Завербованная страна. О трудностях переходного периода в осажденной крепости
Как заканчивать холодную войну, если уходить из Донбасса, тем более из Крыма, законно избранный после Путина президент вряд ли сможет? Что делать с неподъемными долгами по ЮКОСу и по «Боингу»? Быть может, Борис Немцов выведет нас из нынешнего застоя
О том, какая она будет, Россия без Путина, гадать сегодня вроде бы бессмысленно по целому ряду причин. Во-первых, непонятно, когда это чудо случится, то есть Владимир Владимирович совсем уйдет, а страна останется. Во-вторых, важно, при каких обстоятельствах он совсем уйдет. В-третьих, имеет большое значение, кто придет ему на смену.
Если же попытаться облегчить себе задачу, не без оснований предположив, что авторитарного правителя сменит реформатор и демократ, что не раз бывало в российской истории, картина все равно не складывается. Неясно, как новый президент станет разгребать наследие ушедшего, обнаруживая там громадное количество волчьих ям, мин-ловушек и целых минных полей, которые предшественник заботливо ему расставил.
Все-таки Никита Сергеевич сталкивался с иными проблемами. Ничуть не умаляя значения совершенного им на ХХ съезде, следует сказать, что замордованный при Сталине народ в целом устал бояться и радовался как массовому освобождению невиновных, так и смягчению режима на «большой зоне». Элиты тем более не возражали против того, чтобы их кадровая ротация более не производилась в тюремных подвалах и лагерях, как при покойном вожде. Равно и Михаил Сергеевич, затевая перестройку, догадывался, что из себя представляет экономика зрелого социализма и что нас ждет, когда настанет светлое коммунистическое завтра. Новая историческая общность — советский народ, включая тружеников партийного аппарата, офицеров армии, флота и КГБ, рабочих и колхозников, трудовую интеллигенцию среднего звена и выдающихся мастеров культуры, тоже об этом догадывалась. Вообще о том, что «так жить нельзя», знали все, не считая совсем уж слепых и блаженных.
Путинская Россия представляется в этом смысле абсолютно другой страной. Авторитарной, да, но с открытыми границами и свободой слова в рамках навязанных приличий и для тех изданий и граждан, которые ее каждодневно отстаивают. Погруженной в холодную войну с Западом, как при Сталине или Андропове, но ведущую постоянные азартные дискуссии с врагами — и на исторические темы, и на современные. Это страна со своей убедительной для многих мифологией, заключающей в себе и счастливые сытые нулевые при раннем Владимире Владимировиче, и вставание с колен в осажденной крепости при позднем. Это страна завербованная по итогам бесконечных «прямых линий», во время которых любимый руководитель неоднократно творил чудеса, спасая соотечественников и раздавая им гостинцы. Это страна и замороченная,