Дмитрий Быков — о Давиде Самойлове

ДилетантКультура

Давид Самойлов

Портретная галерея Дмитрия Быкова.

davidsamoilov.ru

1

Литературный генезис Самойлова неясен, в поэзии шестидесятых — семидесятых он стоит особняком, а в сороковых — пятидесятых, кажется, почти незаметен, хотя уже тогда написал несколько принципиально важных вещей. Но созрел он, как подобает прозаику, поздно (лучшим временем для поэта всегда считалась молодость, для прозаика — зрелость и даже старость); в том и проблема, что Самойлов — великий прозаик, в силу некоторых общественных и личных причин воздержавшийся от прозы, решивший написать её стихами.

Не столько Самойлов выбрал нишу, сколько ниша выбрала его; и, собственно, он в этом выборе не одинок, потому что вся лирика ХХ века, по крайней мере второй его половины, да отчасти и первой с середины двадцатых примерно, — вынужденно творила эпос, беря на себя работу прозаиков, поскольку для прозы нужна мысль, а мысль дозволялась только поэзии, поскольку там её не все понимали, можно было как-то зашифровать.

Считается, что поэзия выше прозы — нет, потому большинство прозаиков и начинает со стихов; поэзия наивнее, она о большем догадывается, но меньше знает. Великие поэты — Пушкин, Пастернак, Некрасов — всю жизнь мечтали о прозе. Но поколение тридцатых, в котором все — каждый по-своему — мечтали о большом романе, рано сообразило, что написать эту прозу им элементарно не дадут, даже о войне, которая станет духовной скрепой и о которой можно будет сказать нечто действительно важное. Но и лейтенантская проза не смогла посягнуть на главное, и исторические проблемы были по-настоящему поставлены в полный рост поэтами: Самойловым — в цикле об Иване Грозном — и Чухонцевым, например, в стихах о Чаадаеве или Курбском.

Я не знаю, какого масштаба должен быть прозаик, который честно напишет об алгоритме русской истории в сороковые — пятидесятые годы нынешнего века.

Самойлов мог бы написать «Войну и мир» ХХ века — но, возможно, ему неловко это было делать, потому что он был еврей, а может, он отчётливо понимал, что выводы, к которым он придёт, окажутся во многом самоубийственны. И не прочитает это никто, а сделают как с Гроссманом, который только начал, почти ничего не договорил.

Давид Самойлов на крыльце своего дома в Пярну, Эстония. Фото Виктора Перелыгина, 1970-е годы

И он написал стихи, и стихи эти до сих пор не прочитаны толком; они будоражат, толкаются в голове, не подчиняются простым трактовкам — но смысл их ускользает. Вышло как с Михаилом Львовским, человеком из их компании, которого считали одним из самых талантливых, — но который заставил себя замолчать, ушёл в кинодраматургию, и из всех его стихов поют только «Вагончики». А ведь это он написал: «И в такой безмерной дали я зарыл бессмертный труд, что пока не отыскали — и боюсь, что не найдут».

Самойлова тоже пока не отыскали, потому и не написана до сих пор большая биографическая книга о нём и не раскрыт смысл многих тёмных текстов вроде «Струфиана». Но кое-что через 30 лет после его ухода становится видно.

2

Самойловской поэзии присущи все черты большой прозы — и прежде всего напряжённая рефлексия именно на романные темы. «Мужицкий бунт — начало русской прозы», — писал он, сам вслушивавшийся в мотивы русского бунта. Ключевая его догадка в том, что народ в России никогда не был хозяином своей судьбы:

Как его бояре встали
От тесового стола.
«Ну, вяжи его, — сказали, —
Снова наша не взяла».

Наша не взяла? А чья взяла-то? Вяжет-то кто?

Им самим такое положение всего удобнее: виноват всегда царь, его для того и назначают.

И терпят до поры. И опять назначают.

Народ и власть живут в разных мирах — у них, как у Бога и людей, разная этика. Различие это в существующей системе непреодолимо, нечего думать его преодолеть. Полемика Самойлова с Солженицыным, ироническое неприятие его риторики шли именно по этой линии: Солженицын пытался, точнее мечтал, одну монархию заменить другою, с собой в функции духовного вождя, а это ничего не меняло (на этом Самойлов жестоко ссорился с любимой им Лидией Чуковской; думается, в оценке Солженицына, чьи заслуги и талант он признавал, поэт был дальновидней прозаика). Несовместимость этих логик в одной системе ценностей показана у него с предельной точностью — в прозе такое было никак не проханже, а в поэзии сработало:

— Ты ли меня не ругал, не честил,
Врал за вином про лихие дела!
Я бы тебя, неразумный, простил,
Если б повадка другим не была!
Косточки хрустнут на дыбе, смутьян!
Криком Малюту не вгонишь в озноб!
Страшно тебе? — вопрошает Иван.
— Страшно! — ему отвечает холоп.

— Ты милосердья, холоп, не проси.
Нет милосердных царей на Руси.
Русь — что корабль. Перед ней — океан.
Кормчий — гляди, чтоб корабль не потоп!..
Правду ль реку? — вопрошает Иван.
— Бог разберёт, — отвечает холоп.

(Конечно, написать это в 1947 году — уже подвиг, уцелеть — вообще чудо, а напечатать удалось только 20 лет спустя, когда апологетика Ивана Васильевича стала уделом маргиналов, жертв стокгольмского синдрома вроде несчастного Ярослава Смелякова. Но и по тем временам это радикальные стихи — радикальные уже потому, что ответа не дают; Самойлов был из нелиберального, имперского поколения — в этом была его собственная драма, личная раздвоенность; дневники обличают именно имперца — но без империи, государственника — без государства; патриота идеальной Родины, которая заботилась бы о расцвете мощного и талантливого народа, а не о непрерывном его закрепощении.)

Этот народ Самойлов любил и хорошо узнал на фронте. Давид Самойлович Кауфман, даром что в деревне никогда не жил и принадлежал по рождению к московской интеллигенции, а по кругу общения — даже и к богеме, чувствовал русскую сельскую жизнь лучше своих постоянных оппонентов из почвенного лагеря (которых он, кстати, пытался понять и даже с ними общаться — но очень скоро понял, что говорить не о чем: если представители либеральной интеллигенции хотели, чтобы почвенники соблюдали простейшие литературные приличия, — их оппоненты просто хотели, чтобы никаких либеральных интеллигентов, в особенности евреев, вообще не было, просто бы не существовало, и никакого перемирия тут быть не могло). Сельские поэмы Самойлова — «Цыгановы», «Чайная» — истинный национальный эпос, и Юрий Кузнецов (которого, по дневниковым записям Самойлова, пытались ему противопоставить как русского национального поэта) ничего столь органичного и любовного не создал. Проблема в том, что русское почвенничество по сути было глубоко западным, заёмным, с сороковых годов XIX века росло из немецкого романтизма, и лирика Кузнецова — гофманианская, готическая (или, как пытаются сегодня доказать его адепты, неоромантическая; хотят употреблять этот прокси-термин — пускай себе). Самойлов же был знатоком отечественного фольклора, его прямым учеником. И позиция его в этих поэмах — особенно в «Чайной», ещё и стилизованной под фольклор, — народная: ироническая, сознательно дистанцированная от любого начальства и борьбы с ним, уютная. Это уют чайной, отлично переданный в фильме Андрея Смирнова «Осень», — да и у Шукшина в трагикомедии «Живёт такой парень»: за окном пасмурно, холодно, внутри душно, тесно, все свои.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Трагедия Александра Колчака Трагедия Александра Колчака

Бесстрашный морской офицер и истеричный неудачник в одном лице

Дилетант
Процесс эволюции Процесс эволюции

Пятидверное купе Audi A5 серьезно преобразилось

Playboy
Внук Чингисхана Внук Чингисхана

Мы не очень жалуем Батыя, а в Астане, столице Казахстана, есть улица Бату-хана

Дилетант
Что они имели в виду... Что они имели в виду...

Легендарный коллектив приглашает отпраздновать 35-летие в «Крокус Сити Холле»

OK!
Изоляция и гигиена Изоляция и гигиена

Человечество веками платило страшную цену

Дилетант
Убыточное топливо: когда бензин перестанет дорожать Убыточное топливо: когда бензин перестанет дорожать

Поможет ли прямое регулирование цен или придется искать рыночные механизмы

Forbes
Нежелезный Феликс Нежелезный Феликс

Каким был организатор убийства Григория Распутина

Дилетант
Право руля: почему мы до сих пор управляем автомобилями Право руля: почему мы до сих пор управляем автомобилями

Право руля: почему мы до сих пор управляем автомобилями

Популярная механика
В Австрии разоблачили работавшего на Россию шпиона-пенсионера В Австрии разоблачили работавшего на Россию шпиона-пенсионера

Отставной полковник австрийской армии обвиняется в шпионаже

Forbes
Ключевые навыки в резюме: что это такое, и как их правильно указывать Ключевые навыки в резюме: что это такое, и как их правильно указывать

Что такое ключевые навыки в резюме?

Playboy
С прицелом в будущее: как заработать на глобальных переменах С прицелом в будущее: как заработать на глобальных переменах

В каких секторах рынка искать новые «голубые фишки»?

Forbes
Еда – метафора любви Еда – метафора любви

Зачем мы грызем морковь или тянемся за булочкой?

Psychologies
Что можно узнать о мировой истории из 99 документов Что можно узнать о мировой истории из 99 документов

Что можно узнать о мировой истории из 99 документов

Forbes
Медуза-гейт: активистка Лиза Лазерсон объясняет, почему всех так задел скандал с сексуальными домогательствами в «Медузе» Медуза-гейт: активистка Лиза Лазерсон объясняет, почему всех так задел скандал с сексуальными домогательствами в «Медузе»

Почему всех так задел скандал с сексуальными домогательствами в «Медузе»

Esquire
А где Курцын? А где Курцын?

Роман Курцын живет под девизом «всё или ничего»

OK!
Топ-7 кнопочных телефонов и их неоспоримые преимущества Топ-7 кнопочных телефонов и их неоспоримые преимущества

Топ-7 кнопочных телефонов и их неоспоримые преимущества

CHIP
Полулежа в полумраке Полулежа в полумраке

Во время фотосессии Юлия Подозерова открылась с новой неожиданной стороны

Maxim
Миллиардера Дмитрия Рыболовлева задержала полиция Монако Миллиардера Дмитрия Рыболовлева задержала полиция Монако

Бизнесмена подозревают в «коррупции и торговле влиянием»

Forbes
Сила народа: как НАСА открыл двери для любителей Сила народа: как НАСА открыл двери для любителей

История о том, как новая власть пришла в НАСА

Forbes
Бомбические костюмы звезд на Хэллоуин 2018: от Софи Тернер до Александра Овечкина Бомбические костюмы звезд на Хэллоуин 2018: от Софи Тернер до Александра Овечкина

Хэллоуин прошел, время рассматривать костюмы мировых и российских звезд!

Playboy
Настойка женьшеня: инструкция по применению для мужчин (выпей ее уже) Настойка женьшеня: инструкция по применению для мужчин (выпей ее уже)

Как принимать настойку женьшеня для здоровья мужчинам?

Playboy
«Не любить выпившего человека нельзя» и другие откровения Федора Фомина «Не любить выпившего человека нельзя» и другие откровения Федора Фомина

Федор Фомин – не просто диджей, но легенда бара Denis Simachev

Maxim
Геополитический торг. Остановит ли Вашингтон «Северный поток—2» Геополитический торг. Остановит ли Вашингтон «Северный поток—2»

Остановка «Северного потока—2» означает признание потери суверенитета Германией

Forbes
С Новым 2019 годом! С Новым 2019 годом!

Мы попросили звезд рассказать о том, как они обычно встречают Новый год

Домашний Очаг
Андрей Илюшин раскрыл секреты кухни Grand Cru Андрей Илюшин раскрыл секреты кухни Grand Cru

Кухня в Grand Cru будет на высоте, пока ею заведует Андрей Илюшин

Maxim
Оторваться нереально: 7 затягивающих мобильных оффлайн-игр Оторваться нереально: 7 затягивающих мобильных оффлайн-игр

Крутые и захватывающие игрушки для любителей разных жанров

Playboy
Как менялся стиль Эдди Редмэйна Как менялся стиль Эдди Редмэйна

Эдди Редмейна можно без преувеличения назвать воплощением элегантности

GQ
Топ-6: лучшие смартфоны «с челкой» Топ-6: лучшие смартфоны «с челкой»

Так называемая «челка», или notch, на дисплеях смартфонов встречается все чаще

CHIP
Непрощённый Непрощённый

Почему адмирал Колчак не реабилитирован до сих пор

Дилетант
Пополнение в клубе Пополнение в клубе

Муза купеподобных кроссоверов добралась до Porsche и до Audi

Quattroruote
Открыть в приложении