Почему мы принимаем насилие за заботу и как это исправить
Казалось бы, что может быть очевидней, чем разница между заботой и насилием? Но многим из нас бывает сложно ее распознать в отношениях, в том числе с самими собой. Как это прекратить и освободить место для истинной любви, объясняет нарративный консультант Екатерина Жорняк.
Многим людям кажется, что они слишком плохие для того, чтобы о них заботились или любили. И это неправда. Им кажется, что прежде, чем просто жить, быть разными, переживать счастье, им надо что-то исправить. И это тоже обман! Как создается такая мучительная ловушка и как из нее выбраться?
Несколько ситуаций из реальной жизни
Муж Марины не участвует в заботе об их пяти совместных детях, много ее критикует и иногда бьет. Она не находит в себе сил уйти. Ей часто кажется, что она это заслужила и раз с ней такое происходит, значит, она настолько плоха, что вряд ли кто-то будет относиться к ней лучше.
Олег живет в ночлежке. Он остался один, потерял квартиру, неудачно взяв ипотеку. Ему кажется, что он сам разрушил свою жизнь и вряд ли заслуживает доброго отношения.
Наталья много работает, почти не ест, всесторонне совершенствуется, тратит на тренировки 28 часов в неделю. Иногда она наносит себе порезы бритвой. А недавно ей не дали повышение, и в этот день она попыталась себя убить. Ей кажется, что она недостаточно хороша и у нее ничего не получается, что ее можно будет полюбить лишь тогда, когда она все исправит.
Михаил не пришел на сделку, над которой работал 10 лет: он перевел телефон в бесшумный режим и напился. В итоге потерял бизнес. Он в отчаянии, но странным образом чувствует, что вот теперь наконец все находится на своих местах, именно это его настоящая жизнь, это настоящий он. Алкоголь, наркотики... со временем все от него отстанут сами, он тихо исчезнет, и, думает Михаил, это правильно.
Один из авторов нарративной терапии, Майкл Уайт, полагал, что причина, по которой люди вовлекаются в разрушительные для них отношения или в саморазрушительное поведение, — в пережитом ими ранее насилии. Или в его неверной интерпретации, когда насилие не называют насилием, а понимают и интерпретируют как доказательство «плохости» того, на кого направлено.