Как быт
По просьбе «Правил жизни» Максим Мамлыга рассматривает привычки и бытовую сторону жизни авангардистов – от пищевых привычек до практичного отношения к собственным похоронам.
В 1930 году Филиппо Томмазо Маринетти, правда уже в стесняющем окружении итальянского фашизма, публикует «Манифест футуристической кухни». Основатель итальянского футуризма, корифей мирового авангарда настаивает на абсолютной оригинальности еды, рассуждает о деталях сервировки, хрустале и фарфоре, пишет о скульптурах из еды, которые должны возбуждать аппетит, думает о вкусовых свойствах. Искусство должно прийти на обеденный стол. С помощью изысканных продуктов можно представить гостям невероятные, образные блюда.
Например, «Охота в раю» по рецепту аэрохудожника-футуриста Филлиа: «На медленном огне приготовьте зайца в игристом вине, смешанном с какао-порошком, пока жидкость не испарится. Затем погрузите его на минуту в обильное количество лимонного сока. Подавайте в большом количестве зеленого соуса, приготовленного из шпината и можжевельника, и украсьте серебристыми шариками, что напомнят дробь из ружья охотника».
А еще – рикотта, арбузы, голландский сыр, сиенский пирог панфорте с сухофруктами, котлета из рубленой телятины, мед, сосиски, колбаса мортаделла, бананы, засахаренные орехи, меренги, фисташки, карамель с мандариновым вкусом, черный виноград, анчоусы, сардины, булочки с апельсинами, яичным белком и фруктами, ликер алкермес, ликер стрега. Маринетти озадачен возвратом итальянской кухни к корням, очищению от иностранного влияния (в кулинарных терминах в том числе, не «коктейль», а «полибибита») и фанатичной борьбой с пастой, употребление которой развивает вредный «иронический и сентиментальный скептицизм» и «обезглавливает» энтузиазм.
Попадись эта книга в руки любого советского художника, он вряд ли почувствовал бы родство с итальянским коллегой. Этот набор продуктов в стране, где проводилась коллективизация, посчитали бы выдумкой или фантастикой. Даже в 1914 году, когда Маринетти приезжал в Россию, для отечественных авангардистов такая еда была непозволительной роскошью. А в 1930- м те из них, кто был жив и не эмигрировал, не стали растолстевшими мэтрами и еще до кампании по борьбе с формализмом, лишившей почти всех их работы, по меркам западных коллег, жили в абсолютной нищете.
Впрочем, нельзя сказать, что нищета их беспокоила. В 1919 году велась работа над макетом одного из самых узнаваемых авангардных сооружений – памятником III Интернационалу. В мастерской Владимира Татлина не было ни стульев, ни стола, на всех варился один котелок каши, которую все тут же и съедали, шутя, что Татлин изобрел «антистол». Позже посетивший Татлина в 1922 году Георг Гросс вспоминал, что в его комнате «стояла совершенно ржавая кровать из стальной проволоки, на которой, спрятав голову в перья, спало несколько куриц». Безусловно, это были голодные годы, но последующие были легче.