Как Владимир Набоков примирил себя с жизнью в чужих странах

WeekendИстория

«Мир очень неприятен, в нем трудно не впасть в отчаяние, а он как-то научился»

Как Владимир Набоков примирил себя с жизнью в чужих странах

1965. Фото: Horst Tappe / Hulton Archive / Getty Images

22 апреля исполняется 125 лет со дня рождения Владимира Набокова. На этот месяц приходится и еще одна годовщина: в апреле 1919-го семья Набокова навсегда покинула Россию. Набоков начал писать прозу и добился литературного признания уже в Европе — вплоть до отъезда в США в 1940-м он писал на русском языке и публиковался под псевдонимом В. Сирин. Одни из лучших работ о жизни и текстах Набокова «русскоязычного» периода — книги литературоведа Александра Долинина «Истинная жизнь писателя Сирина» (2004) и «Комментарий к роману Владимира Набокова "Дар"» (2018). На московской презентации «Комментария» в ноябре 2018 года литературовед Роман Тименчик сказал: «Беда и достоинство всякого комментария — в том, что он рассчитан не на века, а на сегодняшний уровень понимания и непонимания, на толкование сегодняшнего читателя». За прошедшее с тех пор время уровень понимания изменился: опыт жизни в чужой языковой среде, необходимость заново выстроить отношения с русской культурой для многих читателей романа и комментария к нему стали непосредственным переживанием. Накануне 125-летия Набокова Юрий Сапрыкин поговорил с Александром Долининым о том, как Набоков переживал отрыв от России, как выстраивал отношения с Европой, почему в итоге отказался от русского языка — и все равно остался частью русской литературы.

«Набоковский миф», который он сам создает начиная с 1950-х годов в Америке, его самоописание в автобиографии «Speak, Memory» / «Другие берега» рисует картину первых лет набоковской эмиграции как времени этакого гордого аристократического одиночества. В Берлине 1920-х он как бы существует отдельно от соотечественников, в непрерывном диалоге с русской литературной традицией, но в отрыве от современной ему литературы, как эмигрантской, так и советской. Даже сам момент отъезда, пересечения границы он будто не замечает, будучи поглощен шахматной партией с отцом. Из ваших работ, в особенности из «Комментария к роману "Дар"», мы знаем, что отъезд не был для него таким безболезненным, а одиночество в Берлине — таким абсолютным, он довольно основательно был включен в местный литературный быт. Как выстраивались эти связи? Чем вообще был для Набокова Берлин того времени?

Какое-то время, условно говоря с 1920 по 1923 год, Берлин был настоящим центром русской эмиграции. В Германии была жуткая инфляция, нищета, сами немцы жили бедно, но иностранцы, как ни странно, в это время находились в привилегированном положении. Почти у всех, во всяком случае у деятелей культуры, писателей, музыкантов, были какие-то источники иностранной валюты. По воспоминаниям, в Берлине того времени за $5 можно было прекрасно прожить месяц, а то и два, потому что курс был неимоверный. Что-то похожее было у нас в 1990-е. В период этой гигантской инфляции, до конца экономического кризиса, иностранцу в Берлине жить было легко и выгодно.

Там были и высланные на «философском пароходе» Бердяев, Франк, Степун, Осоргин, и Ходасевич с Берберовой, и в то же время Эренбург, и Алексей Толстой, который потом уехал обратно в СССР именно из Берлина. Выходила масса газет, было много журналов, свои издательства, некоторые из них сотрудничали с советскими издательствами, было два писательских клуба, один назывался «Клуб писателей», другой «Дом искусств», там постоянно кто-то выступал — Пастернак, Цветаева, Есенин приезжал, устраивал пьяные скандалы. В общем, была какая-то циркуляция. Люди приезжали, возвращались, снова приезжали, возникали кружки, налаживались связи. Немножко похоже на наше время.

В Европу переехал уже вполне сложившийся литературный круг. А Набоков в Петербурге не пытался или не успел в него войти.

Набоков, конечно, был еще дилетант. До эмиграции он не попал ни в какую литературную обойму — и вхождение в литературную среду начал уже в Берлине. У него появились друзья-литераторы, скажем, Глеб Струве, он присутствовал на литературных чтениях, печатался в берлинских журналах. Газета «Руль», которую основал его отец вместе с другим кадетом, Иосифом Гессеном, предоставляла страницы для его, как он писал позже, «незрелых стихов». После 1923 года ситуация изменилась, многие стали уезжать из Берлина в Прагу, в Варшаву, в Ригу, Таллин или Белград, большинство в Париж. Но это дало Набокову возможность выдвинуться на первый план. Он в это время начал переводить, писать прозу сам, появилась «Машенька». Я думаю, это одна из причин, почему он так долго оставался в Берлине, 15 лет, хотя мог бы уехать. Он очень быстро стал звездой литературного Берлина, был первым среди писателей. А в Париже ему бы пришлось конкурировать со всем звездным составом.

Тем более парижская фракция, те же Адамович и Георгий Иванов, очевидно его недолюбливали.

Да, особенно бывшие петербуржцы, акмеисты. Мережковский и Гиппиус его тоже не жаловали. Гиппиус, еще когда он был молод, сказала его отцу, что он никогда не станет крупным писателем. А в Берлине он был король, и другие молодые поэты относились к нему как к мэтру. Сейчас опубликованы письма Набокова к жене, там есть небольшая группа писем, посланных из Берлина. Они мало расставались, только когда Набоков ездил в Париж или в Лондон, а так, чтобы Вера уехала из Берлина, это случилось только один раз: она повезла мать в санаторий. Набоков ей писал каждый день. И мы видим, как он хвастается своими успехами. Он пошел куда-то в гости, его попросили почитать, «весь вечер превратился в мой триумф». Все это доставляло ему большое удовольствие, поэтому он там и задержался.

Границы были еще проницаемы, и, наверное, четкое разделение на литературу советскую и то, что мы называем «литературой зарубежья», тоже появилось не сразу. Известно отношение Набокова к подцензурной советской словесности — она задавлена, глубоко провинциальна, «растит подсолнухи на задворках духа». За вычетом поздних комплиментов Окуджаве он эту позицию всегда последовательно декларировал. Но в начале 1920-х еще нет железного занавеса и признанные в будущем советские авторы существуют с ним в одном культурном поле, а иногда просто живут в одном городе. Есть ли между ними и Набоковым какие-то связи?

Я думаю, в 1920-е годы он внимательно следил за тем, что пишут советские авторы, особенно его поколение, литературная молодежь. Помните, в третьей главе «Дара» Годунов-Чердынцев идет в книжный магазин недалеко от универмага KaDeWe и там рассматривает советские книги и журналы. Все это, видимо, его очень интересовало. Что-то ему было близко, например, ему нравились Ильф и Петров.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«У каждого города огромное количество текста» «У каждого города огромное количество текста»

Экскурсии для местных как туристический тренд в Екатеринбурге и не только

Weekend
Радость, слезы и семейные тайны: семь очень разных фильмов про свадьбы Радость, слезы и семейные тайны: семь очень разных фильмов про свадьбы

«Свадебные» фильмы в самых разных жанрах

Forbes
По пушкинским местам По пушкинским местам

Если бы во времена Пушкина были соцсети, какие места он бы советовал посетить?

Лиза
Шариковая ручка: долгий путь к человеку Шариковая ручка: долгий путь к человеку

История обычной шариковой ручки

Зеркало Мира
Как дети, честное слово Как дети, честное слово

Как изобретали детство: когда появились детские игрушки, одежда и литература

Вокруг света
По праву слабого По праву слабого

Что понял о жизни писатель и лагерник Юрий Домбровский

Weekend
Как понять, что партнер уже готов к браку: 10 главных признаков Как понять, что партнер уже готов к браку: 10 главных признаков

По каким признакам можно определить готовность партнера к семейной жизни

Psychologies
«Я — результат неудачной попытки сохранить брак»: почему важно принять свою травму, а не бежать от нее «Я — результат неудачной попытки сохранить брак»: почему важно принять свою травму, а не бежать от нее

Глава из книги «В плену у травмы» — о том, как относиться к своей травме

Psychologies
Генпрокуратура пришла в суд: кто и почему выбыл из российского списка Forbes за год Генпрокуратура пришла в суд: кто и почему выбыл из российского списка Forbes за год

За год российский список Forbes покинули восемь миллиардеров. Кто это и почему?

Forbes
Обычные подозревающие Обычные подозревающие

10 главных параноиков мирового кино

Weekend
Мир, гольф, май Мир, гольф, май

Квартира за городом в духе лаконичной роскоши

SALON-Interior
Зоя Бербер: «Мы с дочкой любим супергеройские истории» Зоя Бербер: «Мы с дочкой любим супергеройские истории»

Актриса Зоя Бербер о ритуалах на съемках и рецептах воспитания

Лиза
Законодатель, проводник, любовник матери: чем важен отец Законодатель, проводник, любовник матери: чем важен отец

Зачем нам нужен отец?

Psychologies
Король, дама, валет Король, дама, валет

«Правила жизни» исследуют семейную историю Владимира Набокова

Правила жизни
Замедление Европы Замедление Европы

Как страны Старого Света растеряли свои экономические преимущества

Деньги
Думай сам: когда человечество создаст сильный ИИ и как это отразится на обществе Думай сам: когда человечество создаст сильный ИИ и как это отразится на обществе

Смогут ли системы функционировать без прямого вмешательства человека?

Forbes
Не только Fallout: 7 самых ожидаемых экранизаций игр Не только Fallout: 7 самых ожидаемых экранизаций игр

Какие фильмы по играм могут выйти в обозримом будущем?

Maxim
Все в ажуре: зачем торговец медом потратил 700 млн рублей на народный промысел Все в ажуре: зачем торговец медом потратил 700 млн рублей на народный промысел

Как семье Георгиевых удалось монетизировать крестьянскую вышивку

Forbes
Капкан развития: почему для ресторанной индустрии успех обернулся творческим кризисом Капкан развития: почему для ресторанной индустрии успех обернулся творческим кризисом

Почему успех обернулся для шефов и рестораторов творческим кризисом

Forbes
Денис Тагинцев: «Когда танцуешь, ты переживаешь состояние абсолютного счастья» Денис Тагинцев: «Когда танцуешь, ты переживаешь состояние абсолютного счастья»

Хореограф-постановщик Денис Тагинцев — о том, что такое танец

Монокль
Как научиться высказывать свое мнение: 5 рекомендаций от бизнес-тренера Как научиться высказывать свое мнение: 5 рекомендаций от бизнес-тренера

Как преодолеть смущение и научиться говорить смело?

Psychologies
Что нужно обязательно сделать с автомобилем, если вы уезжаете на длительное время Что нужно обязательно сделать с автомобилем, если вы уезжаете на длительное время

Перед тем, как оставить автомобиль без движения, нужно о нём позаботиться

Maxim
Постапокалипсис сегодня: почему сериал «Фоллаут» удачно вписывается во вселенную игры Постапокалипсис сегодня: почему сериал «Фоллаут» удачно вписывается во вселенную игры

Сможет ли сериал «Фоллаут» повторит успех игры?

Forbes
Говорят, мы бяки-буки: самые нестандартные бандиты в кино Говорят, мы бяки-буки: самые нестандартные бандиты в кино

Нестандартные экранные преступники, разрушающие привычный шаблон

Правила жизни
Химики синтезировали голден Химики синтезировали голден

Шведские химики получили голден — одиночные слои золота толщиной в один атом

N+1
Искусство заводить друзей Искусство заводить друзей

Как помочь детям выстроить надежные и безопасные отношения со сверстниками?

Здоровье
На вилле «Прованс» На вилле «Прованс»

Вилла в стиле прованс на юге России

SALON-Interior
Аракчеевы Аракчеевы

Род Аракчеевых до сих пор ассоциируется с мрачным периодом в истории России

Дилетант
Мигранты развиваются вместе с российской экономикой Мигранты развиваются вместе с российской экономикой

Растет численность квалифицированного персонала из стран ближнего зарубежья

Монокль
Как выбрать встроенный электрический духовой шкаф: главные правила Как выбрать встроенный электрический духовой шкаф: главные правила

Электрические духовки разные ― у каждой модели свои параметры и особенности

CHIP
Открыть в приложении