Писательница Полина Барсковая о безжалостном Шварце и «отдельности» Туве Янссон

Правила жизниКультура

«Завтра я буду читать и писать»: блестящий чепчик, нарциссы и муми-тролли в любимых книгах писательницы Полины Барсковой

Поэтесса, писательница, эссеистка Полина Барскова давно на литературной сцене: первая ее книга стихов «Рождество» (сейчас библиографическая редкость) вышла в 1991 году. В 2015 году книга короткой прозы «Живые картины» вошла в короткий список премии «НОС», а прошлогодняя новелла «Отделение связи» завоевала сердца читателей и критиков. Широкому читателю Барскова известна как исследовательница литературной жизни блокадного Ленинграда — этому посвящены книги «Седьмая щелочь» и «Блокадные после» («Правила жизни» публиковали фрагмент ее статьи, посвященный чтению Диккенса). Сейчас Барскова преподает в Беркли, штат Калифорния. «Правила жизни» расспросили Полину Барскову о любимых книгах и узнали о блистательном и безжалостном Шварце, «отдельности» Туве Янссон и новой книге, главным героем которой будет ботаник, точнее — ботаничка.

О книгах-собеседниках

Их всегда несколько. В этом смысле для меня моделью читателя была моя мать Нонна, умершая два года назад. Она была, наверное, самым жадным, неистовым потребителем культуры, которого я знала в жизни. Ее кроватка — она была очень узенький человек — всегда была узурпирована сталактитами и сталагмитами книг, это была сложная прикроватная система. Мне всегда это казалось даже несколько опасным. Надо сказать, она и умерла с Буниным в руке. Тоже своего рода выбор. Но я ей всегда говорила: «Мам, ты же не можешь читать все эти книги одновременно!» Она говорила: «Ты не понимаешь, когда я просыпаюсь ночью, я должна точно знать, где у меня Пруст, где у меня Заболоцкий». Вот эта одновременность чтения как-то мне досталась по наследству.

Долгая любовь к Шварцу

Каждый из нас выбирает себе радости по вкусу. Самая тяжелая новейшая страсть, которая со мной случилась, — это проза Шварца.

Как писатель, я заряжена, заинтересована вопросом: как нам собственно писать сейчас? С одной стороны, есть очевидная проблема — неосуществление русского романа сегодня. В Америке принято написать роман — это вопрос хорошего тона и мечты о хорошем гонораре (иногда — очень хорошем). Хотя я не ощущаю соблазна написать роман, который бы разошелся как горячие пирожки, но мечта сильного прозаического высказывания жива. При этом я понимаю: чтобы писать, нужны модели новой прозы, нужно во что-то влюбляться, чем-то раздражаться, нужно чему-то сопротивляться, нужно к чему-то зачем-то идти. Некоторые из этих моделей произошли, но они неповторяемые, неповторимые. Писать как Сорокин, который в нашем ремесле национальный герой, не имеет смысла. В каком-то смысле Сорокин — это жанр, Сорокин — это форма, и повторить его нельзя, незачем.

7caca9a3681c6e2dec5056dab8267e8f.jpg

Что же будет наша новая проза, что же нам нужно? С этим запросом я достала с полки очередное издание записок Шварца — и меня снесло совершенно. Перед нами, как мне кажется, что-то удивительное, невиданное, то, про что русская литература не совсем понимает, что у нее это есть. Шварц — самый очевидный образчик этого эго-фикшена, это попытка писать себя и свое время дивным живым, естественным языком. Это не только дневник, не голая работа свидетеля, а попытка писать себя в истории, придумывать слова, способы, формы, структуры. Но поскольку Евгений Шварц жил в Ленинграде XX века, то в этот дневник попадают ярчайшие фигуры, с которыми он находился в сложнейших отношениях, попадает одно из самых страшных событий этого столетия, а может быть, и всей истории человечества — блокада, из которой Шварца вывез Акимов уже на грани гибели. Это такой автодокумент, себяписание, попытка себяпонимания, который при этом невероятная историческая эпопея — и в этом смысле он может быть сравним с Герценом, с «Былым и думами». Но вот еще одно свойство Шварца — это не только былое, это попытка писать о настоящем дне, но каждый настоящий день тебя выносит в прошлое.

Это сплетение, этот гибрид — я никак не могу перестать это читать — обладает невероятной хваткой. Он меня держит и держит — может быть, потому, что я хочу у этого учиться, может быть, потому, что мне дико симпатичен этот человек, который все время проверяет себя на человечность, разглядывает: что же я есть, человек в катастрофе, свободный человек в государстве диктатуры?.. Может быть, это вообще одна из самых человечных книг, которые я читала.

Он удивительно честен, Шварцу принадлежат очень внимательные тексты, тексты безжалостной, горестной, трудной любви. Мой любимый — эссе «Белый волк». На мой взгляд, это одно из лучших литературных эссе, написанных по-русски. Одно из моих любимых обстоятельств: когда заходит любой разговор о Шварце, его изображают как Золушку из его сценария, а если он не Золушка, то он уж точно фея-крестная — весь в таком блестящем серебрящемся платье, у него чепчик, прелестный, прелестный. При этом ты читаешь «Белого волка» и понимаешь: перед тобой человек абсолютно безжалостный и нет на нем блестящего чепчика. Он безжалостен к себе, он безжалостен к тем, кого он любит — и чем более он любит, тем более он безжалостен. Для него это способ зрения. Любовь — это внимание; когда ты внимателен, ты видишь трудные вещи, но при этом это не мешает тебе любить. В этом фокус Шварца. Так он описывает тех, кто его окружал. В первую очередь невероятная связь с Олейниковым, с Шостаковичем, с Козинцевым, все эти болезненные, дикие гиганты ленинградского века — они там, Шварц на них смотрит и не перестает, когда они гибнут. И конечно, задает себе самые сложные вопросы о тех, кто погиб, и о тех, кто остался.

Еще, когда говорят о Шварце, вспоминают «Обыкновенное чудо» Марка Захарова, пьесу «Дракон» — о, смешно! о, остроумно! как приятно! Конечно, Шварц — блестящий остроумец, что очень видно в этих пьесах, сказках, баснях, это такая часть его профессионализма. Но сейчас я хочу говорить, что перед нами такое странное существо, оно множественное. Что этот ленинградский Мольер, если угодно, он же советский Эзоп, но мне кажется нашим Прустом, который может нам дать новую прозу, если мы сумеем ее взять. Мне, по крайней мере, он ее дает. И его уникальной творческой жизни посвящена моя грустная новелла «Отделение связи» о том, что нам сегодня имеет смысл учиться читать заново, писать заново — и он может стать нашим учителем. Евгений Шварц.

Туве Янссон

be4ee04c068e7f547ed922e07db0b01f.jpg

Ну вот, я смотрю на свою книжную прикроватную полку. Многие книги здесь связаны с проблемой, как говорить о себе в катастрофе, в мучительном поединке со своим временем, со своей историей, когда тебя начинает кромсать и давить. Конечно, проза Шварца про это, но есть и совсем иные подходы. Вторая книга, которая мне кажется очень-очень важной, — это цикл о муми-троллях Туве Янссон. Для меня она очень важная фигура.

У меня есть такая идея, сейчас кажущаяся все более привлекательной и важной. Мысль об аллегории. Человеческая жизнь, все наши обстоятельства, во всей их болезненности и сложности, иногда не поддаются фронтальной репрезентации — это блокирует способность говорить. Бывает так больно, что об этом почти невозможно говорить напрямую. Тогда, во время советско-финской войны, в 1939 году, в Хельсинки в затемнении во время бомбежки Туве начинает от ужаса рисовать маленьких белых задумчивых бегемотиков. Потом она пририсовывает все больше бегемотиков и разных иных чудесных тварей, и уже ее друзья, и возлюбленные, и критики, и издатели — они все превращаются в этих существ, и между ними начинаются сложнейшие отношения.

Заметим, что почти в каждой книге цикла есть огромная опасность: муми-тролль и комета, например, тут есть кризис, предчувствие катастрофы, и есть попытка этого мира, Муми-дола, выжить, противостоять. Для меня это одна из главных книг утешения, потому что человеку нужно утешение. Нам, биологическому роду, людям, нам нужно себя как-то лечить, закрывать от боли, говорить, что будет завтра, говорить, что в этом завтра у тебя будет твой личный Снусмумрик, на ночь, чтобы утром проснуться. У каждого из нас, надо полагать, есть любимые книги этого рода, но для меня создать из своего мира мир иной, это желание «иначить», иносказать — очень важное. Поэтому в последнее время я неожиданным для себя образом много думаю о задачах фэнтези и научной фантастики, особенно русской и советской. У нас ведь такая ежедневная реальность и такая история, что создание миров, которые нас хоть как-то защищали бы, мне кажется очень-очень важным.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Юра Борисов и Макар Хлебников пускаются в бега под хит «Кино». Какой получилась драма «Кончится лето»? Юра Борисов и Макар Хлебников пускаются в бега под хит «Кино». Какой получилась драма «Кончится лето»?

Владимир Мункуев и Максим Арбугаев создают мужскую версию «Тельмы и Луизы»

Правила жизни
Лихорадочная работа: мозг человека способен разогреваться до 40,5ºС Лихорадочная работа: мозг человека способен разогреваться до 40,5ºС

Мозг здорового человека может достигать температуры в 40,5ºС

Вокруг света
Другой мир — другие традиции: как выдают замуж женщин в странах Африки Другой мир — другие традиции: как выдают замуж женщин в странах Африки

Чего ждут от жениха с невестой в странах Африки?

Psychologies
«В восемнадцать лет ей досталась страна с тяжким прошлым и шатким будущим». Отрывок из книги о Клеопатре «В восемнадцать лет ей досталась страна с тяжким прошлым и шатким будущим». Отрывок из книги о Клеопатре

Отрывок из книги Стейси Шифф о египетской царице Клеопатре

СНОБ
Как уговорить близкого с зависимостью обратиться за помощью: 6 верных шагов Как уговорить близкого с зависимостью обратиться за помощью: 6 верных шагов

Пошаговый план действий для родственников человека с зависимостью

Psychologies
Дикие истории Дикие истории

Как накормить гостя не только вкусной, но и полезной едой?

Bones
Лето роботов: как умные машины окружили человека и почему мы этого не заметили Лето роботов: как умные машины окружили человека и почему мы этого не заметили

Роботизация быстро продолжается, без скачков, но уже необратимо изменив жизнь

Forbes
Николай Федоров: философ планетарной консолидации Николай Федоров: философ планетарной консолидации

«Пока человек не будет воскрешать, он будет убивать», — писал Николай Федоров

Эксперт
Темные воды: что опасного скрывает в себе река Волга и кто в этом виноват Темные воды: что опасного скрывает в себе река Волга и кто в этом виноват

Под волнами Волги со сложным химическим составом таится немало опасностей

ТехИнсайдер
Много училась, вызывающе ругалась, любила искусство: история королевы Швеции Кристины Много училась, вызывающе ругалась, любила искусство: история королевы Швеции Кристины

Отырвок из книги Кэролайн Боггис-Рольф «История Балтики»

Forbes
Децл, капитан космического корабля. Как самый ненавидимый рэп-музыкант стал символом эпохи Децл, капитан космического корабля. Как самый ненавидимый рэп-музыкант стал символом эпохи

Вспоминаем историю первой звезды российского рэпа

Правила жизни
7 мест на планете, где акула — реальная опасность 7 мест на планете, где акула — реальная опасность

У всех ли берегов стоит опасаться этих хищников?

ТехИнсайдер
Как правильно ухаживать за кутикулой. Советы эксперта Как правильно ухаживать за кутикулой. Советы эксперта

Зачем нужно следить не только за ногтевой пластиной, но и кожей вокруг нее

РБК
«Свадьба превратилась в похороны»: рассказы ведущих и гостей о самых странных церемониях «Свадьба превратилась в похороны»: рассказы ведущих и гостей о самых странных церемониях

Ведущие и фотографы свадеб — о том, как (не) превратить праздник в трагедию

Maxim
Продолжительная засуха привела к социальной напряженности и краху Майяпана Продолжительная засуха привела к социальной напряженности и краху Майяпана

Ученые исследовали материалы из крупнейшей политической столицы майя

N+1
Кнопка перезагрузки пока не нажата Кнопка перезагрузки пока не нажата

Новая программа: ставка на частные инициативы

Эксперт
История одного здания: особняк Брусницыных в Петербурге История одного здания: особняк Брусницыных в Петербурге

Особняк купцов Брусницыных — таинственный дом с зеркалом Дракулы в Петербурге

Культура.РФ
Город, рассказывающий истории Город, рассказывающий истории

Как Нижний Новгород стал одним из главных направлений внутреннего туризма

Правила жизни
Трейлеры для путешествий, которые круче твоей квартиры Трейлеры для путешествий, которые круче твоей квартиры

Спору нет, жилой трейлер — штука в меру бессмысленная. Но совершенно шикарная

Maxim
«Пьеса Толстого спустя три четверти века все еще опасна»: как меняется театр сегодня «Пьеса Толстого спустя три четверти века все еще опасна»: как меняется театр сегодня

Зачем Софья Толстая каждый день подробно записывала, что ели в Ясной Поляне

Forbes
Портрет на фоне Галактики Портрет на фоне Галактики

Чёрные дыры – самое смелое предсказание общей теории относительности Эйнштейна

Наука и жизнь
Планетологи нашли в древней истории Марса взрывное извержение кислой магмы Планетологи нашли в древней истории Марса взрывное извержение кислой магмы

Ученые промоделировали образование комплекса минералов, найденного марсоходом

N+1
Домашние животные российских императоров Домашние животные российских императоров

Каких домашних животных заводили царственные особы дома Романовых?

Культура.РФ
Нейросеть определила видовую принадлежность прихлопнутых комаров Нейросеть определила видовую принадлежность прихлопнутых комаров

Создан алгоритм, который определяет видовую принадлежность прихлопнутого комара

N+1
Пляжное чтение: 10 идеальных книг для отпуска Пляжное чтение: 10 идеальных книг для отпуска

Отпуск — лучшее время для чтения

СНОБ
Как не нужно заниматься фитнесом: 10 ошибок, которые делает каждый второй во время тренировок Как не нужно заниматься фитнесом: 10 ошибок, которые делает каждый второй во время тренировок

Эти ошибки популярны среди тех, кто только начинает заниматься спортом

ТехИнсайдер
В бессмертье в двадцать лет ушла: отчаянный подвиг Наташи Качуевской в битве под Сталинградом В бессмертье в двадцать лет ушла: отчаянный подвиг Наташи Качуевской в битве под Сталинградом

Медсестра Наташа до самой смерти вытаскивала с поля боя раненых бойцов

ТехИнсайдер
5 романов, которые буквально заставят вас пойти в отпуск 5 романов, которые буквально заставят вас пойти в отпуск

Подборка книг, которая поможет окунуться в атмосферу самого беззаботного отдыха

ТехИнсайдер
Девять штрафов ГИБДД, которые удивят даже опытного водителя. Список Девять штрафов ГИБДД, которые удивят даже опытного водителя. Список

Разбираемся, как можно лишиться прав в безобидной ситуации

РБК
Встань и иди: как не «зависать» в бездействии Встань и иди: как не «зависать» в бездействии

Что делать, как, когда, для чего и какими средствами? Будем искать ответы!

Psychologies
Открыть в приложении