«Стыдно быть человеком»: как искусство помогает переосмыслить травмы прошлого
Универсальный язык искусства может исцелять — он позволяет выстроить дистанцию между человеком и событием из прошлого, фиксируя и выражая травматический опыт. О роли искусства в проработке травм прошлого и арт-терапии рассказала Forbes Life кандидат философских наук, исследователь феномена коллективной травмы Мария Фокеева
Искусство всегда остро реагирует на исторические потрясения — травматические события исторического масштаба дают очень мощный импульс художникам для осмысления и оценки реальности. Справедливости ради стоит сказать, что войны и насилие, совершаемое в масштабах истории, всегда получали эстетическое переосмысление, однако именно события Второй мировой войны отчетливо показали необходимость осмыслять историю как травму — личную и коллективную. Вопрос о том, как оказались возможны лагеря массового и систематического уничтожения людей в Германии, стране высокой культуры и гуманистических идеалов, стал вызовом для послевоенной Европы.
В 1960-е годы на исследования травмы оказали влияние феномен антипсихиатрии, в частности британский психиатр Рональд Лэйнг, а также философия безумия, в особенности работы французского философа Мишеля Фуко. К 1990-м годам оформилась дисциплина, изучающая социальные и исторические потрясения подобного порядка, – аналитика травмы, у истоков которой стояли Кэти Карут, Марианна Хирш, Шошана Фелман, Дори Лауб и многие другие.
Кэти Карут указывает на универсальный характер такого рода травмы. Она наносит ущерб психике индивида и при этом вызывает общий ответ во времени, то есть личная травма оказывается опосредована в коллективную. Благодаря исследованиям Джеффри Александера и других социологов возникло понятие культурной травмы. Они показывают, как культура сообщества, затронутого коллективной травмой, претерпевает необратимые изменения и разрушается.
Искусство в этом отношении решает ряд важнейших задач, одной из которых является восполнение утраты, которую понесла культура вследствие травмы. Например, в Руанде в рамках осмысления последствий геноцида был создан театральный фестиваль Ubumuntu Arts Festival в 2015 году. Сейчас он уже вышел за рамки руандийской культуры, в фестивале участвуют театральные деятели со всего мира. Основательница и куратор фестиваля Хоуп Азеда видит в искусстве инструмент для примирения, когда диалог уже невозможен.
Другая, не менее значительная задача — свидетельство, возможность выразить травматический опыт. Травма имеет свойство оставаться невысказанной, невыразимой, таким образом человеческая психика защищается от невыносимых переживаний. Исследователь посттравматического стрессового расстройства и психиатр Бессел ван дер Колк в своем знаменитом труде «Тело помнит все» с позиций нейробиологии указывает, что травма и дальнейшее ее проживание деактивируют речевые центры мозга. В то же время оказываются активными зоны правого полушария мозга, ответственные за эмоции и интуицию.
Искусство дает возможность выстроить дистанцию между субъектом и событием, позволяя тем самым событие зафиксировать и выразить. Боль и страдание, которые заключает в себе травматический опыт, находят свое выражение в символических формах. Марианна Хирш, философ и исследовательница травмы, обозначает такое искусство как своеобразную форму памяти, связывающую между собой поколения, как один из «механизмов передачи травматического знания и материализованного опыта». Из этого представления рождается идея об истории как о множестве частных жизней, множестве субъективных свидетельств. Это хорошо иллюстрирует выставка «The Lonka Project. Человек под номером», представленный в Еврейском музее и центр толерантности, который объединил в себе множество фотографий и историй людей, переживших Холокост.
Стратегии осмысления травматического опыта в искусстве
Важнейшая стратегия осмысления коллективной травмы – сделать ее видимой. Это фиксация событий и свидетельство о насилии, которое стало источником травмы — например, фильм Клода Ланцмана 1985 года «Шоа». Ланцман объединил свидетельства жертв и участников геноцида, не прибегая при этом к исторической хронике, в результате перед зрителем реконструируются события Холокоста с нового ракурса.