Досье Чего хотят мужчины?
Анализ
Заботливый мачо: такое возможно?
Быть мужчиной сегодня – совсем не то же самое, что сто лет назад. Кого-то перемены радуют, кого-то печалят. Но нам всем, мужчинам и женщинам, предстоит разбираться со своими страхами и ожиданиями, лавируя между традиционным идеалом и новыми, противоречивыми и размытыми моделями мужественности.
Мужчины охотно берут декретные отпуска. Самозабвенно возятся с детьми и платят немалые деньги, чтобы освоить кулинарные премудрости. Заботятся о внешности и гардеробе почти наравне со своими подругами. Не стыдятся слез. И это, кажется, уже никого не удивляет. С одной стороны, таково требование женщин – да и общества в целом. Психологи, например, давно призывают мужчин не таить эмоций, быть нежными и заботливыми. С другой стороны, в традиционных мужских доблестях, кажется, уже нет нужды. Жены способны зарабатывать не меньше мужей, а необходимость с оружием в руках защищать свой дом или, рискуя жизнью, добывать пропитание, похоже, почти исчезла. Легко возразить, что описанная картина теряется в тумане примерно в 50 километрах от Московской кольцевой автодороги, как и от границ любого крупного города в принципе. Возможно, но в конечном счете именно большие города с их университетами, научными центрами и инновационными компаниями и задают вектор развития человечества. В каком же направлении развивается мужественность? В том, которое выгодно женщинам, – самый первый и самый очевидный ответ.
Потери в битве за равноправие
В западных странах нынешний «кризис мужественности» принято объяснять успехами борьбы за равноправие. Вернее – издержками этой борьбы. «Мужчина (с маленькой буквы и с пенисом той или иной длины) — это мерзавец: именно он похищает, насилует, грабит, убивает, отказывается стирать свои трусы и скорее сдохнет, чем проголосует за мир, в котором его горничная может стать генеральным директором. Вот как выглядит официальная версия современной истории, истории доминирования мужчин», – пишет философ и журналист Пегги Састр (Peggy Sastre) в книге «Мужского доминирования не существует»1. И сама же разоблачает несправедливость такой оценки. Если мужчинам и принадлежит власть, то лишь потому, что женщины именно этого хотели на протяжении веков, «впадая в экстаз при малейшем проявлении силы, мощи и жестокости». Ведь это так обнадеживает: видеть доказательства того, что мужчины способны защитить женщин и потомство! Какой же смысл упрекать теперь сильный пол как раз за то, что в нем прежде нравилось?
«Проблема в том, что битва за равноправие сопровождается обвинением всего мужского, и это негативно сказывается на отношениях в паре, – считает сексолог и психоаналитик Катрин Блан (Catherine Blanc). – Мужчины уже не знают, чего от них ждут: придерживать дверь или нет? Оплачивать счет? Ухаживать? Они боятся, что все то, из чего состояло мужское соблазнение, напористое и завоевывающее, будет воспринято как стремление к доминированию. А женщины, с присущей им амбивалентностью, не очень-то помогают: они сдерживают мужественность материнской опекой, но при этом по-прежнему втайне мечтают, чтобы ими обладали». Результат? Катрин Блан констатирует, что число ее клиентов-мужчин с жалобами на отсутствие эрекции и преждевременную эякуляцию растет пугающими темпами.
Сомневается в возможности идеальной гармонии мужественности и женственности и транзактный аналитик Вадим Петровский. «У Юнга есть понятие Анима, это женская «часть» бессознательного, присущая мужчине, – напоминает он. – Соответственно, Анимус – это мужское начало в женщине, архетип, связанный с мужским полом. И казалось бы, хорошо, когда Анимус встречается с Анимой, когда они «делят» бессознательное мужчин и женщин ровно пополам. Но такое понимание было бы слишком большим упрощением». Ведь в конечном счете именно существенное различие женщин и мужчин и обеспечивает само существование человеческого рода.