Бластофаг — пожиратель бластов
Противоопухолевый препарат бластофаг появился в России очень давно, но по ряду причин не вошёл в клиническую практику. О том, как всё было, создатель препарата Юрий Фёдорович Продан рассказал в докладе, сделанном в ноябре 1960 года в 1-м Ленинградском медицинском институте. Стенограмму этого доклада автор нижеследующей статьи положил в её основу, дополнив своей гипотезой о механизме действия препарата.
От любительских фотографий до клинических испытаний
История бластофага начинается в 1910 году, когда его создателю, уроженцу города Кобеляки Полтавской губернии Юрию Фёдоровичу Продану (1896—1970) было всего четырнадцать лет. Учась в гимназии, Юрий страстно увлекался фотографией и пытался найти способ изготовления прозрачной клеящей основы для фоточувствительного слоя фотопластин, которые он делал кустарным способом. В качестве такой основы он пытался использовать клейстер, который, к сожалению, при высыхании терял прозрачность и потому не годился. Но однажды на его экспериментальные фотопластинки случайно попала пыльца растения, которая принесла на себе споры какого-то микроорганизма. На питательном клейстере споры проросли, и развившийся из них микроорганизм сделал фотопластинки прозрачными, чего Юрий и добивался. С помощью увеличительного стекла он определил, что пыльца принадлежит чистотелу, а споры на ней — микроскопическому грибку. Чтобы всегда была возможность изготовить фотопластинки, Юрий приготовил крепкий отвар чистотела и внёс в него цветки чистотела, содержащие пыльцу со спорами этого грибка. В отваре началось брожение. Получившийся после этого раствор делал фотопластинки прозрачными в любой момент, когда это требовалось.
Во время обучения в Саратовском медицинском университете (в то время — Императорский Николаевский университет) Юрий Продан получил задание написать курсовую работу о различиях между опухолевыми и нормальными клетками организма. В научной литературе тех лет бытовало мнение, что опухолевые клетки своими свойствами похожи на клетки растений. Дальнейшее развитие науки показало, что это представление ошибочно. Тем не менее именно оно позволило Юрию Продану предположить, что его грибок, хорошо растущий на растительной среде, будет расти и на животных опухолевых клетках, коль скоро они — якобы — имеют свойства растительных.
Фантазия студента Юрия Продана разыгралась: а вдруг грибок можно использовать для лечения рака? Эта смелая мысль требовала экспериментальной проверки, и такая возможность в университете была. Несмотря на то, что в те годы биологи только-только научились культивировать опухолевые клетки in vitro, в Саратове, в Императорском медицинском университете уже имелись их культуры и они были доступны студентам! Юрий Продан добавил к культуре опухолевых клеток свою споросодержащую жидкость и с восторгом наблюдал в микроскоп, как споры грибка прорастают и разрушают опухолевые клетки. Конечно, необходим был контрольный эксперимент с нормальными клетками, чтобы убедиться, что грибок не будет вредить здоровым тканям. Но такой эксперимент был невозможен: раковые клетки культивировать тогда умели, а нормальные — ещё нет.
Тем не менее судьба предоставила Юрию возможность проверить противоопухолевое действие препарата на настоящей опухоли.
В 1920 году Юрий Фёдорович Продан приехал в свои родные Кобеляки. Вскоре к нему обратился за помощью местный житель, страдавший раком губы. Молодой врач удалил опухоль, однако было понятно, что существует высокая вероятность рецидива. Он решил подготовиться к такому развитию событий и поместил вырезанную опухоль во флакон с его споросодержащей жидкостью. Юрий Фёдорович полагал, что его грибок, «питаясь» тканью опухоли, усилит свои противоопухолевые свойства. Подобные воззрения вполне соответствовали представлениям биологов тех лет о возможности «воспитания» у организма полезных свойств и их последующего наследования.
Круговерть событий унесла Юрия Фёдоровича из родных мест, и снова он появился в Кобеляках через два года. Оказалось, что его пациент жив, но у него случился рецидив заболевания. На месте удалённой опухоли выросла новая, а её метастазы распространились по шейным, надключичным и подключичным лимфатическим узлам. Это была картина рака четвёртой стадии. В ответ на просьбу о помощи Юрий Фёдорович ответил, что, возможно, у него и есть необходимый препарат, но он не вполне уверен в его безвредности — существует вероятность тяжёлых осложнений или даже смерти. Больной заверил, что готов на всё. И тогда Юрий Фёдорович сделал то, на что современный врач вряд ли бы решился. Он взял немного жидкости, в которую два года тому назад была помещена удалённая опухоль, прокипятил её, ввёл небольшой объём (0,1 мл) под основание опухоли и стал с трепетом ждать исхода. Первой реакцией на препарат был сильнейший озноб. При этом с опухолью и метастазами произошло нечто поразительное: они покраснели, набухли и казались выдавленными к поверхности тела. Больной, к счастью, не умер, но сильно недомогал восемь дней. Когда он пришёл в себя, то получил второй укол, вызвавший такую же реакцию. Потом ещё и ещё — препарат в увеличивающихся дозах вводили в общей сложности восемь раз. В итоге больной выздоровел: опухоль на губе была выдавлена на поверхность тела, мумифицировалась, а затем отпала, а метастазы полностью рассосались.
Таким образом, цепь случайных событий и неверных предположений привела к созданию противоопухолевого препарата. Сам Юрий Фёдорович Продан всю жизнь был убеждён в том, что споры грибка, попадая в организм, специфически связываются с тканями опухоли и прорастают в ней, а развивающийся грибок разрушает опухоль, используя её в качестве питательной среды. Препарат был назван бластофагом, то есть пожирателем бластов. (Сейчас бластами называют разновидность стволовых клеток, которые пока ещё активно делятся, но уже перестают быть стволовыми, становясь клетками со специализацией: остеобласты дают клетки костной ткани, лимфобласты превращаются в лимфоциты и т. д. Раньше под бластами подразумевали и опухолевые клетки тоже. В названиях некоторых опухолей, которым дают начало испорченные клетки-предшественники, есть «бластный» след, как в случае нефробластомы или хондробластомы.)
Многие годы Юрий Фёдорович лечил злокачественные опухоли неофициально, лишь заручившись согласием самого больного и его родственников. Однако в истории препарата был период его частичного признания. В марте 1938 года в Житомирском военном госпитале, в котором служил Юрий Продан, в рамках 1-й Всесоюзной противораковой недели состоялась внутригоспитальная врачебная конференция. На ней Юрий Фёдорович впервые сообщил компетентной аудитории о своих успехах в лечении рака. Доклад вызвал бурную дискуссию. Была создана военно-медицинская комиссия, работа которой подтвердила эффективность метода. Решением комиссии Юрию Продану было поручено лечить в Житомирском военном госпитале онкологических больных — военнослужащих и членов их семей. В 1940 году об успешном методе стало известно наркому обороны К. Е. Ворошилову, и по указанию Главсанупра РККА были начаты клинические испытания препарата бластофаг на инкурабельных (неизлечимых) больных в НИИ онкологии в Ленинграде (сейчас — НМИЦ онкологии им. Н. Н. Петрова). Испытания продлились всего два месяца, но по их результатам в Киевском окружном военном госпитале было организовано онкологическое отделение, в котором было разрешено применять бластофаг. Эти начинания оборвала Великая Отечественная война.
В послевоенные годы Юрий Продан попытался продолжить работу, но его личное дело, в котором были все разрешения и приказы, касающиеся его метода лечения рака, бесследно исчезло. В 1959 году учёным советом Киевского научно-исследовательского рентгенологического и онкологического института МЗ УССР было разрешено применять бластофаг для лечения инкурабельных больных, но практически эта работа так и не началась. 26 мая 1964 года приказом МЗ СССР за № 293 было предписано начать исследования противоопухолевых свойств препарата, но исследования опять же так и не были развёрнуты.