Запретный роман
"Дни счастья прошли, и фиалки, и розы в саду отцвели, и тебя покидаю я", - вились грустные слова неаполитанской песни. Лина Кавальери оказалась не парой своему Саше: их союзу воспротивился сам русский царь.
Летом 1897 года в Санкт-Петербурге все только и говорили о новой звезде, исполнительнице кафешантанных песенок синьорите Кавальери. Мужчины теряли от заезжей знаменитости головы. У красавицы с точеной фигуркой моментально появилась армия поклонников — «кавалеристов», как их называли, наперебой спешивших поухаживать за «божественной Линочкой». «Если вы спросите, в каком жанре выступает Кавальери, — писал репортер, — я отвечу: возлюбленная».
На одном из светских приемов, где собрался цвет столицы, итальянка, весь вечер танцевавшая то с одним, то с другим партнером, вдруг встретилась взглядом с молодым человеком у окна, неотрывно смотревшим на нее. Он покачнулся... По залу пробежала волна испуганного шепота: «Александр упал в обморок!» Присутствовавший на приеме доктор предположил сердечный приступ и велел перенести его в соседнюю тихую комнату. Через несколько минут туда заглянула Лина, в душе которой неожиданно вспыхнула симпатия к незнакомцу. По воспоминаниям Кавальери, очнувшись, тот странно посмотрел на нее. Глаза у него были голубые, ресницы длинные, как у девушки, черты тонкие, будто резные.
— Вы? — прошептал мужчина. — Спасибо. Какую шутку сыграло со мной сердце! Могу ли я увидеть вас снова?
— Конечно, — улыбнулась певица.
Затем он не без труда поднялся с козетки и, поддерживаемый двумя товарищами, покинул бал.
Голубоглазым красавцем оказался князь Александр Барятинский, отпрыск старинного рода, одного из знатнейших и богатейших в России. Его отец служил при дворе, сам он обучался вместе с детьми Александра III и был на короткой ноге с цесаревичем Николаем, будущим императором. Окончив Пажеский корпус, стал адъютантом герцога Лейхтенбергского. Как же отличались его детство и юность от прошлого Лины!
Наталина, так ее звали на самом деле, родилась двадцать пятого декабря 1874 года и росла в римском районе Трастевере в бедной семье. Работать начала рано: была ученицей портнихи, торговала на улице цветами, прибиралась в типографии. При этом что бы ни делала — орудовала иглой, предлагала прохожим купить скромный букетик, мела полы или присматривала за младшими братьями и сестрой — девочка постоянно пела. И весьма недурно. Однажды мать отвела ее к жившему по соседству учителю музыки. Тот заверил, что у малышки явный талант, согласился с ней позаниматься и помог выучить несколько незатейливых песенок. С этим нехитрым репертуаром в четырнадцать лет и начала выступать синьорита Кавальери в дешевом театрике-кафе на площади Навона, где собиралась самая невзыскательная публика.
Первое выступление запомнилось ей навсегда. Когда девушка вышла на крошечную сцену и оказалась под прицелом глаз зрителей, ее охватил страх. Она теребила платье и не могла выдавить ни звука. Тут перед взором возник их убогий домишко, из которого Наталина с детства мечтала вырваться в другую, лучшую жизнь, и разомкнув губы, она запела. Едва смолкла музыка, раздался шквал аплодисментов, и не чуя под собой ног, дебютантка убежала за кулисы. Что ж, начало было положено, и несколько лир в карман за выступление — тоже.
В девятнадцать Наталина уже выступала в римском театрике «Орфео». Затем отправилась покорять Неаполь, где по настоянию импресарио укоротила имя. Лина Кавальери — это сочетание напоминало стремительный полет наездницы! После успеха на юге Лину с ее неаполитанскими песенками позвали в знаменитый парижский бар-кабаре «Фоли-Бержер», где блистали красотки, напоминавшие бабочек или экзотические цветы. «Спросите русского, американца или японца, — писали газеты, — в каком месте Парижа они хотели бы встретиться вновь. И вам ответят: «В «Фоли-Бержер»!»
Критики после парижского дебюта Кавальери выражали сомнение в вокальных данных итальянской звездочки, но публика придерживалась иного мнения: она ведь приезжала не в оперу, а всего лишь послушать очаровательное создание с приятным голосом. Внешность Лины привлекла фотографов, открытки и рекламные плакаты с ее изображением разлетались тысячами. Контрактов становилось все больше, и через пару лет она отправилась на гастроли в Россию.
Одно из ведущих изданий Петербурга представило Кавальери как «известную итальянскую красавицу» — о голосе певицы журналист даже не упомянул. Позднее, конечно, писали и о вокале, но все равно гораздо больше внимания уделяли драгоценностям, которыми Лину одаривали воздыхатели. На сцене она любила блеснуть украшениями, пустить, так сказать, «алмазную пыль» в глаза. Впрочем, певицы из «Фоли-Бержер» все как одна были «бриллиантовыми», например Отеро, испанская красавица и соперница Кавальери. Как-то во время их совместных гастролей импресарио попросил Отеро пропустить Лину с ее номером вперед:
— Она плохо себя чувствует, поэтому выходить на сцену после одиннадцати вечера ей вредно для здоровья.
— Я знаю, — усмехнулась испанка, — что это вредно для ее бриллиантов: они померкнут после моих.
В один из вечеров Лина поразила воображение петербургской публики, появившись у рампы в изумрудном ожерелье: оно трижды обвивало ее шею и спадало до талии. Эту роскошь подарил ей Саша.
...Семейство Барятинских пребывало в сильнейшей тревоге. В 1894 году их младший сын Владимир тайно вступил в брак с актрисой Лидией Яворской. Скандал вышел громкий. Теперь тем же путем намеревался пойти Александр. И на ком собрался жениться — на кафешантанной певичке без роду-племени! Нет, никто бы не осудил, если бы Саша взял очаровательную простолюдинку в любовницы, но в супруги?!
Тем не менее вскоре Лина якобы стала княгиней Барятинской. Во всяком случае, как утверждала она сама годы спустя, их венчал православный священник в какой-то маленькой часовне. «Весь шум по поводу свадьбы Кавальери — не более чем миф, — опровергал «Петербургский листок». — Согласно последней информации, итальянская красавица — увы! — давно замужем и является матерью двоих детей. Все это лишний раз подтверждает: звезды кафешантанов выдумывают себе биографии».
Но Лина не обращала внимания на пересуды, ведь Саша ее обожал и спешил исполнить любое желание: «Он чувствовал себя мастером, который создает произведение искусства, и не жалея денег, осыпал своего кумира драгоценностями... Я ощущала себя красивейшей из женщин и была королевой всех балов. Повсюду на меня смотрели вожделеющие глаза». Она решила осесть в Петербурге, учила русский язык. Но вокруг настойчиво жужжали: заезжая певичка окрутила князя, мечтает завладеть его состоянием. В конце концов вмешался Николай II, призвав друга детства к благоразумию. «Саша подчинился воле царя, — вздыхала Лина, — как всякий военный обязан подчиниться приказу старшего по званию. Но его душа окаменела от горя, он был похож на дерево, лишившееся корней».