Одержимый любовью: что зашифровал Тициан в своей картине «Любовь земная и небесная»
В издательстве «Слово» выходит книга Ольги Назаровой «Любовь и страсть в искусстве Возрождения. Ренессанс в Италии». Исследование о том, как в европейском искусстве впервые со времен античности появился визуальный язык, на котором стало возможным говорить о любви. С разрешения издательства «Слово» редакция публикует главу, посвященную картине Тициана «Любовь земная и небесная».
К большому сожалению современных зрителей, очень мало известно о заказчиках и владельцах живописных эпиталам (свадебных песен, - Forbes Life). Тем большей ценностью обладает история одного из самых знаменитых и поэтичных образцов этого жанра — картины Тициана, которая вошла в историю искусства под названием «Любовь земная и небесная». Она была создана в 1514 году по случаю бракосочетания Никколо Аурелио — венецианца из знатного, но обедневшего рода, прекрасно образованного и занимавшего почетную и важную государственную должность секретаря Совета десяти. К моменту вступления в брак ему было уже за пятьдесят, и это была его первая женитьба, поскольку родительское наследство он великодушно потратил на приданое для своих сестер, которых выдал замуж, а сам вынужден был остаться холостяком.
Невестой, с которой ему удалось заключить брачное соглашение, была молодая падуанка Лаура Багаротто. Несмотря на то что ей было немногим больше двадцати, этот брак был для нее вторым. Лаура была так называемой вдовой падуанского бунта. И ее отец, падуанский юрист, и, по всей вероятности, муж, местный патриций Франческо Борромео, были казнены Венецианской республикой в 1509 году за ту поддержку, которую граждане Падуи оказали имперским войскам в их наступлении на Венецию. Речь идет о событиях войны Камбрейской лиги, целью которой было политическое и экономическое уничтожение Венеции. Падуанцы, чей город находился в зависимости от Венеции, поддержали Камбрейскую лигу, рассчитывая освободиться от власти Венеции. Однако Венеция, устоявшая под натиском лиги, сохранила свою государственность и приняла меры против изменников и бунтовщиков. Участвовавшие в заговоре падуанцы были казнены с особой жестокостью, публично, на глазах родственников, а их имущество было конфисковано, включая приданое жен и дочерей. Таким образом Лаура не только пережила казнь отца и мужа, но и осталась без средств к существованию.
Через некоторое время Венецианским Сенатом был принят указ о том, что вдовы падуанского бунта могут вернуть свое приданое, но только в том случае, если они повторно вступят в брак с гражданами Венецианской республики, — так конфискованные средства обращались на благо венецианских граждан. Как видим, и жених, и невеста, каждый по своим причинам, находились практически в безвыходном положении, но благодаря прагматичной предусмотрительности Светлейшей Республики оказывались в каком-то смысле идеальной парой друг для друга. Для Никколо Аурелио подобный брак был последней надеждой на создание семьи и рождение наследника, а для Лауры Багаротто — единственной возможностью устроить свою дальнейшую жизнь и вернуть себе приданое. Оно было очень значительным, включало обширные земельные владения и денежные средства. В преддверии бракосочетания Никколо Аурелио от имени Лауры подал в Сенат петицию о возвращении имущества, и за день до свадьбы приданое вернулось к Лауре и ее будущему мужу.
Вероятно, именно приданое стало источником финансирования картины, которая была заказана Тициану и должна была прославить новый союз и пожелать ему всего того, что обычно желают брачным союзам. Судя по описи этого приданого, помимо земельных владений и денег, к Лауре Багаротто вернулось и роскошное платье, в котором она выходила замуж в первый раз («белое атласное платье с красными рукавами, украшенное двадцатью пятью жемчужинами»). Скорее всего, в этом же платье она выходила замуж и второй раз.
В этом месте мы должны обратиться к самой картине, чтобы увидеть, что женская фигура слева одета в платье, очень похожее на то, которое фигурирует в описи имущества Лауры Багаротто: белое с большими алыми рукавами. Другие детали дополняют традиционный костюм венецианской невесты: жемчуг, пояс и перчатки, которые выступали ритуальными свадебными подарками от жениха невесте, распущенные волосы, украшенные венком из мирта — растения, которое и в античном, и в ренессансном мире выступало свадебным символом и атрибутом Венеры. На парапете фонтана стоят два сосуда: один из них похож на свадебное блюдо, на которых невестам подавали ритуальное угощение, второй, в виде закрытой металлической шкатулки, — наполняли свадебными подарками.