что замечательно. Считается, по крайней мере официально признаётся большинством пишущих, что чтение самой кровавой, четвёртой части «2666» очень тяжело для читателя, что от бесчисленных описаний кровавых зверств, полицейских освидетельствований и увечий у него начинаются кошмары и так далее. Но штука в том, что читатель с жадным интересом и чуть ли не с сексуальным возбуждением поглощает все эти ужасы насчёт 13-летних девушек со следами верёвок на лодыжках и разнообразных изнасилований. Он читает это с отвращением, а вместе с тем и с особым любопытством, с каким просматривает садомазохистские сайты в интернете или смотрит «120 дней Содома» Пазолини. Правда, в фильме Пазолини отвращение переносится ещё и на режиссёра, потому что он якобы борется с фашизмом, а на деле таким образом самоублажается. Боланьо ни с чем не борется. Он описывает тихий мексиканский город глазами американского спортивного журналиста, который приехал сюда описывать сенсационный боксёрский поединок — а становится чуть не еженедельно очевидцем новых садистских убийств, жертвами которых становятся то проститутки (тогда все ищут у маньяка извращённый моральный мотив), то школьницы, то невесты. Просто Мексика и этот конкретный город — место, где безнаказанно, с поощрения полиции, выходит на поверхность истинная человеческая сущность. И Боланьо не делает из этого никаких моральных выводов, он просто, как Ханеке в «Забавных играх», делает читателя не только свидетелем, но отчасти соучастником.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Нина Берия — комендант семейной крепости Нина Берия — комендант семейной крепости

Да, она была очень красивая женщина, а юной девушкой — можно себе представить!

Дилетант
«Обидчивый маньяк»: история Николая Дудина, который убивал всех, кто ему грубил «Обидчивый маньяк»: история Николая Дудина, который убивал всех, кто ему грубил

Николай Дудин поставил печальный рекорд по количеству жертв

VOICE
Крутые повороты Крутые повороты

Переворот и революция, которые вывели Португалию на путь демократии

Дилетант
Ремни и вискоза под запретом: эти платья ни в коем случае нельзя брать в отпуск! Ремни и вискоза под запретом: эти платья ни в коем случае нельзя брать в отпуск!

Не все, что ты носишь летом, подойдет для пляжного отдыха!

VOICE
Битва за Гран-Чако Битва за Гран-Чако

Война марок между Боливией и Парагваем

Дилетант
Недалеко от Багамских островов нашли обломки испанского галеона с сокровищами Недалеко от Багамских островов нашли обломки испанского галеона с сокровищами

Исследовано место крушения испанского галеона, затонувшего больше 350 лет назад

N+1
Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки Зелёная подкладка, или Разгадка тайны Саши Баки

При изучении русской иконографии важна любая, даже самая незначительная деталь

Дилетант
Физики пленили нейтральные атомы с помощью металинзы Физики пленили нейтральные атомы с помощью металинзы

Физики изготовили кремниевую металинзу для нужд оптических пинцетов и решеток

N+1
«Слава Богу, что я на земле без отчизны остался» «Слава Богу, что я на земле без отчизны остался»

Знал ли Бродский, стоя в аэропорту, что никогда больше не увидит родителей?

Дилетант
Как записать телефонный разговор на iPhone и Android Как записать телефонный разговор на iPhone и Android

Можно ли записать телефонный разговор на современном смартфоне?

CHIP
Рыцарь правосудия (к 180-летию со дня рождения А. Ф. Кони) Рыцарь правосудия (к 180-летию со дня рождения А. Ф. Кони)

Всю свою сознательную жизнь Анатолий Кони посвятил защите

Дилетант
Язык кошек и мозг таксистов: за что женщины получали Шнобелевскую премию Язык кошек и мозг таксистов: за что женщины получали Шнобелевскую премию

Женщины-ученые, которые внесли свой вклад в науку, не забывая о чувстве юмора

Forbes
Берлинская стена / антифашистский вал Берлинская стена / антифашистский вал

Казалось, что Берлинская стена будет стоять вечно

Дилетант
«Хотел попробовать девственность»: история маньяка Романа Бурцева, который охотился на девочек «Хотел попробовать девственность»: история маньяка Романа Бурцева, который охотился на девочек

Роман Бурцев — самый яркий маньяк 90-х

VOICE
Искренняя книга о жизни и надежде Александра Гулько «Райгород» Искренняя книга о жизни и надежде Александра Гулько «Райгород»

История нескольких поколений семьи Лейба Гройсмана, гениального предпринимателя

СНОБ
Как встают на якорь гигантские корабли, если масса якоря ничтожна мала в сравнении с колоссальным судном? Как встают на якорь гигантские корабли, если масса якоря ничтожна мала в сравнении с колоссальным судном?

Казалось бы, что может быть проще корабельного якоря?

ТехИнсайдер
Фотографируете? Вот 4 простых способа улучшить ваши снимки Фотографируете? Вот 4 простых способа улучшить ваши снимки

Как можно исключить пост-обработку в фотошопе и увеличить общее качество снимков

ТехИнсайдер
«Нет неудач. Есть опыт на пути к успеху» «Нет неудач. Есть опыт на пути к успеху»

Всё, что вы хотели узнать про способы достижения целей, — в интервью ОK!

OK!
Кокетливый язык тела: какие жесты заводят мужчин и женщин Кокетливый язык тела: какие жесты заводят мужчин и женщин

Язык тела позволяет выразить наши чувства и желания

Psychologies
Неподходящий день для пончиков: как пятницы становятся нерабочими Неподходящий день для пончиков: как пятницы становятся нерабочими

Почему пустые офисы в последний рабочий день недели стали нормой

VC.RU
Ниоткуда, с любовью Ниоткуда, с любовью

SUV как повод к ресентименту

Автопилот
Идеальное выдуманное Идеальное выдуманное

Автопромышленность параллельного СССР

Автопилот
«Красная Африка»: документальный фильм об абсурдности советской пропаганды «Красная Африка»: документальный фильм об абсурдности советской пропаганды

«Красная Африка» — как выглядела советская пропаганда, запечатленная на пленке

Forbes
5 картин, иллюстрирующих эпоху неопределенности — время, в котором мы все живем сегодня 5 картин, иллюстрирующих эпоху неопределенности — время, в котором мы все живем сегодня

Пять художников и иллюстраторов изобразили, как представляют неопределенность

Правила жизни
Блокировка рецептора помогла мышам восстановиться после инсульта Блокировка рецептора помогла мышам восстановиться после инсульта

Лечение пептидом привело к улучшению локомоторных и сенсомоторных функций

N+1
Как мы дошли до спотифая? Краткая история звукозаписи Как мы дошли до спотифая? Краткая история звукозаписи

Звучащая речь из 19 века преодолела свой путь в 21 век силами не одного ученого

ТехИнсайдер
5 новых русских романов, которые стоит прочитать 5 новых русских романов, которые стоит прочитать

Книги, которые дадут цельное представление о современной российской литературе

Maxim
Хлебное место Хлебное место

Экспедиция на «буханке» в деревню, которой нет

Автопилот
Палеонтологи отыскали останки чудовищного морского хищника, в разы превосходившего современных крокодилов Палеонтологи отыскали останки чудовищного морского хищника, в разы превосходившего современных крокодилов

Как этот древний вымерший зверь правил морем 66 миллионов лет назад

ТехИнсайдер
Не только Кюри: 6 женщин-физиков, которые совершали открытия и боролись за равенство Не только Кюри: 6 женщин-физиков, которые совершали открытия и боролись за равенство

Женщины, внесшие важный вклад в развитие физики

Forbes
Открыть в приложении