Своя война?
На Елисейских полях есть что отмечать тем, кто готов возводить свое преемство к дореволюционной России
11 ноября в 11 часов дня — то есть ровно в тот день и час, когда в 1918 году было заключено Компьенское перемирие, положившее конец Первой мировой войне,— президент Французской Республики традиционно проводит торжественное мероприятие на Елисейских Полях. Это понятно: для Франции великая война — совершенно особое событие, занимающее в национальной памяти гораздо более значимое место, чем, например, Вторая мировая. Победоносная война 1914–1918 годов стала одним из столпов национального самосознания французов.
Но чем она была для нас? Какое отношение мы имеем к той победе? С одной стороны, причисление России к сонму победителей выглядит необоснованным. Заключенное в декабре 1917 года перемирие с Германией и ее союзниками, за которым последовал сепаратный Брестский мирный договор, было нарушением не только духа, но и буквы союзнических соглашений, в том числе взятого на себя в начале войны обязательства ни под каким предлогом не заключать сепаратного мира с противником. Более того, вскоре после прихода к власти большевики опубликовали секретные дипломатические документы, призванные изобличить «хищническую империалистическую сущность» и низвергнутого царизма, и его союзников. В странах Антанты это вызвало ярость, вполне сравнимую с реакцией на Брестский мир. Мы не просто «выходили из Первой мировой войны» (именно так трактовалось это событие в советской историографии), но и демонстративно дистанцировались от бывших товарищей по оружию, ставя под удар их дипломатию. Как известно, после Февральской революции и последовавшего за ней резкого падения боеспособности русской армии и флота союзники и не ждали от бывшей империи наступательного порыва, но все же надеялись, что Россия, как удачно выразился Черчилль, сможет «сжать зубы и удержать фронт». Октябрь опроверг эти ожидания самым трагическим образом.