Попытка номер пять
Для атрибуции портретов важным признаком является история их бытования: в каком семейном собрании они хранились до революции. Ведь в фамильных дворянских галереях находились портреты родных и близких. Изучая их биографии, можно в конце концов обнаружить того, кто запечатлён на картине. Правда, не всегда с первой попытки.
В Чухломском краеведческом музее хранится портрет участника Отечественной войны 1812 года. Эту картину музей купил 18 ноября 1922 года у крестьянина Ф. И. Семёнова из деревни Тимошино в 15 вёрстах от Чухломы, где раньше находилась усадьба князей Шелешпанских. После революции местные крестьяне разобрали из неё фамильные портреты. И при первом же осмотре в музее предположили, что на картине изображён князь Александр Сергеевич Шелешпанский, владевший усадьбой в начале XIX века, либо его старший брат Пётр.
Но от первой версии быстро отказались. На холсте обнаружилась дата — 1822 год. Но ведь князь Александр Шелешпанский умер ещё 11 мая 1817 года в почтенном возрасте 66 лет. Очевидно, что офицер на картине годится князю в сыновья. Так возникла вторая версия, и в книгу поступлений музея портрет записали как изображение его сына князя Петра Александровича Шелешпанского.
Однако спустя полвека вторую версию тоже пришлось дезавуировать. Известный костромской краевед Елена Васильевна Сапрыгина установила, что князь Пётр Шелешпанский родился 21 июня 1804 года. Следовательно, он не мог участвовать в Отечественной войне 1812 года. Но кто же тогда изображён на портрете и как он попал в усадьбу князей, относившихся к Рюриковичам?!
Чтобы разобраться, Сапрыгина обратилась к московскому специалисту Александру Михайловичу Горшману, некогда известному знатоку мундиров и наград. Увидев портрет, он легко установил, что на нём показан обер-офицер конно-егерского полка. На его груди видна неуставная золотая пряжка с изображением сабли, к которой прикреплены круглый знак ордена Святой Анны 4-й степени, серебряная и бронзовая дворянские медали в память Отечественной войны 1812 года. Поскольку знак ордена Святой Анны 4-й степени полагалось крепить на эфесе холодного оружия, то пряжка с изображением сабли может означать как само Аннинское оружие, так и ещё одну награду — золотое оружие с надписью «За храбрость». Следует заметить, что офицер не избалован отличиями. Многие участники походов 1812–1814 годов имели по несколько российских и иностранных орденских крестов. У нашего же героя всё довольно скромно.
Сложнее оказалось разобраться с тем, в каком именно из восьми армейских конно-егерских полков служил офицер. Четыре из них имели клапаны на воротнике и выпушки мундира светло-синие, бирюзовые, жёлтые и белые. Их можно исключить. Но ещё остаются Лифляндский (красный), Переяславский (малиновый), Северский (оранжевый) и Дерптский (розовый) полки. Понять, какого именно оттенка детали мундира на портрете, очень сложно. Тем более что наше современное восприятие цветов не всегда аналогично тому, как их трактовали в начале XIX века. Например, розовое в нашем понимании называлось тогда «абрикосовое», а розовое того времени мы скорее назвали бы алым, как пионерский галстук.