От мумий до неандертальцев, или Лауреат по наследству
Нобелевская премия по физиологии и медицине 2022 года присуждена шведскому биологу, специалисту по эволюционной генетике, директору Института эволюционной антропологии общества Макса Планка Сванте Паабо за его открытия, касающиеся геномов вымерших гомининов и эволюции человека.
На пути Сванте Паабо много удивительных совпадений и крутых поворотов. Премию ему дали не за какое‑то конкретное достижение или исследование, а за кропотливый системный труд в течение многих лет. Сын лауреата Нобелевской премии по физиологии и медицине 1982 года Суне Бергстрёма, Сванте Паабо рано заинтересовался наукой, но сначала посвятил себя египтологии. И хотя в египтологии он так же рано разочаровался, Сванте Паабо пронес через всю жизнь и тягу к исследованию древностей, и готовность до бесконечности корпеть над шифрами и кодами, но уже не переставляя местами составляющие иероглифов, а жонглируя короткими последовательностями ДНК.
Ему благоволила судьба — великий отец помог найти перспективную отрасль в науке, великие коллеги (в их числе Кэри Муллис, лауреат Нобелевской премии по химии 1993 года за метод ПЦР) дали доступ к передовым, нигде более не доступным на тот момент технологиям исследования генома, жена и тоже выдающаяся ученая Линда Виджилант (155 научных статей с индексом Хирша 49 и общим количеством цитат 10 407) подсказала первоначальный объект приложения усилий — митохондриальную ДНК.
В результате последние 40 лет Сванте Паабо работал на передовой исследования древней ДНК и делил с коллегами в этой области науки радость открытий и горечь признания собственных ошибок. Но поскольку эти ошибки были не его личные, а следовали из технологического и методического уровня тех времен, Сванте Паабо все прощалось. И присутствие в расшифровках ДНК египетских мумий примеси ДНК современного человека («смотрителя музея», как тогда образно выражались), и сначала ошибочное утверждение об отсутствии генетической связи между неандертальцем и современным человеком.
Вообще‑то «пробой пера» в секвенировании геномов древних организмов была расшифровка ДНК животных, а не древнего человека и его ближайших родичей из подсемейства гоминин семейства гоминид. С животными задача решалась проще, потому что такие последовательности легче было отделить от примеси ДНК «смотрителя музея», то есть Homo sapiens. С ДНК древних (и не очень) предков человека оказалось работать сложнее. Но и тут нашелся изящный ход — в работу брались только очень «плохие», не более 150 пар нуклеотидов,