Приятная повинность: как российские миллиардеры становятся виноделами во Франции
Forbes Life выяснил, как во Франции — сердце мирового виноделия — российские предприниматели строят поместья и создают собственное вино по всем европейским канонам.
По данным La Revuе du vin de France, 2% виноградников во Франции принадлежат иностранцам. В Бордо в руках зарубежных инвесторов 193 поместья. На втором месте Лангедок-Руссийон — 84 поместья. В Провансе — 62 поместья, затем идут долина Роны и юго-запад Франции. Чаще всего виноградники во Франции покупают англичане, за ними идут китайцы, бельгийцы, швейцарцы, американцы, немцы и голландцы. Количество российских владельцев пока на уровне статистической погрешности. Как выяснил Forbes Life, за сравнительно небольшой период времени эта компания франкофонов смогла не только изменить представления о французском вине, но и наладить новую кросс-культурную коммуникацию.
«Мондовино» и сюжет для русского сиквела
«Учить французов делать вино — все равно что проповедовать христианство китайцам, которые тысячу лет исповедуют конфуцианство. Это абсурд», — говорил винодел Эме Гибер, владелец Mas de Daumas Gassac из Аньяна в регионе Лангедок на юге Франции. В историю он вошел не только как создатель великих вин Лангедока, превративший в 1974 году простую ферму в центр виноделия региона, но и как человек, победивший американскую винную корпорацию Mondavi.
Экс-губернатор Перми Олег Чиркунов приобрел Château Capion в Аньяне в 2016 году во многом благодаря истории Эме Гибера, но познакомиться с соседом (виноградники Mas de Daumas Gassac и Chateau Capion примыкают друг к другу) не успел. В мае 2016-го, через три дня как Чиркунов въехал в шато, на 92-м году Гибер-старший умер.
Купить Château Capion Чиркунова несколько лет уговаривал энолог Клод Гро. Познакомились они, когда Чиркунов налаживал прямые поставки вина из Европы в Пермь. «Я просил Клода Гро продегустировать самое дешевое вино, то, которое в магазинах Испании стоит €1. Привозил ему бутылок двадцать разного вина. Он мне говорил: «Понимаешь, если я это попробую, могу навсегда испортить себе вкус», — рассказывает Чиркунов Forbes Life. Чтобы избежать дегустации, Гро переводил разговор на Château Capion. «По мнению Клода, из этого винограда можно сделать великое вино, — говорит Олег Чиркунов. — Я еще не был уверен, что хочу ввязаться в этот проект, но заинтересовался и попросил своего знакомого сходить в SAFER (французское «Общество по управлению землей и по сельским предприятиям»). Тот вернулся с улыбкой: «Просили передать, что тебе виноградник не продадут никогда. Забудь об этом. Посмотри в интернете фильм «Мондовино» и успокойся».
«Мондовино» — двухчасовой документальный фильм 2004 года Джонатана Носситера (номинации на «Золотую пальмовую ветвь» и на «Сезар») об устройстве мирового винного бизнеса, крупнейших игроках рынка, роли винных критиков и лично Роберта Паркера, придумавшего рейтинг вин — «баллы Паркера». Одна из сюжетных линий фильма — история о том, как в 2001 году жители городка Аньян в Лангедоке остановили американскую экспансию. Как писал журнал Wine Spectator, три с половиной года The Robert Mondavi Corp. готовила сделку по покупке 2200 акров лесного массива на юге Франции, чтобы разбить там виноградники и выращивать «сира». Местный винодел Эме Гибер, владелец Mas de Daumas Gassac, воспринял это как личный вызов. История получила политическую окраску. Жители, экологи, краеведы объединились, отправили мэра Аньяна в отставку, переизбрали городской совет. И все 19 депутатов нового созыва проголосовали за отмену сделки.
Чиркунов говорит, что в тот момент, когда ему указали на дверь, стало очевидно, что Château Сapion надо покупать: «Я поднял трубку, позвонил знакомым адвокатам, и за неделю они нашли вариант оформления покупки без согласования с государством».
С тех пор русская история Château Capion, стартовавшая в 2016 году, не теряет бюрократического накала ни на минуту. «Когда я работал на государственной службе, мне все было ясно. Я понимал, как должно быть устроено государство. Я был уверен, что эта модель давным-давно создана, и не понимал, почему мы ей не следуем. Ведь все так просто. Ключевой вопрос — конкуренция, конкурентная модель. Сейчас я знаю, что конкурентной модели не существует нигде. Хорошо там, где нас нет, — вздыхает винодел Чиркунов. — Когда-то я так любил Францию. Ведь когда человек учит иностранный язык, он неизбежно влюбляется в страну языка, правда же? Вот приехал с мечтой купить дом, а купил винодельню. Купил бы домик — жил бы с иллюзиями, а когда приходится заниматься бизнесом, иллюзии быстро пропадают».
На винодельне Чиркунова ждал приятый сюрприз. Во время сбора первого урожая не хватало емкостей для винограда, так называемых кейсов. Помощь пришла от соседей, Mas de Daumas Gassac одолжили свои. «Насколько нас плохо встретил SAFЕR и банки, настолько хорошо встретили соседи, — рассказывает предприниматель. — Мы даже хотели свой первый релиз вина назвать Les Bons Voisins, «Хорошие соседи».
Зачем это нужно бизнесменам из России
«Пыл зарубежных инвесторов приостановил кризис, — пишет La Revuе du vin de France. — Только в Бордо их число устойчиво растет с 2006 года». С тех пор, как в Китае распробовали бордоские вина, от желающих вложить деньги в виноградники нет отбою. «Эйфория стала немного спадать после 2010 года, — говорит консультант издания Жеффруа Брешот, агент по продажам виноградников. — Оказалось, что винным бизнесом трудно управлять на расстоянии». По прогнозам Vinea (сеть по продажам поместий), велики шансы, что на виноградники вернутся французские инвесторы. Так и виноделам спокойнее, и бизнес с французами вести легче, пишет Revue.
Соседи Олега Чиркунова по Лангедоку, владельцы Prieure de Saint Jean de Bebian, Дмитрий Пумпянский, и его сын-бизнесмен Александр Пумпянский, управляют своими виноградниками уже одиннадцатый год. И настроены оптимистично. Пумпянский-младший — франкофон со школьной скамьи. Учил в язык школе в Екатеринбурге, затем в Женеве в Швейцарии. Говорит, что единственная странность жителей Пезенаса (ближайший к винодельне старинный город из списка «городов уникального культурного наследия Франции», известный как штаб-квартира труппы Жан-Батиста Мольера) — неразборчивый, южный бурчащий акцент. «Хотя я хорошо владею французским, приходилось по несколько раз переспрашивать. Из-за недопонимания возникали всякие анекдотические ситуации, — рассказывает Александр Пумпянский. — Хотелось, конечно, чтобы принимали как своего. Но это приходит со временем, достигается простым способом — уважением».
Когда-то Пумпянский-младший сразил журналиста Decanter ответом на вопрос, зачем предпринимателям-металлургам с Урала понадобились виноградники на Средиземноморском побережье Франции. «В 2008-м мы пустились в приключение, — сказал Александр Пумпянский. — Мы не знали, во что это выльется, и не собирались ничего резко менять». — «Почему вы заинтересовались именно вином», — настаивал журналист. «Отца интересует вино, потому что его интересует все», — отвечал сын.