Портретная галерея Дмитрия Быкова

ДилетантКультура

Даниил Хармс

1

Иногда современников, выполнявших в своих литературах сходную функцию, связывает прямо-таки мистическое сходство: Гоголь и Эдгар По, жившие почти одновременно (1809–1852 и 1809–1849), явно похожи на фотографиях, оба панически боялись погребения заживо, обоих сильно занимала тема любви к мёртвой красавице... Удивительное свойство прослеживается в биографиях, портретах и сюжетных инвариантах нашего Александра Грина и американца Лавкрафта (оба преклонялись перед Эдгаром По). Двадцатый век — по крайней мере модернистскую литературу — во многом опередили японец Акутагава, пражский еврей Кафка и наш Хармс: Акутагава отравился снотворным в 35-летнем возрасте, Кафка умер от туберкулёза в 40, Хармса уморили голодом в блокадной тюрьме в 36.

Всех троих с точки зрения обывателя никак не назовёшь нормальными людьми; Хармс отмечен, пожалуй, наиболее явными признаками безумия — но это никак не мешало ему плодотворно работать в литературе два десятилетия; скажу больше, вместо того чтобы с этим безумием бороться или как минимум его скрывать, он его отважно эксплуатировал. Пожалуй, этих трёх гениев — кроме ранней смерти и неотступной депрессии — прежде всего роднит именно то, что из своих неврозов они сделали великую литературу. А могли бы притворяться здоровыми, жить нормальной человеческой жизнью — но, думается, для Кафки это было бы страшней, чем превратиться в ужасного инсекта. Все трое, кажется, понятия друг о друге не имели — хотя одним из любимых писателей Хармса был Густав Майринк, которого высоко ценил и Кафка.

2

Отец Хармса, Иван Ювачёв (1860–1940), был личностью сильной, цельной, властной, интересной и страшной; сын унаследовал не то чтобы его безумие, но, скажем так, его последовательность. Сейчас выходит многотомное собрание его дневников, писавшихся с неуклонной пунктуальностью всю жизнь; тираж, кажется, сто экземпляров или чуть более, и трудно вообразить человека, который будет читать эти скрупулёзные описания погоды. Вот жизнь! Вглядитесь как-нибудь в это лицо, в эти глубоко просверленные фанатичные глаза, в каменные скулы. Моряк, заговорщик-народоволец, участвовал в заговоре против царя, выдан агентом Дегаевым, чья биография тянет на отдельный роман; приговорён к смерти, заменённой 15-летней каторгой, в Шлиссельбурге уверовал и резко пересмотрел своё мировоззрение. После двух лет Шлиссельбурга переведён на Сахалин, где пробыл ещё восемь: сперва — на самых тяжёлых работах, потом — на метеорологической станции. На Сахалине с ним познакомился Чехов, который вывел его в «Рассказе неизвестного человека». Освободился в 1895 году, жил во Владивостоке, был здесь крёстным отцом будущего футуриста Венедикта Марта (между прочим, родного дяди Новеллы Матвеевой; тесен мир!). После кругосветного путешествия вернулся в Петербург, издавал книги о Сахалине и учительные брошюры для общества трезвости. Женился на заведующей «Убежищем для женщин, вышедших из тюрем Санкт-Петербурга». Веровал он фанатично, как все самоучки, пришедшие к вере путём долгого одинокого самопознания; насколько его фанатизм свидетельствует о душевной болезни — сказать трудно, грань тонка, но во всяком случае отцовская угрюмая добродетель явно привела Хармса к его юношеским эскападам, к категорическому нежеланию жить по монастырскому уставу и соблюдать любую навязанную дисциплину. Зато уж в том, что навязал себе он сам, он был по-отцовски упорен и фанатичен: можно сказать, что вся жизнь его была чередой сложных, нисколько не пародийных ритуалов. Однажды, вспоминает Пантелеев, он в жаркий, невыносимо душный день ни на секунду не снимал чёрного суконного пиджака и цилиндра, хотя обливался потом; сложнейшими обрядами был обставлен каждый его бытовой жест, и это было крайним проявлением тех обсессий, от которых часто страдают люди с воображением. Я как-то спросил Лидию Гинзбург, можно ли говорить о безумии Мандельштама, согласно формулировке Набокова. «Нет, не думаю. Мандельштам был невротик — гораздо более лёгкий случай. А вот Хармс — там всё было серьёзно. Однажды в гостях мы остались ночевать, и я видела, как он укладывается спать: как садится на кровать, закрывает лицо руками, подходит к окну, а постояв там, снова садится и снова встаёт — всего около тридцати неумолимо последовательных движений». Отец считал его безумцем и неудачником, но когда в 1931 году обэриуты были арестованы, именно связи Ювачёва-политкаторжанина привели к облегчению их участи: они отделались недолгой ссылкой в Курск. Введенский после этого бывал в Ленинграде лишь наездами, уехал в Харьков — но в начале войны это его не спасло. Их с Хармсом взяли одновременно.

Но Хармс, конечно, не только результат отцовского сурового воспитания, не только продукт пуританской домашней атмосферы, а ещё и нормальный, даже предсказуемый результат эволюции русского символизма. Я думаю, его корни не в Хлебникове, поэте скорее жизнерадостном и уж никак не инфернальном. Мироощущение Хармса — символистское, блоковское, и если бы Блок чудом выжил, он бы, возможно, после долгого молчания стал писать именно такие стихи — может быть, в духе Вагинова, а может быть, и вполне хармсовские (во всяком случае иронические и пародийные стихи Блока очень похожи на Хармса).

«Вода в реке журчит, прохладна, / и тень от гор ложится в поле, / и гаснет в небе свет. И птицы / уже летают в сновиденьях. / А дворник с чёрными усами / стоит всю ночь под воротами, / и чешет грязными руками / под грязной шапкой свой затылок. / И в окнах слышен крик весёлый, и топот ног, и звон бутылок.

Проходит день, потом неделя, / потом года проходят мимо, / и люди стройными рядами / в своих могилах исчезают. / А дворник с чёрными усами / стоит года под воротами, / и чешет грязными руками / под грязной шапкой свой затылок. / И в окнах слышен крик весёлый, / и топот ног, и звон бутылок.

Луна и солнце побледнели, / созвездья форму изменили. / Движенье сделалось тягучим, / и время стало, как песок. / А дворник с чёрными усами / стоит опять под воротами / и чешет грязными руками / под грязной шапкой свой затылок. / И в окнах слышен крик весёлый, / и топот ног, и звон бутылок».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Нежелезный Феликс Нежелезный Феликс

Каким был организатор убийства Григория Распутина

Дилетант
День в фургоне с городскими отходами День в фургоне с городскими отходами

Почему люди готовы платить за то, чтобы их мусор не попадал на свалку

Русский репортер
Самый знаменитый тоболяк Самый знаменитый тоболяк

Дмитрий Менделеев родился в неофициальной столице Сибири

Дилетант
«Власть» Адама МакКея не спасает даже последний подвиг Кристиана Бэйла «Власть» Адама МакКея не спасает даже последний подвиг Кристиана Бэйла

Сложно снимать сатиру на то, как последние стали первыми

GQ
Байкер-революционер Байкер-революционер

Самая негероическая биография Че Гевары — история не революции, но дружбы

Дилетант
Традиции датской кухни Традиции датской кухни

Датчане как никто умеют вкусно и сытно поесть

9 месяцев
Пол Пот: чемпион геноцида Пол Пот: чемпион геноцида

Жуткий эксперимент Пол Пота с построением «истинного социализма»

Дилетант
Как компании помогают молодым мамам быстрее вернуться в строй Как компании помогают молодым мамам быстрее вернуться в строй

В адаптационный период понимающее руководство играет важную роль для женщин

Forbes
Мобилизация-1914: эмоции россиян Мобилизация-1914: эмоции россиян

Кто определяет «национальные интересы»?

Дилетант
От «Страшил» до «Zомбилэнда»: 9 лучших комедийных хорроров всех времен От «Страшил» до «Zомбилэнда»: 9 лучших комедийных хорроров всех времен

Испугаться и посмеяться одновременно? Запросто!

Playboy
Инцидент в Оцу Инцидент в Оцу

Как император Николай II был ранен во время визита в Японию

Дилетант
Закон джунглей. Почему бесплатная доставка не может быть вечной Закон джунглей. Почему бесплатная доставка не может быть вечной

«Яндекс.Еда» и Ozon заявили об отказе от бесплатной доставки

Forbes
Лорнет Александра Первого Лорнет Александра Первого

Благословенный император был не только глуховат, но и близорук

Дилетант
5 причин, почему так трудно сказать «Я тебя люблю» (80-е, аллергия и другое) 5 причин, почему так трудно сказать «Я тебя люблю» (80-е, аллергия и другое)

Большой выбор, страхи детства, аллергия — всё это мешает сказать «Я тебя люблю»

Playboy
Антон Пинский — о работе с Аркадием Новиковым и состоянии ресторанного бизнеса Антон Пинский — о работе с Аркадием Новиковым и состоянии ресторанного бизнеса

Esquire обсудил с Антоном Пинским тонкости ресторанного бизнеса

Esquire
«BEEF: Русский хип-хоп»: нужно ли смотреть документалку про рэп «BEEF: Русский хип-хоп»: нужно ли смотреть документалку про рэп

И почему вообще снимать фильм про рэп — хорошая идея

Playboy
Теперь моя очередь Теперь моя очередь

В юности Робин Райт казалась типичной калифорнийской девчонкой

Добрые советы
Дом моды Дом моды

Почему Маша Цигаль завтракает в ванной

StarHit
Мои слезы, моя печаль Мои слезы, моя печаль

Друзья и близкие Децла рассказали о несбывшихся планах и мечтах артиста

StarHit
Антон Захаров: Почему в пластической хирургии так много непрофессионалов Антон Захаров: Почему в пластической хирургии так много непрофессионалов

Антон Захаров: Почему в пластической хирургии так много непрофессионалов

СНОБ
Лечим насморк у грудничка Лечим насморк у грудничка

Как помочь малышу пережить насморк и не допустить осложнений?

9 месяцев
Между детством и юностью Между детством и юностью

Лауреат «Михалковки» Юлия Линде — о сленге в литературе и Венике Возмездия

Русский репортер
На разрыв аорты На разрыв аорты

Фрида Кало, переосмысливая личную драму, изобразила себя дважды на одном полотне

Вокруг света
Южный берег Южный берег

Стивен Сигал переехал в Краснодарский край

StarHit
Сергей Полунин Сергей Полунин

Правила жизни танцовщика и актера Сергея Полунина

Esquire
Экономика на вере. Как рост ВВП зависит от культуры доверия Экономика на вере. Как рост ВВП зависит от культуры доверия

Экономика на вере. Как рост ВВП зависит от культуры доверия

Forbes
Как Майкл Корс работал в Céline, а Альбер Эльбаз — в Yves Saint Laurent Как Майкл Корс работал в Céline, а Альбер Эльбаз — в Yves Saint Laurent

Известные дизайнеры, чей вклад в развитие легендарных брендов незаслуженно забыт

Vogue
Опытным путем Опытным путем

Набивать шишки в отношениях нормально

Лиза
Денис Косяков «В старости хочу быть как Познер» Денис Косяков «В старости хочу быть как Познер»

Артист рассказал, что самое сложное для него в профессии

StarHit
Магазин бесполезных услуг. Почему никому не нужно цифровое правительство Магазин бесполезных услуг. Почему никому не нужно цифровое правительство

Цифровизация должна избавить людей от общения с властью, но происходит наоборот

Forbes
Открыть в приложении