Чилийский поэт и прозаик Роберто Боланьо глазами Дмитрия Быкова

Дилетант18+

Роберто Боланьо

Портретная галерея Дмитрия Быкова

ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА.

1.

История жизни и наследия Роберто Боланьо (1953–2003) — одна из самых странных в мировой литературе за последние сто лет. Пожалуй, я не погрешу против истины, если назову его знаменитейшим испаноязычным писателем мира (и уж точно популярнейшим иностранным автором в Штатах), единственным наследником того ренессанса латиноамериканской прозы, 1. который заставил весь мир читать Борхеса-Маркеса-Кортасара, а впоследствии Льосу.

Как многие авторы, набредшие на собственную золотую жилу, Боланьо поражает плодовитостью: именно в последние десять лет довольно бурной жизни он написал все свои наиболее известные повести (или короткие романы — чёткой границы нет), а стремясь обеспечить семью на случай своей смерти (у него был рак печени, от которого он и умер, едва успев отметить пятидесятилетие), последние два года с невероятной интенсивностью сочинял пенталогию «2666», которая должна была печататься по одной части в год и тем гарантировать детям безбедное существование. Она и гарантирует, но издатели предпочли печатать все пять вещей в одном массивном (900 страниц) томе.

Английское издание романа «2666». 2009 год

Но загадка, понятно, не в этой плодовитости — потому что когда автор понимает, как именно писать, он может ежегодно выдавать шедевры, как Шукшин, «средние» Стругацкие или Золя. Загадка в том, как Боланьо стал любимцем интеллектуалов и массового читателя, как вышло, что он весь переведён (даже в России вышли три книжки, хотя до главных так и не добрались), в чём секрет его обаяния — при том что писал он крайне просто, без метафор и патетики, почти по-репортёрски.

Мне кажется, на рубеже веков настоящую славу набрали три писателя: Литтелл с «Благоволительницами», Боланьо с «2666» и Маккарти с «Дорогой» и «Кровавым меридианом». Сравнивая Боланьо с Маккарти, Вальдес подчёркивает, что у чилийца больше юмора и секса, — что да, то да, латиноамериканцы вообще по этой части большие доки, и если земля антропоморфна, то мыс Горн играет роль угадайте чего. В принципе же всех троих роднит именно понимание насилия как первоосновы мира, садомазохизма как главного человеческого инстинкта, Боланьо весь об этом, и Литтелл, кажется, тоже не может скрыть того, что описанием массовых казней его протагонист скорей наслаждается, чем тяготится (и тоже всё приписывает не своим дурным склонностям, а человеческой природе, дескать, вы все бы на моём месте…). У Маккарти с его «весёлыми убийцами», как называет Вальдес героев «Кровавого меридиана», есть хотя бы некоторое старомодное нравственное чувство. А насчёт Боланьо — нет, он всё понимает, конечно, и всё-таки он совсем не моралист. У него есть такой рассказ забавный, «Снег», про то, как герой его, чилиец, после пиночетовского переворота с родителями-коммунистами оказался в советской Москве, окончил тут институт физкультуры, пошёл на тренерскую работу, а в начале девяностых — такое бывало — сделался посредником между новыми русскими и молодыми спортсменками, недавно поступившими в сборную. То есть он, грубо говоря, подкладывает легкоатлеток под криминальных авторитетов. Там он, естественно, сам влюбляется в одну прыгунью, начинается у них роман, при этом он всё равно её отвозит к боссу, потому что босс такой — убьёт и не плюнет. Не буду пересказывать, там круто заверчено, но в конце, когда он вспоминает свои ужасные приключения и отмороженные пальцы, говорит: да, плохо мне было, неуютно, опасно, холодно, но каждую секунду я чувствовал, что живу. Вот Боланьо более или менее про это, и отдельной линией весьма тонкая и актуальная сегодня ирония насчёт любви русских бандитов к Булгакову и Достоевскому, которых герой после серии ночных разговоров под выпивку стойко возненавидел.

Читая Боланьо, вы каждую секунду живёте. Но и не только в этом дело. Решительно все, кто о нём пишут, отмечают, что в основе своей мир Боланьо сдвинут, что в основе этого мира именно чувство неуюта, нет больше ощущения, что добро побеждает, — напротив, есть чувство, что зло в мире подспудно разлито, что это вроде подпочвенных вод, которые время от времени выхлёстывают наружу. Это немудрено для человека, чья юность пришлась на расстрел в Тлателолько — мирный протест, подавленный с дикой кровавой жестокостью, убитых больше 400, раненых вдвое больше, — а молодость на пиночетовский переворот в Чили. Сам Боланьо со своим сардоническим юмором замечал: просидел я тогда неделю, вытащили меня однокурсники, в первой моей немецкой книге сообщалось, что я просидел месяц, но она всё равно плохо продавалась; в предисловии к следующей я сидел уже четыре, дальше — полгода… и если б они ещё что-нибудь перевели, я б у них, вероятно, томился в темнице сырой и поныне. Своё мировоззрение он определял как анархистское, но тут же замечал: слава богу, что единственным анархистом, которого я в жизни встретил, был я сам, а то бы непременно разочаровался и в анархизме. Так уж я устроен, что не могу разделять ничьё мировоззрение, мне непременно надо быть против всех. А в зрелые годы он стал свидетелем так называемого фемицида, то есть массового убийства женщин, в мексиканском штате Чихуахуа, когда за пять лет жертвами домашнего насилия, убийств на почве ревности и просто маньяческих убийств без видимой причины стало больше 500 женщин, из них 54 процента в возрасте от 13 до 23 лет. Об этих убийствах журналист Серджио Гонзалес Родригес написал знаменитое документальное расследование с милым русскому слуху названием «Huesos en el deserto» (ничего особенного, «Кости в пустыне»). Я не буду подробно описывать детективную составляющую этой истории — выяснилось, что большая часть убитых была жертвой двух маньяков, которые работали в сговоре — не только друг с другом, а со всей полицией; Боланьо дружил с Родригесом и вывел его в главном своём романе. Всё, о чём пишет в своей книге Родригес и что с множеством диких анатомических подробностей расписывает Боланьо, — правда, хотя и выглядит чистой фантастикой (просто происходило это в городе Хуаресе, а у Боланьо вымышленный город Санта-Тереза). Кстати, когда Боланьо спрашивали, считает ли он себя реалистом, или, как принято в Латинской Америке, реалистом магическим, — он отвечал, что вообще-то всегда хотел писать фантастику в духе Филипа Дика, но чем дольше живёт, тем лучше осознаёт, что Филип Дик был дотошнейшим реалистом.

Тут вот что замечательно. Считается, по крайней мере официально признаётся большинством пишущих, что чтение самой кровавой, четвёртой части «2666» очень тяжело для читателя, что от бесчисленных описаний кровавых зверств, полицейских освидетельствований и увечий у него начинаются кошмары и так далее. Но штука в том, что читатель с жадным интересом и чуть ли не с сексуальным возбуждением поглощает все эти ужасы насчёт 13-летних девушек со следами верёвок на лодыжках и разнообразных изнасилований. Он читает это с отвращением, а вместе с тем и с особым любопытством, с каким просматривает садомазохистские сайты в интернете или смотрит «120 дней Содома» Пазолини. Правда, в фильме Пазолини отвращение переносится ещё и на режиссёра, потому что он якобы борется с фашизмом, а на деле таким образом самоублажается. Боланьо ни с чем не борется. Он описывает тихий мексиканский город глазами американского спортивного журналиста, который приехал сюда описывать сенсационный боксёрский поединок — а становится чуть не еженедельно очевидцем новых садистских убийств, жертвами которых становятся то проститутки (тогда все ищут у маньяка извращённый моральный мотив), то школьницы, то невесты. Просто Мексика и этот конкретный город — место, где безнаказанно, с поощрения полиции, выходит на поверхность истинная человеческая сущность. И Боланьо не делает из этого никаких моральных выводов, он просто, как Ханеке в «Забавных играх», делает читателя не только свидетелем, но отчасти соучастником.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Сюжет для небольшого романа Сюжет для небольшого романа

Судебную власть гений русской литературы Лев Толстой жаловал не очень

Дилетант
«Хотел попробовать девственность»: история маньяка Романа Бурцева, который охотился на девочек «Хотел попробовать девственность»: история маньяка Романа Бурцева, который охотился на девочек

Роман Бурцев — самый яркий маньяк 90-х

VOICE
«Боец музыкального фронта» «Боец музыкального фронта»

Жавдет Айдаров навсегда остался настоящим ленинградцем

Дилетант
Норманны vs славяне. 300-летняя война Норманны vs славяне. 300-летняя война

Кого призвали старейшины: братьев-славян или братьев-варягов?

Дилетант
Одиночный пикет Одиночный пикет

Именно тогда, в критические дни октября 1962 года, проявилась воля людей к миру

Дилетант
Украинская экономика зиму переживет Украинская экономика зиму переживет

Экономика Украины рухнула почти вдвое, однако ситуация далека от коллапса

Эксперт
Трижды безземельный Трижды безземельный

Среди противников Робин Гуда нередко фигурирует сам принц Джон

Дилетант
Мама, не грусти Мама, не грусти

Мамы проходят испытание послеродовой депрессией, даже не подозревая об этом

Лиза
И любимая подпись — «Ильич» И любимая подпись — «Ильич»

Маргарита Фофанова — одна из любимейших женщин Ленина

Дилетант
Легко сказать: 9 простых (на деле — не очень) правил, которые помогут стать здоровее и счастливее Легко сказать: 9 простых (на деле — не очень) правил, которые помогут стать здоровее и счастливее

Советы, которые помогут понять: жизнь лучше, чем кажется

Правила жизни
Череп Святослава Череп Святослава

Откуда пошли рассказы о чашах из черепов?

Дилетант
Зачем изучать искусство: 5 причин Зачем изучать искусство: 5 причин

Как искусство развивает наш кругозор и снимает тревожность?

Psychologies
Дорога в «парадиз» Дорога в «парадиз»

В августе 1700 года Пётр начал, без объявления, войну со Швецией

Дилетант
Из-за чего судятся акционеры одной из самых популярных франшиз «Мозгобойня» Из-за чего судятся акционеры одной из самых популярных франшиз «Мозгобойня»

Почему сеть паб-квизов «Мозгобойня» раздирает корпоративный конфликт

Forbes
Футбол и лирика: в прокат вышел документальный фильм о клубе «Манчестер Юнайтед» Футбол и лирика: в прокат вышел документальный фильм о клубе «Манчестер Юнайтед»

До российского проката добрался документальный фильм «Великий «Юнайтед»

Forbes
Как быстро очистить подошву утюга от пригара: возвращаем бытовой технике прежний вид Как быстро очистить подошву утюга от пригара: возвращаем бытовой технике прежний вид

Мы знаем, как вернуть утюгу былой блеск и чистоту

ТехИнсайдер
Обаяние Алании Обаяние Алании

Путешествие по Алании будет запоминающимся и сильно не ударит по вашему кошельку

Отдых в России
Что вы знаете о Лермонтове? 7 неожиданных фактов из жизни русского поэта Что вы знаете о Лермонтове? 7 неожиданных фактов из жизни русского поэта

7 неочевидных фактов о самом романтичном поэте своего времени

ТехИнсайдер
Правила жизни Джеймса Кэмерона Правила жизни Джеймса Кэмерона

Правила жизни культового режиссера Джеймса Кэмерона

Правила жизни
Студент Эйнштейн Студент Эйнштейн

Путь Эйнштейна в науку был совсем не таким прямым и естественным

Наука и жизнь
Вспоминаем короткую эру ар-деко в автомобилизме с самым дорогим Bugatti всех времён Вспоминаем короткую эру ар-деко в автомобилизме с самым дорогим Bugatti всех времён

Ар-деко от Bugatti: броские формы и много хрома

ТехИнсайдер
Электрон попал внутрь полости октафторкубана Электрон попал внутрь полости октафторкубана

Химики из Японии впервые синтезировали полностью фторированный аналог кубана

N+1
Думскроллинг: опасная интернет-привычка, от которой можно сойти с ума Думскроллинг: опасная интернет-привычка, от которой можно сойти с ума

У многих из нас появилась привычка, которая опасна для психического здоровья

VOICE
Собаки, которые живут в семьях, могут иметь психологические проблемы Собаки, которые живут в семьях, могут иметь психологические проблемы

Иногда жизнь в квартире — не лучший вариант для собаки!

ТехИнсайдер
«Облачно, возможны косатки». Морской биолог рассказывает, как они живут и общаются между собой «Облачно, возможны косатки». Морской биолог рассказывает, как они живут и общаются между собой

Отрывок из книги «Облачно, возможны косатки» — как косатки видят и слышат

N+1
«Жанна д’Арк из Сирии»: как Назик аль-Абид добивалась свободы для страны и для женщин «Жанна д’Арк из Сирии»: как Назик аль-Абид добивалась свободы для страны и для женщин

Назик аль-Абид — женщина-генерал, посвятившая жизнь борьбе за права женщин

Forbes
«Жизнь по вызову»: каким получился новый сериал Сарика Андреасяна об эскорте в России «Жизнь по вызову»: каким получился новый сериал Сарика Андреасяна об эскорте в России

«Жизнь по вызову» — отставший от жизни проект о проституции

Forbes
Неожиданные факты о воздухе: чем мы на самом деле дышим Неожиданные факты о воздухе: чем мы на самом деле дышим

Воздух с нами всю жизнь, но так ли хорошо мы его знаем?

ТехИнсайдер
Как прием гормональных контрацептивов влияет на жизнь и психику женщин: ученые обозначили главные проблемы Как прием гормональных контрацептивов влияет на жизнь и психику женщин: ученые обозначили главные проблемы

Как синтетические гормоны влияют на женщин?

ТехИнсайдер
«Боже, помоги мне убить маму»: история нижегородского маньяка Олега Белова «Боже, помоги мне убить маму»: история нижегородского маньяка Олега Белова

Олег Белов — «нижегородский детоубийца»

VOICE
Открыть в приложении