На тропе древних
1Нарушитель периметра
В нашем городке вне туристического сезона едва наберётся десять тысяч человек. Из них около четырёх тысяч — пенсионеры. Так сложилось исторически — городок наш живёт, в основном, за счёт туризма, и молодёжь старается уехать поскорее туда, где имеется настоящая работа.
Но есть и те, кто приехал, соблазнившись чистым воздухом с хвойными фитонцидами и названием Санрайз*. Чья это была фантазия — так назвать город, — неизвестно. Но солнце на нашем небосводе, разумеется, ничем не примечательное — обычный тусклый красноватый шарик, висящий над самым горизонтом и окрашивающий облака розовым светом. Да вы и сами видите. Многим старикам трудно уснуть, они ставят себе плотные внешние шторы, другие, наоборот, рады — они не любят темноту, и им нравится следить за игрой света на облаках.
* Sunrise — восход (англ.).
Я — диспетчер в местном медицинском центре при доме престарелых. Если случится что-то серьёзное, мне нужно будет координировать работу всех служб: не только медиков, но и полиции, и пожарных. Но в Санрайзе очень редко что-то случается. Даже в туристический сезон. А вне сезона — вообще затишье. Бывает, кто-то из стариков уходит из дома и забывает дорогу назад. Бывает, такие забредают в лес, и тогда приходится организовывать поисковые отряды. Но на самом деле это случается не так часто — раз в три-четыре года. Обычно же потеряшки топчутся на главной улице в поисках бара, который закрылся лет двадцать, а то и тридцать назад. Бывает, детишки что-нибудь учудят от скуки. Вот и всё...
Если не считать, конечно, событий из ряда вон. Они случаются раз в десять, а то и в пятнадцать лет…
Но, как правило, самые «тревожные» звонки выглядят как в ночь последнего дежурства, когда позвонила Ольга Вениаминовна Орехова в большой тревоге и пожаловалась, что кто-то хочет проникнуть к ней в дом. Что случилось? Система безопасности подняла тревогу из-за нарушения периметра.
Ольга Вениаминовна — почтенная дама из приезжих. Можно сказать, коллега: до выхода на пенсию работала в Вышеславске заместителем старшего судебного пристава по организации дознания, с ней шутки плохи! Чуть что, сразу требует вызывать полицию. А у нас в межсезонье всего одна бригада дежурит, и полицейские, понятное дело, не любят, когда их беспокоят попусту. Поэтому я предложила Ольге Вениаминовне сначала попробовать справиться собственными силами: посмотреть, что на внешних камерах. Прежде всего, на тех, которые сканируют крышу. Разумеется, у Ольги Вениаминовны новейшая система слежения, денег она не жалеет, всё в полной комплектации. Я ей и намекнула, что как раз подвернулся случай узнать, не зря ли деньги потрачены. Она начинает крутить камерами, никого не находит, жутко на меня обижается: выходит так, что я над ней посмеяться захотела. Но я-то вижу землю на крыше! И это не подтёки от дождя, а такие маленькие аккуратные кучки, сдвоенные и через каждые десять примерно сантиметров. Догадались? Да, конечно следы. И обрывается цепочка на краю — прямо над чердачным окном.
Я спрашиваю у Ольги Вениаминовны, есть ли на чердаке камера. Конечно, есть — как же не быть?! Тогда я прошу активировать её и дистанционно врубить на чердаке свет. Светодиод под потолком загорается, и что же мы видим? Радужную белку во всей её красе, с раздутым капюшоном!
Радужных белок знаете? Конечно, в городах их не увидишь, но они очень популярны. Даже на логотип нашего парка попали. Ага, видели всё-таки? Ну, тогда вы знаете: если белка в испуге раздувает капюшон — это очень эффектное зрелище. Даже Ольга Вениаминовна впечатлилась. Быстро приглушила свет, дабы не пугать бедного зверька. Впрочем, он оказался наглым, дёру не дал, а сложил капюшон и стал вылизываться. Видимо, решил, что победил врага. И действительно — победа была полной. Ольга Вениаминовна сразу спросила у сетевого помощника, чем можно прикармливать белку, удаётся ли её приручить. Я поняла, что больше не нужна, попрощалась и отключилась.
Понимаете, даже старикам нужны впечатления, нужно чтобы вокруг что-то происходило. Она хотела переживаний, вот и названивала в полицию. Радужная белка на чердаке — приключение. Маленькое, но настоящее. Я на это и рассчитывала, когда заказывала её в питомнике. Конечно, ручной зверёк, рождённый в неволе, никогда не побежит в лес. А если и побежит, то скоро вернётся, будет жаться к людям. Думаю, у этих отношений есть будущее...
Нарушение периметра наших границ в ту или в другую сторону даёт возможность почувствовать себя живыми. Собственно, это и есть жизнь — обмен веществом, энергией или хотя бы информацией с окружающей средой, с другими белковыми телами. Биологическая система не может быть замкнутой по определению. Потому что энтропия не дремлет... Простите, это через меня говорит ещё один из моих подопечных — бывший университетский преподаватель философии. Пришлось немного подучиться, чтобы соответствовать... Впрочем, и нейрофизиологи с этим согласны: новые импульсы разрушают старые нейронные ансамбли, вызывают формирование новых, активизируют симпатическую нервную систему, тренируют эндокринный ответ на стресс. А симпатическая система в свою очередь вызовет выброс эндорфинов — как награду за мобилизацию. Но, собственно говоря, всё это банальности, поверхностные рассуждения. Вы полагаете, в нашей беседе есть смысл? Я ведь пока не рассказала ровным счётом ничего о последнем событии, которое потрясло всех. А у вас, наверное, мало времени?.. Вот и телефон звонит...
2Несомненно — убийство
Телефон действительно загудел в кармане куртки. Лера ещё в офисе полиции переключила его в режим вибрации, но Ада всё равно услышала. «Тут нечему удивляться, — подумала Лера. — Разумеется, слух у неё должен быть превосходный». Она извинилась, вышла из кафе, достала телефон и, не разворачивая его, ответила на вызов. Чувствовала, что сердце колотится где-то у самого горла, а рот наполняется горькой слюной. Но это оказался не бывший муж, а коронер:
— Валерия Игоревна, я отправляю образцы в город.
Лера поморщилась и ругнула себя: люди делом заняты, а она чаи гоняет со свидетелем.
— Простите... э-э-э...
«Боже! Как же его зовут?! Не хватало ещё опозориться! Ну да, имя, как отчество у мужа, я ещё обратила внимание!»
— Андрей... э-э-э... — для отчества ассоциации не нашлось. — Извините, Андрей, — ещё раз повторила Лера. — Я сейчас подойду.
— Зачем? — искренне удивился Андрей. — Ничего нового я не скажу и не покажу. Смерть наступила от удара тупым предметом в левую теменную область. Скорее всего, удар был нанесён со спины сидящему человеку. Или лежащему. Кровь на спальном мешке допускает оба толкования. Но это, несомненно, убийство, вы же сами видели. Труп сам на дерево не заберётся. Я подготовлю вердикт и пришлю вам. Тело я передал в похоронную службу, анализы отправлены. Ответ придёт примерно через три недели. Будут вопросы — обращайтесь к местному патанатому, он достаточно компетентен. Я попросил его сбросить вам протокол вскрытия и моё официальное заключение, когда он закончит. Сейчас не хочу вас задерживать.
«Ты себя не хочешь задерживать! — подумала Лера. — Не терпится вернуться в цивилизацию. А я в любом случае остаюсь».
Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Или хотя бы выглядеть спокойной. Попыталась вспомнить, волновали ли её внезапные звонки в те времена, когда муж ещё не был мужем, когда у них всё только начиналось. «Наверное, да. Должно быть, да. Ведь я его не боюсь, боже упаси, я боюсь самой ситуации, необходимости что-то обсуждать и решать...» Потому что родной человек — тот самый, кто делит с ней воспоминания о свидании у памятника Первым Колонистам и о том, как они полчаса искали друг друга в толпе таких же молодых растяп, тот самый, кто, казалось, всегда её поддержит, — вдруг превратился в проблему, тягостную и неразрешимую. Нет, даже не в проблему, а в кусачее опасное насекомое: сухое, жёсткое, шевелящее усами, клацающее жвалами, готовое откусить голову, если зазеваешься. Впору бежать и звонить дезинсекторам: «Помогите, мой муж превратился в богомола! В самку богомола!» Но тебе ответят: «А вы не думали, что в этом может быть и ваша вина? Когда произошло превращение? Куда вы смотрели в это время? Почему не увидели?» Какой коронер выдаст ей заключение: «Ваш муж — больше не ваш муж, теперь он ваш враг», поставит дату и заверит подписью? Когда вся эта трагикомедия закончится? Всё бессмысленно, вязко, непрочно. Словно она и впрямь оказалась в повести Кафки. И никакие юристы не защитят от этого. Напротив, юристы, как стервятники, пируют над трупом их семьи и, кажется, не остановятся, пока от неё не останутся лишь голые кости. Поэтому она и сбежала. Сама вызвалась ехать в эту глушь, работать с местной полицией, чем несказанно порадовала начальство и коллег. Пусть хоть кому-то будет радостно!..
С самого начала Лера была вся на нервах, но в том, что осмотр места происшествия превратился в кошмар библейских масштабов, была не только её вина. К пещере, рядом с которой обнаружили тело, пришлось ехать шесть часов под проливным дождём. Словно небо решило напомнить, что сезон Второго расцвета кончился и буквально гвоздил землю холодными острыми струями. Дорогу мгновенно развезло, грязь полезла из щелей между крупными округлыми камнями вымостки, машина то плыла, то подскакивала, и Лера не чаяла добраться до места живой. Когда они приехали, оказалось, что рейнджеры уже сняли тело и перенесли в пещеру. Они поступили совершенно правильно, правда, Лера надеялась, что удалось сберечь хоть какие-то улики, но получалось, что, рискуя жизнью, она добиралась сюда лишь для того, чтобы разглядывать сквозь пелену дождя содранную кору на высоте в три человеческих роста: все следы на земле были уничтожены.
А вклад Леры в эпохальное фиаско заключался в том, что она после долгого пути из Небесного не позавтракала, только успела выпить чашечку кофе, что, в общем, было к лучшему, потому что во внедорожнике её отчаянно укачало. А когда добрались до места происшествия, Леру тошнило от голода и тряски, всё тело затекло, мышцы болели, она плохо соображала, двигалась как сомнамбула и теперь не без основания опасалась, что могла пропустить нечто важное. В результате её стошнило-таки где-то в мокрых кустах. К счастью, не на место преступления. Ей было стыдно, она надеялась наверстать упущенное на вскрытии в Санрайзе, а оно вон как получилось. Растяпа! Как есть растяпа и некомпетентное ничтожество! Таких нужно бросать и забывать — чем быстрее, тем лучше.
Лера взглянула через стекло. Ада всё так же сидела за столиком у окна — был виден её затылок, короткие завитки тёмных волос. Казалось, она даже не изменила позы. Воплощение терпения и спокойствия. Лера подумала: «А что если рассказать ей о разводе? О том, что боюсь говорить с мужем, боюсь даже видеть его. О том, что всё время кажется, будто ткань мироздания порвалась, и каждым своим словом я только нажимаю на разрыв, и он расползается дальше». Скорее всего, она выслушает меня и скажет, что, по-видимому, мне сейчас очень тяжело. Стандартный ответ, рекомендуемый психологами. Но у неё, наверное, это вышло бы не формально, а так, что я поверила бы в сочувствие. Их ведь обучают: травмированные люди особенно чувствительны к фальши. Ада выглядела бы как сама искренность. Лере хорошо знаком такой тип людей: больше всего они опасаются солгать невольно, ошибиться и ввести кого-то в заблуждение. Особенно — в данной ситуации, когда можно серьёзно подвести другого человека. Поэтому Ада и болтала на посторонние темы — не была уверена в себе, в своих воспоминаниях, не хотела создать у следователя ложное впечатление, навести на подозрения, ведь кто-нибудь может пострадать...
Лера встряхнулась. Ладно, всё это лирика. Ада очень мила, но наш small talk затянулся, надо двигаться дальше. Выбор-то простой. Убить ударом по голове и затащить труп на дерево по силам только мужчине. Женщины в группе были отнюдь не атлетического телосложения, а мужчин двое. Значит, один из них — убийца. Причём если убийца — Марков, кто-то из женщин ему помогал, ведь сам он на дерево нипочём не залез бы. Если убийца — второй, тогда он, пожалуй, мог бы проделать всё в одиночку. Но ему пришлось бы отсутствовать часа два-три, и соседка по палатке заметила бы. Станет ли она его покрывать? Зависит от...
Ладно, тут древо возможностей начинает разветвляться. Пока у нас есть два подозреваемых. И есть свидетельница, которая, вполне возможно, будет лгать. Поэтому она должна сказать правду, несмотря ни на что…
Лера вздохнула и подумала: «Как бы ещё устроить так, чтобы она это сделала не слишком быстро!» Возвращаться в Небесный и встречаться с мужем совсем не хотелось.
3Это было похоже на пикник
Только сумасшедший сунется в лес во время Второго расцвета. Нет, конечно, не из-за Древних. Какие Древние! Из-за туристов. Затопчут! В последние годы там просто не протолкнуться. Группы идут буквально одна за другой, как на конвейере. Одна ушла с привала, вторая на подходе. Раньше в колл-центре карта висела, и по ней булавки передвигали с номерами групп для наглядности. Потом перестали — слишком много булавок требуется. Кто-то идёт на водопады, кто-то — в Большой каньон, кто-то — в пещеры.
В последние годы появились ещё маршруты по стоянкам Древних. Названия — одно красивее другого. Дорога Сновидений, Дорога Ритуалов, Дорога Святилищ и Дорога Капищ. И так далее — у кого на что фантазии хватило. У каждого экскурсовода есть свои любимые пещеры или скалы, а то и просто большие камни причудливой формы. Они и решают, какой камень назвать «древним идолом», какой «древним жертвенником», а какой просто «местом силы», потом водят туристов вокруг них под аудиозаписи ритуальных песен аборигенов Австралии и Новой Зеландии. Какое отношение аборигены Австралии имеют к Древним? Правильно, никакого. Но туристам нравится. Людям действительно нужны яркие впечатления, и они готовы дорисовать в своём воображении добрую их половину, лишь бы поверить, что принимали участие в настоящем приключении.
В общем, в туристический сезон у всех много работы. Нам, диспетчерам, например, отдают систему оповещения. И координацию работы служб, если что случится. И справочную службу, конечно. Приезжают гиды-сезонники, но те, кто в первый раз, ещё плохо ориентируются в парке. Кроме того, всегда хватает «диких» гидов. Вот эти опасны. Они набирают группы в сети, проникают на территорию сквозь дыры в периметре, ходят без дорог, а если что-то случается, даже не знают, как позвать на помощь. Большая часть тел, которых находят в лесу, — клиенты таких гидов, сами «дикие» гиды или просто одиночки-экстремалы, которые думали, что всех умнее. Много ли таких? Немало. Двое, трое, пятеро за сезон. Конечно, не всех находят. Ну так и дорогу не всем удаётся перейти, не попав под машину...
Когда поток туристов схлынет и до того, как начнутся дожди, в лес ходят местные группы. Или приезжие, но из тех, кто бывал здесь не раз, познакомился с местными и хорошо себя зарекомендовал. Кому можно доверять и просто с кем ходить приятно... Зачем? Тут как сложится. По большей части — просто размяться, голову освежить. Или ради рекордов. Пройти быстрее всех, уйти дальше всех. Или ориентирование в лесу без навигатора. Наша группа 5076O собиралась идти по достаточно традиционному маршруту — сто пятнадцать километров за восемь дней, с посещением Большого каньона, водопадов и пещер на плато. По сути, затянувшийся пикник. Всем хотелось просто отдохнуть, сменить обстановку. Всем нужны свежие впечатления...
В такие походы профессиональных гидов обычно не берут. Но, разумеется, совсем без сопровождения никто не пустит. С нами пошёл стандартный андроид-проводник R-3865/u4. Им быстро дают имена, так туристам удобнее. Нашего официально звали Реджи. Не знаю почему, но вся группа почти сразу стала называть его Жориком.
Я отвечала за первую медицинскую помощь. У меня сертификат парамедика. Каждый год прохожу подтверждение квалификации.
Впервые я увидела нашу группу в туристическом центре. Если хотите, могу отвести, показать, здесь недалеко. Вон видите купол прозрачный за домами? Ну да, на Главной улице, как и полицейский участок, почта, банк, три гостиницы, магазины, пять кафе, четыре ресторана. На то она и Главная улица. И ведёт — угадайте куда? Правильно, к мосту через Чёртов овраг и началу тропы. Всё очень просто, заблудиться невозможно.
В группе шесть человек, не считая меня. Собирались семеро, но одна девушка в последний момент отказалась... Да, она как раз с Вронским собиралась идти. Почему отказалась? Не знаю, он не рассказывал, да никто и не любопытствовал. Хотите, посмотрю фамилию и адрес? Где-то у меня был первоначальный список группы: сеть туристического центра мне скидывала информацию перед выходом... У вас уже есть? Понятно... Просто рассказать о своих впечатлениях? О первых впечатлениях?.. Ну, честно говоря, неприятностей я от Вронского не ждала. Невысокий, щуплый, очень подвижный, типичный холерик. В личном файле были упоминания о многолетнем курении и эпизодах злоупотребления алкоголем. Помнится, у центра он пыхал вейпом. Но человек может использовать небольшие дозы алкоголя и никотина для того, чтобы подавать гиперсензитивность... Денису было сорок два года, у него устойчивое социальное положение, стабильная работа — можно предположить, что он достаточно социализирован. Вспоминаю, когда его впервые увидела, он болтал с Марковым. О чём?.. Дайте подумать... Сначала обсуждали результаты последних игр. Баскетбол. Потом Марков выяснил, что его собеседник — юрист, и принялся расспрашивать о проекте нового закона природопользования. Вронский толком ничего не мог ему рассказать и сразу предупредил, что это не его область. Тогда ещё конфликта не возникло — все предвкушали долгую приятную прогулку, были немного возбуждены, но в благодушном настроении.