«Подсознание: великолепная история человечества»
Как сны формируют наш мир и нас самих
В древности сновидения толковали, чтобы заглянуть в будущее. Сегодня — чтобы разобраться в том, что они говорят об устройстве нашей памяти. В книге «Подсознание: великолепная история человечества» (издательство «Манн, Иванов и Фербер»), переведенной на русский язык Ириной Матвеевой, нейробиолог Сидарта Рибейро рассказывает, что нейронаука, биохимия и психология позволили узнать о природе сновидений, а также их значении в эволюции и жизни человека. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным исследованиям важности сна для памяти и обучения.
Сон, запоминание и забывание
Если во время бодрствования мы получаем какие-то воспоминания, то во сне они воспроизводятся и трансформируются. Реверберация воспоминаний подспудно присутствует в психоаналитической концепции дневного остатка, однако в работах Фрейда нет упоминания о роли сна в обучении. Карл Юнг подошел к этой идее ближе, когда сказал, что сны готовят сновидца к грядущему дню.
Однако первый экспериментальный подход к исследованию взаимосвязи между сном и обучением появился не в Европе (бесспорном центре научных знаний в XIX веке), а в США, чьи университетские традиции в то время еще только зарождались.
В начале 1920-х годов ученые Джон Дженкинс и Карл Далленбах попытались воспроизвести в Корнеллском университете классический эксперимент немца Германа Эббингауза (Герман Эббингауз (1850–1909) считается одним из основоположников современной психологии. Прим. ред.). В опыте, проведенном несколькими десятилетиями раньше, участники-добровольцы заучивали список слогов, которых не было в их языке, а затем ученые замеряли, насколько эти слоги сохранились в памяти по прошествии времени.
С помощью этой простой процедуры Эббингауз за 40 лет до Далленбаха и Дженкинса установил: однажды обретенные воспоминания со временем ослабевают экспоненциально. Ученый вывел «кривую забывания», характеризующую динамику памяти у бесчисленного множества разных биологических видов. Новое слово Дженкинса и Далленбаха заключалось в том, что участников просили заснуть сразу после того, как они выучили слоги.
Для сравнения они повторили эксперимент, но изменили его условия — теперь добровольцам не давали спать. Как ни странно, за один и тот же промежуток времени участники запоминали после сна намного больше, чем когда продолжали бодрствовать. Участники бодрствовавшей группы были студентами бакалавриата, и после сеанса они отправились на занятия. Родившаяся тогда шутка до сих пор в ходу среди ученых: Дженкинс и Далленбах доказали, что для учебы полезнее спать, чем ходить на лекции.
Но если серьезно, сегодня мы знаем, что релевантная переменная при низком запоминании в бодрствующей группе — это сенсорные и когнитивные помехи. Во время бодрствования мозг постоянно бомбардируют всевозможные раздражители. Они сильно мешают мнемоническому процессу. Наглядный пример — попытка напевать одну песню, слушая другую. Усилия, необходимые для выполнения этой простой задачи, пропорциональны громкости мешающей музыки. Это показывает, насколько сложно бодрствующему мозгу изолировать себя от реальности и заставить на нее не реагировать.
По непонятной причине открытие Дженкинса и Далленбаха не было подхвачено современниками. Оно десятилетиями оставалось в тени и не имело никаких последствий для науки. Пару незначительных исследований провели в 1940-х годах. Но тогда шла Вторая мировая война, почти сразу за ней началась холодная. И это были доинтернетовские времена — информация растекалась вязко, медленно, капризно, до широких кругов доходила не всегда.