Comments
Coverstory: Василий Вакуленко
Василий Михайлович Вакуленко — рэпер Баста, он же — матерщинник Ноггано, он же — N1NT3ND0, он же — Михалыч для своих. Он же — 13-й номер в списке самых зарабатывающих знаменитостей по версии Forbes, редкий музыкант, устроивший рекордный аншлаг в «Олимпийском», совладелец лейбла и клуба Gazgolder. Он же — преданный муж с 10-летним стажем, нежный отец двух дочерей и, кстати, азартный охотник за редчайшими фэшн-коллаборациями. Ироничный враг Децла и довольно суровый, но с прекрасным чувством юмора ростовский парень, женатый на девушке из хорошей семьи Елене Пинской. Мы запечатлели супругов в 15-м округе Парижа и немножко поковырялись в душе Василия Михайловича.
Джинсовый жакет из закрытой уже коллаборации Louis Vuitton x Supreme вы добывали за безумные деньги аж через супруга Натальи Водяновой Антуана Арно. Вася, зачем вам-то это?
Это китч. Необычная коллаборация, Louis Vuitton и Supreme – это ж совместить несовместимое, а вот совместили, и удачно, необычно. Эти вещи понравились мне задолго до появления в магазинах. Много рэперов писали, что эта коллаборация – шум из ничего, но мне она нравится. Как и кроссовки adidas Yeezy Boost by Kanye West – у меня их, правда, нет принципиально, это настоящий мастхэв.
А почему у вас их нет принципиально?
Потому что Канье – фетишист, это относится не только к обуви, но и к людям: говорят, он даже смотрит на камерах, как они стоят в очередях за Yeezy. То есть его это очень тешит, заводит, но я не хочу, чтобы от того, как я приобретаю кроссовки, получал удовольствие какой-то черный мужчина (смеется).
Что еще вам нравится из шмоток?
Да много чего, я ж барахольщик. Коллекционирую кроссовки Nike, например, у меня и безумно редкие «лунары» есть.
Вы любите именно охотиться за редкостями?
Благодаря моим заслугам перед Отечеством есть некоторая…
Маза.
Да. Многое мне просто дарят. Но вообще я могу истоптать километров двадцать в поисках какого-нибудь свитерка Loro Piana.
Рэперы и хип-хоп сейчас – как Supreme: это хайп. А как вы интерпретируете слово «хайп»?
Хайп – это гребень волны. Да, я сейчас популярен. И молодежь – Pharaoh, Скриптонит, селфмейкеры, сами сделавшие себя известными на всю страну и собравшие миллионы просмотров. Я сегодня в машине поставил Лене Фараона; говорю – как мы в молодости читали про подъезды и улицы, так сейчас молодежь читает про сучек, бренды, наркоту, живи быстро – умри молодым – стандартная формула. В наше время про сучек пели «Мальчишник» и «Дискотека Авария». Мне понравилось, как Шнур писал у себя в инстаграме (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) про Фараона: «инициация проходит по древним канонам – секс, наркотики, рок-н-ролл. Меняются лишь форматы воспроизведения этих составляющих».
На Василии: пальто Versace; футболка Incanto; брюки Nike; часы Rolex, собственность Василия.
Сейчас рок-н-ролл – это добыть Supreme первым?
В том числе. Рок-н-ролл – это всегда мода. Вспомните хоть одного рок-н-ролльщика, который не был модным?
Да, те, кому плевать на моду.
Так это самое модное! Вивьен Вествуд – женщина, которой плевать на моду. У меня джинсы от нее есть.
Фараон попросил вас записать куплет для его трека. Как это было?
Мы познакомились, когда он приходил на студию в гости к Скриптониту. Говорит: «Я делаю трек про супергероя, можете записать куплет?» Он на «вы» со мной общался.
Интеллигентный парень.
Интеллигентные парни в его возрасте – это обман. Я позвонил ему: «Давай заканчивать на «вы», и через двадцать минут записал куплет, мне очень понравилось. Такой разрыв между нами – практически 15 лет.
А в чем суть коллабораций между рэперами?
Та же, что у Louis Vuitton и Supreme. Я думал, молодежь меня грязью обольет, а получилось много хайпа. Вообще наш мир – это такие гладиаторские бои, каждый опирается на свой талант и свои возможности – и в этом крутость. Это не вялотекущая говноречка. Тут все беспощадно просто, я обожаю этот жанр.
Кроме коллабораций в рэпе, как я понимаю, есть важное явление – гострайтинг. Вы им занимаетесь?
Нет. Я иногда пишу что-то для наших артистов, но я никогда не продавал песни.
Вспоминается история о том, как сто лет назад у никому еще не известного Басты в Ростове пытался купить песню Богдан Титомир. Вы отказали, сказав, что можете ее только подарить.
Ну естественно, это закон развития и старта. Песни – все, что у тебя есть в начале. Я все понимал и видел, знал, что мне делать и куда идти, у меня не было установки, что успех нужен любой ценой, что его добиваются, шагая по головам. У меня четкая, конкретная жизненная позиция – я десять лет ею живу.
Но при всем этом вы были, как я понимаю, всегда коммерчески ориентированным. Вам изначально хотелось денег?
Конечно! Я миллионер из трущоб! Мне всегда хотелось осуществить мечту ниггера.
Говорят, вы многого достигли благодаря большой трудоспособности. Вы никогда не отказывались от работы, срывались в любые города, из каждого отпуска привозили по песне.
Да, мы много работаем. Но успех – это случайность. Есть много талантливых ребят, талантливее меня в тысячу раз и удачливей. Не знаю. Каждая моя песня, которая нравится людям, – это счастливый случай. Нет наработанной системы. Именно поэтому я занимаюсь музыкой, именно это вызывает переживания. Когда рождается вещь, когда она начинает жить своей большой жизнью – это как в казино поставить на что-то и сорвать большой куш.
А правда, что «Мою игру» вы написали за 10 минут?
Да, мне тогда было 17 лет. Это была первая песня, которую я записал. Двадцать лет назад дело было.