Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Игорь Гудков: «Все мы с Рубинштейна, 13...»
Игорь Гудков (он же Панкер) был завсегдатаем питерского рок-клуба. Он дружил с Майком Науменко, Андреем Пановым, Константином Кинчевым, Виктором Цоем и Алексеем Рыбиным. Когда золотой век ленинградского рок-н-ролла закончился, Панкер нашел себя в киноиндустрии. Работал с Иваном Дыховичным, над "Сталинградом" Федора Бондарчука и "Белой гвардией" Сергея Снежкина. Сейчас в его планах снять сериал о Горшке — Михаиле Горшеневе, лидере группы "Король и Шут".
— Фильм Учителя о Викторе Цое я не люблю, полностью на стороне правообладателей — это безобразная история. И то, что фильм «Цой» провалился в прокате, логичное тому подтверждение. Больше всего мне было обидно за Рикошета: он экранный совершенно не похож на себя. Если честно, до конца я так и не досмотрел.
Сейчас в Москве будут делать выставку к шестидесятилетию Цоя. Масштабную, каких никогда не было. Пройдет она в столичном Манеже. Я знаю, что выставка будет долгой, а поскольку в проекте принимают участие мои знакомые, они просят у меня раритет — две картины Виктора, которые никто не видел. Вернее, это плакаты, Цой рисовал их на продажу: срисовывал западных звезд либо с альбомов, либо с настоящих плакатов.
Фирменный плакат стоил пятнадцать рублей, а нарисованный Виктором — от рубля до трех. Те, что у меня, не очень получились, потому не продались и таким образом сохранились. Такие же плакаты были тогда у многих наших: Цой часто был стеснен в средствах, родители много не зарабатывали, поэтому он эти рисунки дарил друзьям на дни рождения. На моих, случайно сохранившихся, нет подписи, но она и не требуется — Виктор узнаваем. Помню, как Мика Джаггера он срисовал с журнала «Крокодил», где была ругательная статья про The Rolling Stones. Естественно, мы ее вырезали и бережно хранили. Наверное, эти картины я все-таки дам на выставку: хочется, чтобы люди их увидели.
— Как вы встретились с Цоем?
— Небольшая предыстория: я родился в коммунальной квартире на Невском проспекте. Родители — папа инженер, мама врач — после института уехали по распределению в Донецк. Услышав мой украинский говор через год моего нахождения там, бабушка пришла в ужас и забрала меня назад в Ленинград. Потом мы жили на Гражданке, а позднее родители развелись и я переехал в квартиру на Бухарестской улице в Купчине, которую получил отчим.
Я учился в восьмом классе и вовсю интересовался музыкой. Пару раз съездил к старым товарищам, но так как путь из Купчина до Гражданки неблизкий, дружба эта рассосалась. На пластиночном «толчке» познакомился с Андреем Пановым — Свином, первым панком и вдохновителем этого движения в России. Получается, что я был вторым панком. Мы сразу понравились друг другу, а еще выяснилось, что живем рядом, всего в шести автобусных остановках.
У Андрея уже была своя компания, в которую я влился. В нее входили в том числе Леша Рыбин, Витя Цой, Игорь «Пиночет», Евгений Юфит. Там на наших глазах и организовалась первая группа Цоя и Рыбы «Гарин и гиперболоиды». Собирались мы обычно у Панова, его мама, Лия Петровна, была не против. И мама, и отец Свина были звездами балета, но в 1974 году его отец Валерий Шульман эмигрировал и развелся с женой. Из-за границы он присылал Свину джинсы, куртки, другую одежду, а мы все это продавали и неплохо потом проводили время.
На самом деле мы со Свиньей были мажорами. Мой отчим работал в обкоме партии, и мы пользовались всеми благами: проходками в кино, театр, музеи, на концерты. Плюс нас всегда выпускали из милиции благодаря нескольким серьезным пропускам без фото, на предъявителя. Дальше меня пробивали по базе и видели, что я живу в квартире высокопоставленного отчима. Нас же забирали не как антисоветчиков, а за антиобщественное поведение. Пьяных к примеру. Компания собиралась разношерстная, но всех нас объединяла любовь к западной музыке.
Время мы проводили так: слушали пластинки, выпивали, курили, обсуждали любимые группы, разговаривали обо всем, кроме политики. Я читал потом воспоминания Оззи Осборна, у него в юности все было примерно так же, как у нас. Мечтал с друзьями о группе, о гастролях, о славе, только сидели они в баре, а мы на кухне.
Однажды все же организовали группу. Правда играть никто толком не умел, зато Андрей писал хорошие песни, а потом, к моему удивлению, начал неплохо писать и Цой. Первой песней, которую я услышал от Виктора, была «Когда-то ты был битником», она мне понравилась сразу. Сначала Виктор играл в группе «Палата № 6» на басу, а потом они с Рыбой стали играть на две гитары, так и появилось «Кино».
Потихоньку наша компания стала знакомиться с другими ленинградскими музыкантами: я встретился с Майком Науменко и Борисом Гребенщиковым. Увидел их на новогодней дискотеке в архитектурном институте, непосредственно перед танцами играла группа без названия. Входили в нее Борис, Майк, Женя Губерман, Михаил Файнштейн. Они выглядели шикарно: накрашенные глаза, кружевные жабо, настоящий рок-н-ролл. Как выяснилось потом, у коллектива все же было название — «Группировка имени Чака Берри».
Ребята играли рок-н-ролльные стандарты. И вот они играли, играли... и вдруг запели песню на русском языке. «Летающая тарелка» меня поразила, я был убит наповал! Борис сказал со сцены: «Мы записали новый альбом, кто хочет купить — подходите». Конечно, я подошел и тут же получил домашний телефон Гребенщикова.
Назавтра позвонил ему и выяснил, что мой дом не так уж далеко от его. «Ну заезжай!» — пригласил Борис. Уже через час я сидел у него, мы разговаривали о музыке, и выяснилось — у нас похожие вкусы. В дальнейшем Борис очень сильно повлиял на нашу компанию, а «Аквариум» до сих пор одна из моих самых любимых групп. В то время мы с Пановым работали в радиомагазине, в СССР это было престижно, и пластинок у нас было до фига. Именно я дал Гребенщикову послушать альбом Sex Pistols, а Боря осчастливил меня группой The Clash.
«Кстати, со мной парень играет, Майк, он тоже недавно альбом записал», — рассказал Гребенщиков. Конечно, мне был нужен и этот альбом! Боря позвонил Майку, и я тут же к нему поехал, жил Науменко тогда тоже не очень далеко.
Оказавшись в его комнате, я попал в знакомую атмосферу: всюду висели плакаты Марка Болана, Дэвида Боуи, The Rolling Stones, лежали книги, у стены стояла гитара. Майк в тот момент неважно себя чувствовал.
— Может, тебе выпить?, — тут же дал я «дельный» совет.