Мозг маленький, гормоны «скачут»: 6 научных мифов о женщинах
Гендерные стереотипы часто опираются на якобы научные факты: женский мозг меньше мужского, эмоции нестабильны из-за гормонального циклирования, а пассивность и склонность к роли хранительницы очага формировалась десятками тысяч лет эволюции. Однако современная наука опровергает стереотипы, находя новые данные и исправляя ошибки в интерпретации старых.
Мужчины неразборчивы, женщины целомудренны
Если посмотреть на двух павлинов, сразу понятно, кто из самцов «круче» — тот, у кого вычурный хвост больше. Если посмотреть на двух самок павлинов, они будут одинаково серенькими. Дарвин предположил, что раз половой отбор так отчетливо поддерживает различия между самцами, значит, мужчины сильнее различаются по репродуктивному успеху, то есть по количеству оставленных потомков.
Это подтвердил биолог-эволюционист Ангус Бейтман, когда в 1948 году создал изолированные популяции плодовых мушек (чтобы отличать детей одних родителей от других, Бейтман подобрал мушек с заметными мутациями: у одних на крыльях были необычные щетинки, у других крылья завивались вверх, у третьих были крохотные глаза). Через некоторое время ученый рассмотрел и пересчитал потомство. Самцы и правда сильно различались по репродуктивному успеху; при этом чем больше у самца было партнеров, тем больше у него было детей. У самок репродуктивный успех выходил на плато с первым же самцом.
Бейтман отметил неравноценный родительский вклад в потомство: яйцеклетка организму обходится дорого, а сперматозоид — дешево. Логично предположить, что пол с «большими инвестициями» в потомство, то есть женщины, будет дожидаться лучшего партнера. А пол с «небольшими инвестициями», то есть мужчины, будет вести себя так, чтобы как можно больше распространить свое семя. Казалось, научные данные подтверждают: женщины эволюционировали в сторону целомудрия, а мужчины — в сторону разнузданного промискуитета.
Но эта стройная теория пошла вкривь и вкось, когда в классическом эксперименте Бейтмана нашли ошибку: из-за того, что мухи с сочетанием двух мутаций часто умирали, ученый неправильно посчитал потомство. Повторить результаты Бейтмана не получилось. А когда ученые пристально исследовали любовную жизнь мушек-самок, оказалось, что репродуктивный успех самки тоже растет вместе с числом партнеров. Самцы же не всегда используют возможности спаривания, поскольку избыточные половые контакты могут ухудшить качество семени и снизить вероятность появления потомства. То есть мужские половые клетки не так уж «дешевы». В свою очередь, самки, «имея в виду», что сперма может быть ненадлежащего качества, неоднократно спариваются с разными самцами. Совокупления с несколькими самцами — полиандрия — обычное явление у животных.
Довольно сложно прикладывать теорию Бейтмана к человеческим популяциям: репродуктивный успех женщин и мужчин в большей степени зависит от плотности населения, соотношения полов, внутриполовой смертности, главенствующего типа отношений (моногамия, полигамия, серийная моногамия, полигиния и т.д.), статусных различий и так далее.
Все это дополнительно осложняется неэффективностью человеческого секса. В отличие от многих видов, у которых половой акт координируется гормонами так, чтобы гарантировать зачатие, в жизни людей огромное количество нерепродуктивного секса. Вероятность рождения ребенка в результате полового акта у людей — всего 5%. Это означает, что для человека бейтмановское предположение о разбрасывании мужского семени налево и направо ради большего потомства — слишком оптимистично. Человеческий секс служит целям, выходящим за жесткие рамки репродукции: например, для укрепления отношений или просто потому, что он нам нравится.
Яйцеклетки пассивны, сперматозоиды — мачо
В XVII веке существовало представление, что в половых клетках находятся уменьшенные версии человека или животного — гомункулы, которые во время беременности просто увеличиваются в размерах. Овисты считали, что гомункулы сидят в яйцеклетках. Анималькулисты — что в сперматозоидах, при этом женщине они отводили пассивную роль «почвы для взращивания». К анималькулистам принадлежал и Николас Хартсукер, голландский физик, математик и создатель микроскопа с винтовым цилиндром. Однажды в окуляр микроскопа Хартсукер якобы разглядел в головке сперматозоида маленького человечка. И хотя сегодня мы знаем, что гомункулов не существует, наследие анималькулистов живет в виде представлений о том, что оплодотворение — это ожесточенная борьба сперматозоидов в заплыве к пассивной яйцеклетке, которая, как принцесса в башне, ждет своего единственного. Многие полагают, что «соревновательность у мужчин в крови», ведь еще на этапе оплодотворения только самый быстрый получает право передать ДНК потомству