Алена Яковлева и Мария Козакова. Такие разные...
Маша оказалась крайне разумным человеком. Не выясняет отношения, не скандалит. Я-то более эмоциональная, темперамент зашкаливает периодически. Мне, как и в молодости, нужны безумства, страсти.
Алена: Друзья и коллеги уверяют, что дочь — абсолютная моя копия. Наверное, им виднее, но сама я так не думаю. По крайней мере внешне мы совершенно разные: у меня черты лица более мягкие, у нее ярче — проявилась «козаковская порода». Я эмоциональная, Маша спокойнее, сдержаннее, рассудительнее. Мне нужно все делать быстро, если ремонт в квартире — то за месяц: продумала дизайн — купила материалы — поклеили обои — выбрала новую мебель и никаких проблем! Дочь же со своей неторопливостью и скрупулезностью оформляла «девичью светелку» года два...
В моей спальне преобладают светлые, теплые тона. Все пространство занимают всякие статуэтки, коллекции кукол и тарелок, гравюры — собираю их почти всю жизнь. Дочь предпочитает тона холодные, серо-коричневые и модный нынче стиль лофт — грубо вырубленное дерево. Вещей в ее комнате мало, она по натуре минималист: чем меньше, тем лучше.
Говорю ей:
— Маша, это какой-то мрак, кошмар и ужас.
Она в ответ:
— Что ты, мама, так уютно...
Не любит перья в качестве аксессуара — а я обожаю. В общем, разница налицо. В чем-то она похожа на мою маму Киру Андреевну — рациональностью, некоторой критичностью. Я больше в папу Юрия Васильевича, от него унаследовала пофигизм и легкое отношение к жизни. Но не к профессии.
Маша: А мне кажется, мы все же похожи. По сути. Это касается в первую очередь жизненных принципов — что такое хорошо и что такое плохо. С детства я впитала от мамы: нельзя подставлять, предавать, обижать людей. Она умеет дружить, с некоторыми вместе по тридцать — сорок лет, прошли, что называется, огонь и воду. Я тоже считаю, что женская дружба важна. Мама обожает свою работу, настоящий трудоголик. Я такая же.
Алена: Похожи мы еще вот в чем: меня всегда интересовали эмоции, театр, искусство, взаимоотношения — все это, по моему мнению, более важно, чем материальное. Стараюсь зарабатывать. Но не затем, чтобы купить яхту или вертолет, — все равно не куплю. Исключительно для того, чтобы не беспокоиться о завтрашнем дне. Маша такая же. Никогда не искала богатых мужчин, чтобы к кому-то присосаться... Человеку требуется по большому счету совсем немного — с возрастом я особенно четко это поняла. Путешествия и здоровье — вот на что в основном я трачу деньги.
— Алена, вы как-то сказали в интервью: «Мужчины создавали мне только проблемы — а решать приходилось самой».
— Никого не хочу ругать — мне встречались прекрасные мужчины. Но я действительно зачастую как нянька им была. А все время самой решать проблемы надоедает, надо, чтобы с тебя хоть иногда снимали это бремя. У меня и сейчас есть поклонники, мы встречаемся, прекрасно проводим время. Но в брак не спешу. Наверное потому, что по натуре я независимая. Как киплинговская кошка, которая гуляет сама по себе.
Честно говоря, подсознательно никогда не доверяла мужчинам. Это не касалось измен. Я не доверяла в принципе: вроде мужчина хороший, но никогда не знаешь, чего от него ждать. Оттого сильно не привязывалась, ни одного не держала и всегда отпускала. Хотя порой это бывало и нелегко... Когда-то давно беседовали на эту тему с Машей. Советовала ей быть осторожнее с сильным полом. Дочь ответила: «Нет, мама, я хочу доверять». Она открытая, искренняя девочка. К сожалению, первый молодой человек просто плюнул ей в душу. Был стресс, душевная травма. Потом появился другой парень — и снова травма. И еще одна...
Маша: В моей жизни и правда случилось много болезненных историй, связанных с мужчинами. Мама всегда предостерегала: «Маша, не торопись». А я торопилась. Теперь говорит: «Ошибки все совершают... Да, бывает больно, сложно. Но в конце концов пережить болезненную ситуацию даже полезно для актерской биографии. Все в творческую копилку — сможешь достовернее сыграть роли, крушение иллюзий». Так что во всем можно найти плюсы, в том числе и в сердечных разочарованиях.
— Алена, вы росли неуверенной в себе девочкой. Как-то пытались оградить от подобных переживаний дочь?
— Я поддерживала ее во всех начинаниях и стремлениях! У меня большой поддержки не было. Вспоминается история. Мы с мамой и отчимом (Николай Иванов был журналистом-международником. — Прим. ред.) несколько лет жили в Германии. Как-то родители ехали на автомобиле и обратили внимание на школьницу лет двенадцати с огромными бантами у витрины магазина. Она стояла и безучастно рассматривала кукол. Длинные руки висят плетьми чуть ли не ниже колен, совсем нет бюста, огромные очки.
Мама (сама позже рассказывала) с сочувствием произнесла:
— Какая страшненькая девочка, бедные ее родители.
На что отчим заметил:
— Кира, вообще-то это твоя дочь.
Это действительно была я. Родные долго не понимали, почему у меня почти нет ресниц, пока не заметили: я их выдергивала, когда нервничала. Психологи говорят, так бывает, когда ребенок не чувствует любви взрослых.
Мама моя — человек весьма сдержанный на проявление эмоций. Говорит: «Всегда считала, главное — чтобы ребенок был здоров и накормлен, а не помогать ему изживать комплексы». Так что со своими комплексами я боролась сама.
Когда на третьем курсе журфака решила попробовать поступить в театральный, у родных поддержки не нашла. В коридоре Щукинского училища случайно столкнулись с отцом. Вахтанговцы там — частые гости.
— Что ты тут делаешь? — удивился Юрий Васильевич Яковлев. Он, как и мама, хотел, чтобы я занималась журналистикой. Объяснила, что подаю документы. Прищурившись, отец спросил предельно серьезно: — Хочешь стать плохой артисткой?
Ответила:
— Попробую стать хорошей.
В актерской профессии поначалу не все складывалось гладко, что тоже не способствовало обретению внутренней уверенности. Поступила в Театр сатиры, репетировала в спектакле «Тени» Андрея Александровича Миронова, роль не давалась — хоть плачь. От переживаний ночами ворочалась без сна. Даже закурила.
Делала это на кухне втайне от мамы, выдыхая дым в форточку. Казалось, сигареты «Пегас» вселят вдохновение и образ начнет складываться. Но вдохновение отчего-то не приходило. Как-то вечером дома в миллионный раз зубрила текст, не выдержала и взмолилась: «Господи!!! Ну почему у меня не идет роль?!» Я пребывала в полном отчаянии, не знала, что делать. Мама это увидела и прокомментировала: «Я же предупреждала: не надо было тебе идти в артистки».
Когда репетировала в театре «Модернъ» главную роль в спектакле «Катерина Ивановна» по пьесе Леонида Андреева, Кира Андреевна даже звонила режиссеру Враговой: «Что вы с Аленой мучаетесь? Не надо с ней возиться!» — мол, только время теряете, лучше пригласите кого-нибудь другого. Спасибо, Светлана Александровна не прислушалась к ее совету.
После премьеры мама снова ей позвонила, представилась: «Это мать Ермоловой...» Она посмотрела спектакль, в целом он понравился, но к исполнительнице главной роли — то есть ко мне — отнеслась с присущей ей пристрастностью. Хотела как лучше: чтобы дочь не строила иллюзий. Вдруг ничего из нее не получится — сломает себе жизнь. Сейчас она наконец приняла меня как артистку, по нескольку раз пересматривает мои сериалы, фильмы и спектакли.
А вот бабушка по маме — актриса Елена Михайловна Чернышова — принимала меня всецело. Во многом благодаря ей я и пошла в эту профессию.
— Юрий Васильевич признал в итоге, что дочь стала хорошей актрисой и «не посрамила фамилию»?
— Признаний, что я его любимая артистка, не звучало, хотя отец ходил на мои спектакли. Что-то ему нравилось, что-то нет. Ворчал, что снимаюсь в сериалах:
— Артиста не должно быть так много на экране.
К тому же качество и содержание некоторых картин, где я играла, оставляло желать лучшего. Я это понимала.
— Папа, — говорила ему, — тебя снимали Рязанов, Гайдай и Данелия. У меня их нет, приходится довольствоваться тем, что имею.
А вот внучку в ее решении стать актрисой Юрий Васильевич поддерживал, хвалил Машу: «Ты очень органичная».
Бабушке — Кире Андреевне — тоже многое нравилось, но поначалу иногда и ее пыталась критиковать. Я услышала и попросила маму: «Не надо так больше никогда говорить. Иначе и в ней взрастишь комплексы. Хочет — пусть пробует». Ребенка надо поддерживать в его стремлениях и начинаниях.
Маша: Я ведь тоже росла закомплексованным ребенком. Несмотря на то, что мама с детства внушала: ты самая лучшая, самая красивая и любимая. Но психологи уверяют: для девочки важно, чтобы эти слова говорил отец, а я росла без него. Был отчим Кирилл Мозгалевский (продюсер и кинорежиссер. — Прим. ред.). Они с мамой поженились, когда мне было чуть больше года, прожили почти пятнадцать лет и остались родными людьми. Я его очень люблю, мы прекрасно общаемся, но все же именно родной отец, как мне кажется, дает дочери ощущение уверенности.