Дмитрий Быков — о Давиде Самойлове

ДилетантКультура

Давид Самойлов

Портретная галерея Дмитрия Быкова.

davidsamoilov.ru

1

Литературный генезис Самойлова неясен, в поэзии шестидесятых — семидесятых он стоит особняком, а в сороковых — пятидесятых, кажется, почти незаметен, хотя уже тогда написал несколько принципиально важных вещей. Но созрел он, как подобает прозаику, поздно (лучшим временем для поэта всегда считалась молодость, для прозаика — зрелость и даже старость); в том и проблема, что Самойлов — великий прозаик, в силу некоторых общественных и личных причин воздержавшийся от прозы, решивший написать её стихами.

Не столько Самойлов выбрал нишу, сколько ниша выбрала его; и, собственно, он в этом выборе не одинок, потому что вся лирика ХХ века, по крайней мере второй его половины, да отчасти и первой с середины двадцатых примерно, — вынужденно творила эпос, беря на себя работу прозаиков, поскольку для прозы нужна мысль, а мысль дозволялась только поэзии, поскольку там её не все понимали, можно было как-то зашифровать.

Считается, что поэзия выше прозы — нет, потому большинство прозаиков и начинает со стихов; поэзия наивнее, она о большем догадывается, но меньше знает. Великие поэты — Пушкин, Пастернак, Некрасов — всю жизнь мечтали о прозе. Но поколение тридцатых, в котором все — каждый по-своему — мечтали о большом романе, рано сообразило, что написать эту прозу им элементарно не дадут, даже о войне, которая станет духовной скрепой и о которой можно будет сказать нечто действительно важное. Но и лейтенантская проза не смогла посягнуть на главное, и исторические проблемы были по-настоящему поставлены в полный рост поэтами: Самойловым — в цикле об Иване Грозном — и Чухонцевым, например, в стихах о Чаадаеве или Курбском.

Я не знаю, какого масштаба должен быть прозаик, который честно напишет об алгоритме русской истории в сороковые — пятидесятые годы нынешнего века.

Самойлов мог бы написать «Войну и мир» ХХ века — но, возможно, ему неловко это было делать, потому что он был еврей, а может, он отчётливо понимал, что выводы, к которым он придёт, окажутся во многом самоубийственны. И не прочитает это никто, а сделают как с Гроссманом, который только начал, почти ничего не договорил.

Давид Самойлов на крыльце своего дома в Пярну, Эстония. Фото Виктора Перелыгина, 1970-е годы

И он написал стихи, и стихи эти до сих пор не прочитаны толком; они будоражат, толкаются в голове, не подчиняются простым трактовкам — но смысл их ускользает. Вышло как с Михаилом Львовским, человеком из их компании, которого считали одним из самых талантливых, — но который заставил себя замолчать, ушёл в кинодраматургию, и из всех его стихов поют только «Вагончики». А ведь это он написал: «И в такой безмерной дали я зарыл бессмертный труд, что пока не отыскали — и боюсь, что не найдут».

Самойлова тоже пока не отыскали, потому и не написана до сих пор большая биографическая книга о нём и не раскрыт смысл многих тёмных текстов вроде «Струфиана». Но кое-что через 30 лет после его ухода становится видно.

2

Самойловской поэзии присущи все черты большой прозы — и прежде всего напряжённая рефлексия именно на романные темы. «Мужицкий бунт — начало русской прозы», — писал он, сам вслушивавшийся в мотивы русского бунта. Ключевая его догадка в том, что народ в России никогда не был хозяином своей судьбы:

Как его бояре встали
От тесового стола.
«Ну, вяжи его, — сказали, —
Снова наша не взяла».

Наша не взяла? А чья взяла-то? Вяжет-то кто?

Им самим такое положение всего удобнее: виноват всегда царь, его для того и назначают.

И терпят до поры. И опять назначают.

Народ и власть живут в разных мирах — у них, как у Бога и людей, разная этика. Различие это в существующей системе непреодолимо, нечего думать его преодолеть. Полемика Самойлова с Солженицыным, ироническое неприятие его риторики шли именно по этой линии: Солженицын пытался, точнее мечтал, одну монархию заменить другою, с собой в функции духовного вождя, а это ничего не меняло (на этом Самойлов жестоко ссорился с любимой им Лидией Чуковской; думается, в оценке Солженицына, чьи заслуги и талант он признавал, поэт был дальновидней прозаика). Несовместимость этих логик в одной системе ценностей показана у него с предельной точностью — в прозе такое было никак не проханже, а в поэзии сработало:

— Ты ли меня не ругал, не честил,
Врал за вином про лихие дела!
Я бы тебя, неразумный, простил,
Если б повадка другим не была!
Косточки хрустнут на дыбе, смутьян!
Криком Малюту не вгонишь в озноб!
Страшно тебе? — вопрошает Иван.
— Страшно! — ему отвечает холоп.

— Ты милосердья, холоп, не проси.
Нет милосердных царей на Руси.
Русь — что корабль. Перед ней — океан.
Кормчий — гляди, чтоб корабль не потоп!..
Правду ль реку? — вопрошает Иван.
— Бог разберёт, — отвечает холоп.

(Конечно, написать это в 1947 году — уже подвиг, уцелеть — вообще чудо, а напечатать удалось только 20 лет спустя, когда апологетика Ивана Васильевича стала уделом маргиналов, жертв стокгольмского синдрома вроде несчастного Ярослава Смелякова. Но и по тем временам это радикальные стихи — радикальные уже потому, что ответа не дают; Самойлов был из нелиберального, имперского поколения — в этом была его собственная драма, личная раздвоенность; дневники обличают именно имперца — но без империи, государственника — без государства; патриота идеальной Родины, которая заботилась бы о расцвете мощного и талантливого народа, а не о непрерывном его закрепощении.)

Этот народ Самойлов любил и хорошо узнал на фронте. Давид Самойлович Кауфман, даром что в деревне никогда не жил и принадлежал по рождению к московской интеллигенции, а по кругу общения — даже и к богеме, чувствовал русскую сельскую жизнь лучше своих постоянных оппонентов из почвенного лагеря (которых он, кстати, пытался понять и даже с ними общаться — но очень скоро понял, что говорить не о чем: если представители либеральной интеллигенции хотели, чтобы почвенники соблюдали простейшие литературные приличия, — их оппоненты просто хотели, чтобы никаких либеральных интеллигентов, в особенности евреев, вообще не было, просто бы не существовало, и никакого перемирия тут быть не могло). Сельские поэмы Самойлова — «Цыгановы», «Чайная» — истинный национальный эпос, и Юрий Кузнецов (которого, по дневниковым записям Самойлова, пытались ему противопоставить как русского национального поэта) ничего столь органичного и любовного не создал. Проблема в том, что русское почвенничество по сути было глубоко западным, заёмным, с сороковых годов XIX века росло из немецкого романтизма, и лирика Кузнецова — гофманианская, готическая (или, как пытаются сегодня доказать его адепты, неоромантическая; хотят употреблять этот прокси-термин — пускай себе). Самойлов же был знатоком отечественного фольклора, его прямым учеником. И позиция его в этих поэмах — особенно в «Чайной», ещё и стилизованной под фольклор, — народная: ироническая, сознательно дистанцированная от любого начальства и борьбы с ним, уютная. Это уют чайной, отлично переданный в фильме Андрея Смирнова «Осень», — да и у Шукшина в трагикомедии «Живёт такой парень»: за окном пасмурно, холодно, внутри душно, тесно, все свои.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Казнь мятежников Казнь мятежников

Мятежники были приговорены к смертной казни через повешенье

Дилетант
В стиле В стиле

Темой бала-перформанса AfterHalloween 2018 стал "Титаник"

Cosmopolitan
Трагедия Александра Колчака Трагедия Александра Колчака

Бесстрашный морской офицер и истеричный неудачник в одном лице

Дилетант
Какой графический планшет выбрать для рисования: разбираемся на месте Какой графический планшет выбрать для рисования: разбираемся на месте

Какой графический планшет выбрать для рисования: разбираемся на месте

CHIP
Великое посольство Великое посольство

Пётр I стал первым русским правителем, который покинул пределы родного отечества

Дилетант
Пиковая масть Пиковая масть

Курмайор – из трех самых фешенебельных горнолыжных курортов страны пиццы и пасты

Quattroruote
Бенкендорф: под клеймом «душителя свобод» Бенкендорф: под клеймом «душителя свобод»

Во времена СССР шефа жандармов называли врагом свободолюбия и гонителем Пушкина

Дилетант
Потому что могу: 8 причин, почему тебе нужно купить iPhone XR Потому что могу: 8 причин, почему тебе нужно купить iPhone XR

Сегодня iPhone — это не просто яркий аксессуар, это почти образ жизни

Cosmopolitan
Геополитический торг. Остановит ли Вашингтон «Северный поток—2» Геополитический торг. Остановит ли Вашингтон «Северный поток—2»

Остановка «Северного потока—2» означает признание потери суверенитета Германией

Forbes
Ешьте вкусно: развенчиваем главный миф о правильном питании Ешьте вкусно: развенчиваем главный миф о правильном питании

Уверены, что знаете, как выглядит правильное питание? Скорее всего вы ошибаетесь

Playboy
Пища для размышлений Пища для размышлений

Чем заменить вредные продукты и как избежать гастрономических соблазнов

Cosmopolitan
В чем секрет успеха китайских и корейских интернет-магазинов В чем секрет успеха китайских и корейских интернет-магазинов

Чтобы товар хорошо продавался онлайн, приходится прибегать к хитростям

Forbes
Путь к сердцу: зачем инвестировать в кардиодиагностику Путь к сердцу: зачем инвестировать в кардиодиагностику

Компания HeartFlow инвестировала в диагностику заболеваний сердца $500 млн

Forbes
Что подарить ребенку на Новый год: 10 игрушек, которые развлекают и обучают Что подарить ребенку на Новый год: 10 игрушек, которые развлекают и обучают

Что подарить ребенку на Новый год: 10 игрушек, которые развлекают и обучают

CHIP
Занятие для души Занятие для души

Скажи, какой вид рукоделия тебя привлекает, и мы расскажем о твоих амбициях

Лиза
11 самых крутых камео Стэна Ли — от образа Хью Хефнера до бармена 11 самых крутых камео Стэна Ли — от образа Хью Хефнера до бармена

11 самых крутых камео Стэна Ли, которые еще долго будут вспоминать во всем мире

Playboy
Белые и пушистые Белые и пушистые

Неземные создания: кошки породы турецкий ван

Вокруг света
«Мама стала моей соперницей» «Мама стала моей соперницей»

Что делать, если мать видит в вас лишь удачливого конкурента в жизненном забеге?

Psychologies
Почему Куршевель — лучшее направление для лыжного отдыха Почему Куршевель — лучшее направление для лыжного отдыха

Почему Куршевель — лучшее направление для лыжного отдыха

Esquire
Кто хочет стать пенсионером Кто хочет стать пенсионером

Почему американцы уходят на пенсию в тридцать

GQ
Apple уходит из масс-маркета. Почему? Apple уходит из масс-маркета. Почему?

Что стало с желанием корпорации Apple изменить мир

Forbes
Просвещение как развлечение. Лучшая научно-популярная литература Просвещение как развлечение. Лучшая научно-популярная литература

Просвещение как развлечение. Лучшая научно-популярная литература

Популярная механика
Что скрывают логотипы известных компаний? Что скрывают логотипы известных компаний?

Apple, LG — эти логотипы знают все, но история многих из них весьма любопытна

CHIP
Как настроить онлайн-банк, чтобы вас не могли обворовать Как настроить онлайн-банк, чтобы вас не могли обворовать

Ликбез о защите онлайн-платежей

CHIP
3 техники, чтобы преодолеть сексуальные барьеры 3 техники, чтобы преодолеть сексуальные барьеры

Что мешает нам озвучивать желания и откровенно говорить об ощущениях?

Psychologies
По щучьему велению По щучьему велению

Если твои мечты не сбываются, начинаем работу над ошибками

Cosmopolitan
Гендерные стереотипы: возможно ли равенство на работе Гендерные стереотипы: возможно ли равенство на работе

Как группа ученых пыталась восстановить гендерное равенство в полиции

Psychologies
Отток средств граждан из Сбербанка прекратился Отток средств граждан из Сбербанка прекратился

Сбербанк восстановил приток средств граждан в октябре после оттока в сентябре

Forbes
В России для борьбы с контрафактом введут маркировку черной икры В России для борьбы с контрафактом введут маркировку черной икры

В России уже этой зимой будет запущен пилотный проект по маркировке черной икры

Forbes
Почему мать относится к детям по-разному? Почему мать относится к детям по-разному?

Редкая мать признается, что кого-то из детей обделяет любовью

Psychologies
Открыть в приложении