Открытый космос
Владимир Вдовиченков возвращается на экраны с ролью космонавта в фильме «Салют‑7». О том, как не растеряться в невесомости, он рассказал Vogue.
Прихожу на интервью в фотостудию и вижу, как одетый в белоснежный космический комбинезон Вдовиченков живым монументом возвышается над группой фотографов и осветителей и с совершенно детским энтузиазмом читает им лекцию о космосе — начиная с 1940‑х и ракет «Фау‑2». Кажется, что он так до конца и не отошел от роли космонавта Федорова, которого вместе с напарником в июне 1985 года отправили спасать необитаемую орбитальную станцию «Салют‑7», внезапно потерявшую связь с Центром управления полетами. И никто не знал, пригодна она еще для жизни или нет.
«Если роль интересная, ты сживаешься с ней — и вот ты уже не совсем артист, ты еще немного и военный. Или бандит. Или космонавт, — довольно улыбается Владимир. — Я сейчас смотрю фильмы про космос и чувствую, что это все и про нас с моим партнером Пашей Деревянко. Правда-правда! Думаешь про себя: «Я же ездил на Байконур, все знаю!» Можно себе позволить немного поиграть в космонавта, главное, не заигрываться. Я вот, когда долго снимался в криминальных фильмах, уже ощущал себя братком. И чем это закончилось? И стреляли в меня, и чего только не было».
Новый герой Вдовиченкова, у которого есть реальный прототип — космонавт Владимир Джанибеков, тоже личность проблемная, неспокойная. Тем удивительнее, что первый кастинг Владимир не прошел. «Мне казалось, что я чего-то не понимаю, не слышу режиссера Клима Шипенко (тридцатитрехлетний москвич, автор молодежных драм «Непрощенные», «Любит не любит» и «Кто я?». — Прим. Vogue), что все это не мое. Может быть, потому, что я слишком импульсивен как артист. А космонавты — это люди, имеющие тумблер. Тут недостаточно иметь железные нервы, нужно быть и внутренне тонким. На Земле ты должен быть любящим мужем, отцом, наслаждаться пением птиц. Короче, космонавт — это чувственный человек, который может мгновенно собрать волю в кулак. Эти люди умеют управлять своими эмоциями, а я — не до конца, я человек темпераментный, и мне показалось, что это помешает работать над персонажем».
Но через пару месяцев позвонил продюсер фильма Бакур Бакурадзе, с которым Вдовиченков знаком со ВГИКа, и попросил приехать снова. «Они купили меня, конечно, — смеется Вдовиченков. — Сказали, что они еще и Лену (Елену Лядову, жену Владимира. — Прим. Vogue) попробуют. Ну и я, конечно, ответил, что с ней сразу поеду! В итоге Лена там не снимается, а мне сказали: все хорошо. Утвердили наc с Павлом Деревянко».
Действие картины «Салют‑7» происходит на излете советской эры, в 1985 году — буквально в этом же году разворачивается драма ледокола «Михаил Сомов», показанная в основанном на реальных событиях фильме Николая Хомерики «Ледокол». Оба проекта довольно откровенно используют не только голливудский подход к рассказыванию истории, но и ностальгию по СССР. Рисуя поздний Советский Союз как пространство мнимой душевности и уюта, обе картины превращают его в декорацию фильма-катастрофы, наглядно показывая, как этот теплый «ламповый мир» разваливался на куски, куда ни ткни.
Родившийся в 1971 году Вдовиченков видит в «Салюте» нечто более глубокое: «Конечно, мы пытались сыграть на некоторой ностальгии, и в картине это ощущение советского кино создавалось за счет каких-то сцен веселья и общения, празднования дня рождения, например. Но мне кажется, что куда более сокрушительный эффект тут должно производить совпадение характера страны и моего героя. То есть вот мощная, могучая страна, но ей некуда двигаться, и она стареет и умирает. Как и Федоров! Человек в полном расцвете сил, а ему говорят: «Все, спасибо, свободен», обрекая его на медленное увядание. (Настоящий Джанибеков не должен был летать в космос по состоянию здоровья, медкомиссия запретила ему длительные полеты. — Прим. Vogue.) И это в фильме стилистически подчеркнуто: в большинстве сцен на Земле Федоров один. Вот он за рулем, едет сквозь какой-то печально-живописный лес. Вот стоит курит — один. В фильмах про космос тема