10 фильмов с фильмами
Выбор Андрея Карташова
Кино — по определению фейк: похожий на наш, но другой мир. Но еще кино — по определению реальность, ведь невозможно (если речь не об анимации) сделать фильм без людей и предметов, перед которыми поставили камеру. Как же тогда назвать кино внутри кино? Многие режиссеры прятали внутрь своих историй другие фильмы — в качестве вставного сюжета, подробности вымышленного повествования или комментария к нему. Фейк внутри фейка? Реальность внутри реальности? Или доказательство, что одно нельзя отличить от другого? Десять примеров из истории мирового кино дают очень разные ответы.
«Бесславные ублюдки»
- Квентин Тарантино, 2009
- Фильм в фильме: «Гордость нации»
Первый заход Квентина Тарантино в мутные воды альтернативной истории вряд ли нуждается в долгих представлениях. По сюжету боевой отряд американских евреев при поддержке французского Сопротивления (тоже из этнических меньшинств) и немецкой шпионки полностью меняет ход Второй мировой. Возможно ли повернуть масштабные исторические события усилиями нескольких человек? Вопрос Тарантино звучит актуально как никогда, но для режиссера-постмодерниста кино — фантазия о другом мире, где что‑то пошло иначе, а не размышление в духе Толстого о роли личности в истории. Поэтому кульминация «Бесславных ублюдков» происходит в кинотеатре на показе вымышленной Тарантино нацистской киноагитки «Гордость нации». Сам этот фильм в фильме смешивает реальность с вымыслом: «Гордость нации» посвящена снайперу-орденоносцу, который по личной просьбе Геббельса играет сам себя — тем самым провоцируя не менее острый вопрос о манипуляции фактами в пропаганде.
«Последний киногерой»
- Джон Мактирнан, 1993
- Фильм в фильме: «Джек Слейтер — 4»
Режиссер Джон Мактирнан сначала сделал важный вклад в канон боевиков (он ставил «Крепкий орешек» и первого «Хищника»), а потом сам же подверг его насмешке — впрочем, совершенно беззлобной. Попав в мир любимой экшен-франшизы «Джек Слейтер», главный герой-подросток обнаруживает себя в улучшенной версии реальности, где погода всегда хорошая, все женщины ослепительно красивы, а козни злодеев легко угадывать, потому что действуют они в согласии с драматургическими клише. Напротив, киногерой Слейтер теряется в настоящем, а не экранном Лос-Анджелесе: уроженец и резидент мира фантазии, он не готов к тому, что в реальности нельзя разбить стекло рукой и не порезаться. Концепция фильма напоминает о более ранней «Пурпурной розе Каира» Вуди Аллена, где романтичная барышня эпохи Великой депрессии влюбляется в героя мелодрамы и тот по волшебству сходит к ней с экрана. Но в картине Мактирнана мало сентиментальности, зато много духа времени: в ту эпоху идеи о том, что вся жизнь состоит из знаков (то есть принципиально не отличается от кино или сериала), звучали везде — в газетах и в телевизоре, в речах политиков и в книгах модных философов. И неслучайно в «Последнем киногерое» эти идеи воплощает актерсимвол девяностых — Арнольд Шварценеггер, играющий одновременно себя и пародию на свой мужественный образ.
«Начало»
- Глеб Панфилов, 1970
- Фильм в фильме: «Жизнь Жанны д’Арк»
После яркого дебюта «В огне брода нет» Глеб Панфилов задумал фильм о Жанне д’Арк — амбициозная идея для любого режиссера в любой исторической ситуации, но особенно в позднем Советском Союзе: Жанна была не только символом сопротивления захватчикам, но и фанатичкой, испытывавшей религиозные видения. Сценарию не дали ход, и Панфилов ответил «Началом», где героиней стала не сама средневековая героиня, а молодая ткачиха, которая играет в драмкружке и вдруг получает предложение главной роли в фильме о Жанне. Таким ходом Панфилов не только обошел цензуру, но и усложнил структуру фильма, превратив его в историю о трех жизнях одной женщины — скромной провинциалки, начинающей кинозвезды и легендарной воительницы, которую она играет. Героиня Инны Чуриковой пытается найти себя, лавируя между тем, как другие ее видят и чего от нее ждут; это один из ключевых женских образов в истории советского кино.