Дивный, новый мир
Модернизм, электрификация и концлагерь — оперная программа фестиваля «Золотая маска» выглядит мрачновато, но многообещающе.
Cамое интересное на всяком театральном конкурсе — не присуждение призов, а объявление номинантов. Призы — это лишь субъективное мнение жюри, а номинанты — объективное отражение процессов, происходящих в современной культуре. И если судить по нынешней «Золотой маске», то революция случилась в этот раз на консервативной по умолчанию оперной сцене. Слыханное ли дело, среди опер-номинантов — три мировые премьеры, одна российская и одна московская. И в целом подборка спектаклей беспрецедентная: из девяти названий больше половины относится к современной и очень современной музыке.
Это не значит, что «Онегиных» и «Травиаты» перестали ставить, они, в конце концов, самый кассовый товар. Устоявшуюся дореволюционную классику в номинациях на «Маску» представляют «Фауст» Гуно («Новая опера»), «Саломея» Рихарда Штрауса (Мариинский театр), пуччиниевские «Турандот» («Геликон-опера») и «Манон Леско» (Большой театр), усиленная неразлучными звездными супругами Анной Нетребко и Юсифом Эйвазовым.
Однако даже Большой театр жив не только величавым прошлым. Другой их номинант на «Маску» — «Билли Бад» Бенджамина Бриттена. Эта необычайной красоты и тонкости опера 1951 года с «военно-морским» сюжетом и без единой женской партии, несмотря на свою всемирную славу, в России ставилась лишь однажды — в Михайловском театре. Теперь же нам предлагают масштабную международную копродукцию — с Национальной английской оперой и Немецкой оперой в Берлине.
Другой представитель «неизвестного XX века» — опера Глеба Сидельникова «Родина электричества», написанная в эпоху застоя по рассказам Андрея Платонова. Историю о том, как в одной отдельно взятой деревне решили построить электростанцию, вытащил из небытия худрук Платоновского театрального фестиваля Михаил Бычков и поставил с Воронежским театром оперы и балета супрематическую антиутопию.