Книги
Последний из великих
Умер Том Вулф. При этой новости у любого критика, а может, и вообще у каждого мало-мальски амбициозного журналиста неизбежно вырвалось что-то вроде: «Ну вот, еще один из великих, у кого я хотел бы, но теперь уж точно не возьму интервью». Великое поколение американских писателей 1960-х уходит. Они писали журналистику как прозу, а прозу как журналистику. Каждая статья придумана и воплощена как роман. Каждый эпизод романа подготовлен и проработан так, будто бы речь идет о журналистской работе. Но этот метод сложился не сразу, а главное, он очень долго встречал сопротивление.
Сам Вулф описывает это в своем эссе о «новой журналистике»: «Весь XX век литературный мир отличали стабильность, а также раз и навсегда установившаяся иерархия. Высшим литературным классом считались романисты, в чью среду мог затесаться один-другой драматург или поэт. Средний класс составляли “литераторы”, эссеисты, самые авторитетные критики, иногда биографы, историки или сочинители космогонических научных трактатов, но прежде всего — литераторы. Последний класс составляли журналисты, но отведенное им место в означенной иерархии было столь низким, что их едва замечали. И вдруг ни с того ни с сего в середине 1960-х годов вылезла на поверхность кучка этих люмпенов, этих писак из глянцевых журналов и воскресных приложений, не имеющих абсолютно никакого литературного авторитета — только что взяли на вооружение приемы письма романистов, причем даже довольно сложные». Так постепенно Трумен Капоте, Норман Мейлер, сам Вулф и другие великие создали новую литературу. Кто бы и как бы сейчас ни писал, на русском или на английском, он все равно испытывает влияние и притяжение той революции, которая случилась в Америке 1960-х.
Евгений Гришковец: Театр отчаяния. Отчаянный театр
Издательство «Азбука»
Для людей | Для любителей поржать
Еще совсем недавно новость о выходе новой книги Евгения Гришковца становилась главной новостью культурной жизни, теперь появление на прилавках книжных магазинов тысячестраничного труда былого энтузиазма не вызывает. Оно, увы, понятно — прием, которым написана книга, все тот же, что и раньше. Страница за страницей нас ждет неторопливое ироничное самобичевание. Как Евгений Гришковец полюбил театр, театр сперва не отвечал взаимностью, но потом все-таки ответил.
Гузель Яхина: Дети мои
Издательство «Редакция Елены Шубиной»
Для людей
«Дети мои» — так обратилась к немецким колонистам Екатерина II, пригласившая их осваивать берега Волги. Гузель Яхина занимается культурными раскопками — она исследует культурные пласты, которые входят в большую русскую культуру. Роман «Зулейха открывает глаза» был посвящен татарской культуре, в «Детях» Яхина такой же фокус пытается провернуть с поволжскими немцами.
Джулиан Феллоуз: Тени прошлого
Издательство «Азбука»
Для людей | Для любителей поржать | Для интеллектуалов
Главный герой встречает своего некогда близкого друга, но уже много лет как врага. Тот просит его об одной услуге, которая оборачивается погружением как в приятные, так и в неприятные воспоминания о прошлом; кроме того, вниманию читателя предлагается упоительнейший рассказ об устройстве британского общества, в первую очередь об его элите. Поклонникам творчества покойного П. Г. Вудхауса стоит начать читать незамедлительно.
Эльдар Сатаров: Чао, Вьетнам
Издательство «Флюид ФриФлай»
Для людей
Немного странный текст — беллетризованная история Вьетнама ХХ века плюс личная история автора, писателя казахско-вьетнамского происхождения. Увлекательно, но написано на удивление казенным языком, как будто бы на дворе снова 1969 год. «Вот вы, товарищ Хошимин, так же как и я, и Борис, реально работали на фабрике, стояли у станка. Что скажете вы о революционной сознательности рабочих масс?» Впрочем, читать все равно интересно. Есть робкая надежда, что автор так плохо пишет сознательно.
Константин Мильчин, книжный обозреватель «РР»