Всемирный опыт замедления: каким будет искусство в мире, который принудительно поставили на паузу
Сегодня московский музей современного искусства «Гараж» запустил проект «Рефлексии», призванный оказать поддержку художникам и авторам, пишущим об искусстве и культуре. Авторы поставили себе амбициозную цель — прямо сейчас, не делая прогнозов на будущее, осмыслить, что происходит с отправленным на карантин человечеством, как изменимся мы и наше самоощущение и, конечно, как меняется искусство. В день запуска Esquire публикует эссе куратора Фонда поддержки современного искусства Cosmoscow Александра Буренкова о том, с какими новыми формами могут начать работать художники после пандемии.
Александр Буренков, «Искусство пребывания дома. Тейчин Сье, Ли Мингвей и новые формы «медленного искусства» после пандемии»
В «Мыслях о религии» Блез Паскаль писал: «Я часто приходил к тому заключению, что все несчастье людей происходит только оттого, что они не умеют спокойно сидеть в своей комнате». Спокойствие и сидение на одном месте приравниваются современным капитализмом к протесту против глобализации, противостоянию этике эффективного менеджеризма и продуктивности в постоянном движении вперед, путешествиях и нетворкинге. Возможно, именно в резком замедлении жизни и организации рабочего процесса из дома лежит ключ к изменению нашего отношения к миру в XXI веке; здесь же можно обнаружить и альтернативу идеям философов-акселерационистов, размышлявших, в широком прочтении, о необходимости радикальных социальных перемен, которые были бы возможны при ускорении техносоциальных процессов, что повлекло бы за собой перенацеливание сложившейся системы капитализма. В мире, в котором один РНК-содержащий вирус разом меняет все пользовательские привычки и реформирует отлаженные схемы экономики, оказываясь сильнее любых политических реформ, технологических изобретений и влиятельных философских движений. «Инфицирование» человечества какими-либо глобальными идеями кажется больше невозможным без буквального проживания на физическом уровне. Самоизоляция 4 миллиардов людей — это не столько социальный эксперимент, сколько беспрецедентный массовый долгосрочный экзистенциальный перформанс, из которого не только человечество, но и само искусство обязано выйти другим.
Когда тайваньско-американский художник Тейчин Сье начал проводить цикл из пяти долгосрочных экзистенциальных перформансов (именно как пионер этого жанра он войдет позже в историю искусства), каждый из которых длился год, с 1978-го по 1986-й, его целью было исследовать бездействие, остановку, преодоление страха одиночества и наблюдение за собственным эго. Эти темы по стечению трагических обстоятельств объединили сегодня запертое на самоизоляцию, но при этом парадоксально разомкнутое из-за сохранившейся стратификации человечество (вопрос, насколько объединение преобладает над разделением, остается открытым). В ходе «Перформанса длиной в год, 1978-1979», также известного как «Клетка», Сье провел 12 месяцев в клетке, установленной в его студии. В своем манифесте он обязался в течение года предельно ограничить свои физиологические потребности, довольствоваться минимумом ресурсов и исключить из своей жизни любые социальные контакты, позволив публике наблюдать перформанс лишь один-два раза в месяц. С позиции буддизма подобное неделание в самозаточении — это наиболее питательная среда для исследования себя, ретрит, в котором пещеру заменяет клетка, длительное медитативное погружение в собственные страхи. Но возможны ли подобные условия самоизоляции и неспешного бездействия сейчас, когда человечество оказалось гиперсвязанным друг с другом средствами цифровой связи, привнесшими офисную дисциплину и рабочую этику в каждый дом?