Дмитрий Быков — о Давиде Самойлове

ДилетантКультура

Давид Самойлов

Портретная галерея Дмитрия Быкова.

davidsamoilov.ru

1

Литературный генезис Самойлова неясен, в поэзии шестидесятых — семидесятых он стоит особняком, а в сороковых — пятидесятых, кажется, почти незаметен, хотя уже тогда написал несколько принципиально важных вещей. Но созрел он, как подобает прозаику, поздно (лучшим временем для поэта всегда считалась молодость, для прозаика — зрелость и даже старость); в том и проблема, что Самойлов — великий прозаик, в силу некоторых общественных и личных причин воздержавшийся от прозы, решивший написать её стихами.

Не столько Самойлов выбрал нишу, сколько ниша выбрала его; и, собственно, он в этом выборе не одинок, потому что вся лирика ХХ века, по крайней мере второй его половины, да отчасти и первой с середины двадцатых примерно, — вынужденно творила эпос, беря на себя работу прозаиков, поскольку для прозы нужна мысль, а мысль дозволялась только поэзии, поскольку там её не все понимали, можно было как-то зашифровать.

Считается, что поэзия выше прозы — нет, потому большинство прозаиков и начинает со стихов; поэзия наивнее, она о большем догадывается, но меньше знает. Великие поэты — Пушкин, Пастернак, Некрасов — всю жизнь мечтали о прозе. Но поколение тридцатых, в котором все — каждый по-своему — мечтали о большом романе, рано сообразило, что написать эту прозу им элементарно не дадут, даже о войне, которая станет духовной скрепой и о которой можно будет сказать нечто действительно важное. Но и лейтенантская проза не смогла посягнуть на главное, и исторические проблемы были по-настоящему поставлены в полный рост поэтами: Самойловым — в цикле об Иване Грозном — и Чухонцевым, например, в стихах о Чаадаеве или Курбском.

Я не знаю, какого масштаба должен быть прозаик, который честно напишет об алгоритме русской истории в сороковые — пятидесятые годы нынешнего века.

Самойлов мог бы написать «Войну и мир» ХХ века — но, возможно, ему неловко это было делать, потому что он был еврей, а может, он отчётливо понимал, что выводы, к которым он придёт, окажутся во многом самоубийственны. И не прочитает это никто, а сделают как с Гроссманом, который только начал, почти ничего не договорил.

Давид Самойлов на крыльце своего дома в Пярну, Эстония. Фото Виктора Перелыгина, 1970-е годы

И он написал стихи, и стихи эти до сих пор не прочитаны толком; они будоражат, толкаются в голове, не подчиняются простым трактовкам — но смысл их ускользает. Вышло как с Михаилом Львовским, человеком из их компании, которого считали одним из самых талантливых, — но который заставил себя замолчать, ушёл в кинодраматургию, и из всех его стихов поют только «Вагончики». А ведь это он написал: «И в такой безмерной дали я зарыл бессмертный труд, что пока не отыскали — и боюсь, что не найдут».

Самойлова тоже пока не отыскали, потому и не написана до сих пор большая биографическая книга о нём и не раскрыт смысл многих тёмных текстов вроде «Струфиана». Но кое-что через 30 лет после его ухода становится видно.

2

Самойловской поэзии присущи все черты большой прозы — и прежде всего напряжённая рефлексия именно на романные темы. «Мужицкий бунт — начало русской прозы», — писал он, сам вслушивавшийся в мотивы русского бунта. Ключевая его догадка в том, что народ в России никогда не был хозяином своей судьбы:

Как его бояре встали
От тесового стола.
«Ну, вяжи его, — сказали, —
Снова наша не взяла».

Наша не взяла? А чья взяла-то? Вяжет-то кто?

Им самим такое положение всего удобнее: виноват всегда царь, его для того и назначают.

И терпят до поры. И опять назначают.

Народ и власть живут в разных мирах — у них, как у Бога и людей, разная этика. Различие это в существующей системе непреодолимо, нечего думать его преодолеть. Полемика Самойлова с Солженицыным, ироническое неприятие его риторики шли именно по этой линии: Солженицын пытался, точнее мечтал, одну монархию заменить другою, с собой в функции духовного вождя, а это ничего не меняло (на этом Самойлов жестоко ссорился с любимой им Лидией Чуковской; думается, в оценке Солженицына, чьи заслуги и талант он признавал, поэт был дальновидней прозаика). Несовместимость этих логик в одной системе ценностей показана у него с предельной точностью — в прозе такое было никак не проханже, а в поэзии сработало:

— Ты ли меня не ругал, не честил,
Врал за вином про лихие дела!
Я бы тебя, неразумный, простил,
Если б повадка другим не была!
Косточки хрустнут на дыбе, смутьян!
Криком Малюту не вгонишь в озноб!
Страшно тебе? — вопрошает Иван.
— Страшно! — ему отвечает холоп.

— Ты милосердья, холоп, не проси.
Нет милосердных царей на Руси.
Русь — что корабль. Перед ней — океан.
Кормчий — гляди, чтоб корабль не потоп!..
Правду ль реку? — вопрошает Иван.
— Бог разберёт, — отвечает холоп.

(Конечно, написать это в 1947 году — уже подвиг, уцелеть — вообще чудо, а напечатать удалось только 20 лет спустя, когда апологетика Ивана Васильевича стала уделом маргиналов, жертв стокгольмского синдрома вроде несчастного Ярослава Смелякова. Но и по тем временам это радикальные стихи — радикальные уже потому, что ответа не дают; Самойлов был из нелиберального, имперского поколения — в этом была его собственная драма, личная раздвоенность; дневники обличают именно имперца — но без империи, государственника — без государства; патриота идеальной Родины, которая заботилась бы о расцвете мощного и талантливого народа, а не о непрерывном его закрепощении.)

Этот народ Самойлов любил и хорошо узнал на фронте. Давид Самойлович Кауфман, даром что в деревне никогда не жил и принадлежал по рождению к московской интеллигенции, а по кругу общения — даже и к богеме, чувствовал русскую сельскую жизнь лучше своих постоянных оппонентов из почвенного лагеря (которых он, кстати, пытался понять и даже с ними общаться — но очень скоро понял, что говорить не о чем: если представители либеральной интеллигенции хотели, чтобы почвенники соблюдали простейшие литературные приличия, — их оппоненты просто хотели, чтобы никаких либеральных интеллигентов, в особенности евреев, вообще не было, просто бы не существовало, и никакого перемирия тут быть не могло). Сельские поэмы Самойлова — «Цыгановы», «Чайная» — истинный национальный эпос, и Юрий Кузнецов (которого, по дневниковым записям Самойлова, пытались ему противопоставить как русского национального поэта) ничего столь органичного и любовного не создал. Проблема в том, что русское почвенничество по сути было глубоко западным, заёмным, с сороковых годов XIX века росло из немецкого романтизма, и лирика Кузнецова — гофманианская, готическая (или, как пытаются сегодня доказать его адепты, неоромантическая; хотят употреблять этот прокси-термин — пускай себе). Самойлов же был знатоком отечественного фольклора, его прямым учеником. И позиция его в этих поэмах — особенно в «Чайной», ещё и стилизованной под фольклор, — народная: ироническая, сознательно дистанцированная от любого начальства и борьбы с ним, уютная. Это уют чайной, отлично переданный в фильме Андрея Смирнова «Осень», — да и у Шукшина в трагикомедии «Живёт такой парень»: за окном пасмурно, холодно, внутри душно, тесно, все свои.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Непрощённый Непрощённый

Почему адмирал Колчак не реабилитирован до сих пор

Дилетант
Лолита: «Я думала, что умру» Лолита: «Я думала, что умру»

Певица о борьбе с недугом, терпении мужа и похудении

StarHit
Трагедия Александра Колчака Трагедия Александра Колчака

Бесстрашный морской офицер и истеричный неудачник в одном лице

Дилетант
Ураган Миранда Ураган Миранда

Миранда Керр. Австралийская супермодель, мать двоих детей и жена миллиардера

Maxim
В тисках инфляции В тисках инфляции

Осенью 1923 года в Германии цены на товары увеличивались в течение дня вдвое

Дилетант
Убыточное топливо: когда бензин перестанет дорожать Убыточное топливо: когда бензин перестанет дорожать

Поможет ли прямое регулирование цен или придется искать рыночные механизмы

Forbes
Людовик XI: гений коварства Людовик XI: гений коварства

Людовик XI решил покончить с феодальной раздробленностью с помощью коварства

Дилетант
Тальони с ног до головы Тальони с ног до головы

Мария Тальони — балерина, впервые станцевавшая на пуантах

Дилетант
Заработать 250%: чем опасны структурные ноты Заработать 250%: чем опасны структурные ноты

Структурные ноты дают возможность инвестору заработать на росте цен

Forbes
Хватит молчать! 4 идеальных способа ответить своему начальнику на грубость Хватит молчать! 4 идеальных способа ответить своему начальнику на грубость

Хватит молчать! 4 идеальных способа ответить своему начальнику на грубость

Playboy
Российские компании отказались занимать деньги на развитие у инвесторов Российские компании отказались занимать деньги на развитие у инвесторов

Российские компании отказались занимать деньги на развитие у инвесторов

Forbes
Сергей Лавыгин: «Мой сын Федя заговорил!» Сергей Лавыгин: «Мой сын Федя заговорил!»

В кадре актер трудится не покладая ножа и вилки. А как он отдыхает в жизни?

Лиза
Северная звезда Северная звезда

Новый проект петербургского архитектора Игоря Сушкова

SALON-Interior
Как нас обманывают косметологи? Как нас обманывают косметологи?

Самые распространенные уловки, которыми пользуются недобросовестные косметологи

Домашний Очаг
Диета против морщин Диета против морщин

Диета Николаса Перриконе для тех, кто хочет иметь и красивую кожу, и тонку талию

Psychologies
АФК «Система» станет совладельцем одного из крупнейших российских застройщиков АФК «Система» станет совладельцем одного из крупнейших российских застройщиков

АФК «Система» Владимира Евтушенкова станет основным владельцем группы «Эталон»

Forbes
Музыка нас связала Музыка нас связала

Где обычная девушка может познакомиться с известным музыкантом

Cosmopolitan
Острые предметы Острые предметы

Специалисты отвечают на вопросы об инъекциях ботокса

Grazia
Почему я не умею выбрасывать вещи? Почему я не умею выбрасывать вещи?

Почему нам сложно расставаться с вещами

Psychologies
Зачем Илону Маску менять орбиту космического интернета Зачем Илону Маску менять орбиту космического интернета

Зачем Илону Маску менять орбиту космического интернета

Forbes
13 наглядных примеров, почему быть большим — опасно 13 наглядных примеров, почему быть большим — опасно

Большие вещи — не жильцы на этом свете, ведь они ломаются, взрываются и тонут

Maxim
Кэшбери упаси! 7 самых безумных финансовых пирамид в истории Кэшбери упаси! 7 самых безумных финансовых пирамид в истории

Инструкция, как не надо ни зарабатывать, ни наживаться. Но истории интересные

Playboy
Алкогений: Михаил «Карандаш» Румянцев Алкогений: Михаил «Карандаш» Румянцев

Талант великого клоуна Карандаша подпитывался его любимым армянским коньяком

Maxim
Санкции ослабили влияние нефти на экономику России в три раза Санкции ослабили влияние нефти на экономику России в три раза

Антироссийские санкции привели к ослаблению влияния нефтяных цен на экономику

Forbes
Зачем армия США создает киберспортивное подразделение Зачем армия США создает киберспортивное подразделение

Зачем армия США создает киберспортивное подразделение

Forbes
Пища для размышлений Пища для размышлений

Чем заменить вредные продукты и как избежать гастрономических соблазнов

Cosmopolitan
Бенисио Дель Торо: «По своей сути я одиночка» Бенисио Дель Торо: «По своей сути я одиночка»

Бенисио Дель Торо — почему ему всегда было нелегко найти работу

Esquire
Красная и белая: сколько люди готовы заплатить за рыбу Красная и белая: сколько люди готовы заплатить за рыбу

Из «социальных» рыбных продуктов остаются только консервы

Forbes
Чего изволите? Чего изволите?

Колумнист Костя Кудрявцев написал колонку об эволюции мужских хотелок

Cosmopolitan
Как на самом деле IBM отобьет затраты в $34 млрд Как на самом деле IBM отобьет затраты в $34 млрд

Как на самом деле IBM отобьет затраты в $34 млрд

Forbes
Открыть в приложении