Король севера
Человек-айсберг, который одной левой мог убить белого медведя, чувствовал себя одинаково комфортно и на полярной станции, и на голливудской съемочной площадке, и в постели гламурных красоток. Теперь таких уж нет, да и слава богу, а то медведей не напасешься!
Ледяной свистящий ветер сбивал с ног. Петеру Фрейхену приходилось наклоняться вперед и медленно продвигаться, будто в толще воды. Он с трудом вытаскивал ноги из сугробов, и обессиленная собачья упряжка, которая плелась за ним, тоже постоянно увязала в снегу. Лагерь был где-то тут, рядом, может быть в километре, но дойти до него было невозможно. Глупая самонадеянность! Датский полярный исследователь остановился возле большого камня, за которым можно было слегка укрыться от ветра. Ему было тридцать семь лет, а он считал себя все тем же суперменом, каким был в двадцать, когда только приехал в Арктику...
В начале этого бесконечного дня экспедиция сбросила запасы еды, чтобы облегчить упряжки, которые увязали в мягком снегу. Скоро после этого акта отчаяния наст окреп, можно было запросто вернуться и взять груз с собой, но они продолжали двигаться дальше. Петер был так зол из-за этой ошибки, что, как только группа встала на стоянку, решил, пока все спят, в одиночку исправить ситуацию. Он налегке вернулся назад и подобрал груз. Однако ветер усилился и превратился в снежный ураган, и вот он стоит здесь, за камнем, изможденный до предела, с уставшими собаками, которые были лишены заслуженного отдыха... Глупо! Глаза сами собой закрывались, его подташнивало от усталости, и он решил устроить себе укрытие под санями. В снежной яме Петер расстелил медвежью шкуру и закрыл выход своей сумкой. Метель мгновенно занесла его укрытие, внутри стало совсем темно. В походном костюме эскимосов – медвежьих штанах, меховой шубе и сапогах из кожи тюленя – ему было тепло и уютно...
Детство
Петер Фрейхен родился в маленьком портовом городе Нюкёбинг в 1886 году и детство провел с моряками. Уже в восемь лет у мальчика была своя лодка, и он частенько сбегал с уроков, чтобы покататься на ней по проливу. Петер мечтал о путешествиях и дальних странах, однако его практический и состоятельный отец без лишних сантиментов сразу после окончания школы определил сына в медицинский университет Копенгагена. Фрейхен оказался способным студентом. Первые два года он показал себя в высшей степени приличным молодым человеком, пока в 1907 году вдруг не сбежал в Гренландию в составе полярной экспедиции Мюлиуса-Эриксена.
«Всему виной был удивительный случай, который произошел в больнице при университете, – вспоминает Петер в своей книге «Арктические приключения». – У нас лежал безнадежный пациент, рабочий доков, который упал с высоты и переломал все кости. Никто не верил, что он проживет больше часа. Однако лучшие светила университета провели на нем показательную для студентов операцию, и... докер очнулся, пошел на поправку! Это было настоящее чудо. Весь факультет смотрел, как после выздоровления он вышел на улицу, шагал сам, без костылей... И тут его сбил насмерть первый в Копенгагене автомобиль! Все просто онемели от шока. Тогда, помню, я решил: катись оно все!»
Арктика встретила юного покорителя самой пикантной экзотикой. Петер вспоминал, как в крупнейшем городе Южной Гренландии, Суккертоппене, он отправился по делам экспедиции на гребной лодке, на веслах которой сидели исключительно местные женщины (это была слишком легкая и недостойная мужчин работа). При этом периодически к одной из женщин подплывал ее великовозрастный сын на рыбачьем ялике, который был едва ли не ровесником Петера. Ничуть не смущаясь, мадам задирала свою меховую курточку, и отпрыск прикладывался к ее груди. Оказалось, некоторые эскимоски кормят своих сыновей грудью чуть ли не до их свадьбы. Считалось, что, как только женщина перестает кормить, она становится старухой.
Чуть позже молодого датчанина ждал еще один не самый приятный сюрприз. Ему приглянулась одна из девушек, что были на веслах, и Петер пригласил ее на танцы, организованные в честь белых гостей. Эскимоска с восторгом приняла приглашение и предложила кавалеру зайти за ней в дом ее отца. Белого великана приняли как самого почетного гостя, и у него замерло сердце, когда его барышня решила изменить прическу и каскадом распустила свои роскошные блестящие волосы, которые доходили до пола. К несчастью, красотка захотела усилить впечатление и показать, насколько она чистоплотна. Для этих целей из-под кровати была извлечена бадья с мочой, которая у южных эскимосов служила моющим средством, и прекрасная Рапунцель целиком погрузила в нее свою гриву... Петер не знал куда деваться во время этой процедуры, а когда вел девушку на танцы, старался дышать ртом. Он понял, что странный душок, который чувствовался повсюду, вовсе не игра его брезгливого европейского воображения.
Одинокий полярник
Впрочем, конфузы чужой цивилизации остались на юге. Фрейхен и экспедиция, к которой он был приписан, отправилась далеко на север, в необитаемые пустоши неисследованной Гренландии. Там Петер провел свою первую и единственную зиму в полном одиночестве за полярным кругом – его назначили смотрителем метеорологической станции у подножия ледника. Впоследствии он признавался, что просто не понимал, на что шел, и никто из его начальников тоже не имел никакого представления о том, что такое одиночная зимовка на севере, даже если у тебя полно запасов и есть собственная хижина.
Главной проблемой стали волки. Первым делом они съели всех собак, которых Петер держал как транспорт, а потом полностью изолировали его от базового корабля, с которого раз в месяц планировалось забирать провиант и топливо. Корабль находился в двух днях пути, и волки неизменно нападали на продовольственный обоз уже во время первой ночевки. Фрейхен вынужден был сидеть в своей хижине без отопления и с очень скудным запасом еды. На стенах промерзшего маленького каменного домика неумолимо нарастал иней от дыхания, так что стены буквально смыкались вокруг несчастного исследователя, и наступил момент, когда он не мог даже вытянуться в полный рост на койке. Ночью (а это 24 часа в сутки, поскольку за окном стояла непроглядная полярная тьма) волки не оставляли попыток проникнуть внутрь домика, из которого так аппетитно пахло. Петер постоянно просыпался от подозрительных шорохов и вскоре его сон превратился в непрекращающийся кошмар. Это, конечно, не способствовало психическому здоровью: Фрейхен вспоминал, что под конец он начал разговаривать с кухонной утварью. Однако двухметровый датчанин все-таки был на редкость крепким парнем. Он и не думал сдаваться, продолжал вести свои полевые дневники. И вот однажды, стоя на вершине ледника, куда Петер должен был подниматься ровно в полдень для измерений, он увидел на горизонте первый луч солнца. «Это ощущение невозможно передать, когда после шести месяцев черно-белого сумрака вдруг, всего на несколько мгновений, в мире появляется цвет!» – пишет Фрейхен