Екатерина Волкова: «Я – трагическая оптимистка»
Актриса рассказала, почему не стала врачом, что ей даёт голодание и какие мечты она воплотила в своём доме.
«Боюсь вида крови»
Катя, сериал «Скорая помощь», в котором вы играете, продлён на третий сезон. Вы часто играли врачей, уже хорошо знакомы с профессией?
Действительно, врачей я играла много раз. И сейчас в новом проекте «Золото» снова играю врача. Мне легко даются эти роли, поскольку перед глазами всегда образ моей мамы в белом халате – она работала заведующей лабораторией при роддоме, мой брат – врач-гинеколог. После школы я часто приходила к маме на работу, и чтобы как-то меня занять, она давала мне пробирки, бинты, колбочки. Мама – властная, волевая женщина. И моя героиня Арефьева, начальник подстанции в «Скорой помощи», такая же – она всех строит, всё контролирует. Но она не просто начальник, она прежде всего человек, просто вынуждена быть жёсткой, чтобы был порядок.
А самой вам хотелось быть врачом, ведь профессия династическая?
Я слишком чувствительный человек, боюсь вида крови. Даже когда мне берут кровь из вены, я отворачиваюсь, не могу этого видеть. Таким людям не место в медицине (смеётся).
Зато ваша старшая дочь в каком-то смысле связала жизнь с медициной – она психолог.
Валерия учится в Германии, в Марбурге, и в октябре уже получает диплом. У неё специализация – социология, плюс к этому она освоила такое направление, как психотерапия через танцы. Лере это близко, потому что она всегда занималась танцами – классическими, хип-хопом, акробатикой на пилоне. В танце человек раскрывается, снимает своё внутреннее напряжение. Это сейчас популярно в Европе, а в России люди пока нечасто обращаются даже к обычным психологам. Нам проще поболтать с друзьями и подружками. Но у меня теперь в семье есть личный психолог.
Актёрская профессия тоже династическая. Кто-то из ваших младших детей собирается идти по вашим стопам?
Возможно, младшая дочь Александра. Как и многие подростки, она снимает себя на телефон, делает видеоролики. Я пытаюсь ей внушить, что будущая актриса должна много читать. Но она искренне не понимает, зачем надо читать и вообще учиться, когда хочется петь.
Поэтому она учится не в обычной школе, а на отделении искусств?
Изначально она пошла в школу с углублённым изучением английского языка. Но у неё не складывается с математикой, с точными науками. «Тройку» по математике нам ставили с большой натяжкой. Я против насилия в любом виде, очень важно, чтобы в школе был индивидуальный подход к детям – пусть занимаются тем, что им нравится. Вижу, что Саша поёт всё время, говорит: хочу петь. В итоге я перевела её на отделение искусств, у неё почти каждый день хор, сольфеджио, фортепиано. А сын хорошо учится в английской школе, много читает.
«Ноги – моё уязвимое место»
Вы часто гастролируете со спектаклями, и съёмки бывают в разных городах. Легко переносите дорогу?
Это для меня самое тяжёлое. В сидячем положении моментально даёт о себе знать шейный остеохондроз. Я постоянно присматриваюсь к различным новинкам – например, хочу приобрести в ортопедическом салоне специальную дорожную подушку. И обязательно надеваю компрессионные чулки – подсмотрела у подруг-актрис. Есть в этом определённый дискомфорт, но для ног колоссальное облегчение.
Делаете специальную зарядку?
Меня спасают массаж и простая утренняя гимнастика – приветствие солнцу из йоги. Этого достаточно, чтобы размяться, потянуться и разогнать кровь. Старшая дочь увлекла меня йогой, не даёт мне отлынивать от занятий, даже младших привлекает. У нас образовалась такая семейная группа здоровья. Ещё я очень люблю быструю ходьбу, а вот бег – совсем не моё. К тому же после травмы колена мне это противопоказано, как и горные лыжи.