Как журналистка Ориана Фаллачи добивалась откровенности от Киссинджера и Индиры Ганди
Во времена, когда не было соцсетей, а политики и знаменитости казались небожителями, журналистка Ориана Фаллачи занималась тем, что заставляла их спуститься с небес на землю. В юности она была партизанкой, в зрелом возрасте писала репортажи из горячих точек. Но всемирную славу ей принесли тонкие психологические портреты, которые она создавала в своих интервью.
В 1979 году, вскоре после революции в Иране, аятолла Хомейни дал интервью итальянской журналистке Ориане Фаллачи. Известная своей настойчивостью, она несколько раз задала ему вопрос о положении женщин на Ближнем Востоке. В конце концов Хомейни сказал: «Если вам не нравится исламская одежда, вас никто не обязывает ее носить. Она предназначена только для молодых и порядочных женщин». «Это очень любезно с вашей стороны, имам. Сейчас я сниму с себя эту дурацкую средневековую тряпку», — ответила Фаллачи и, действительно, сорвала с головы платок. Больше Хомейни никому интервью не давал.
Несмотря на то что аятолла ушел с той встречи, его сын Ахмад впоследствии рассказал Фаллачи: «Я никогда не видел, чтобы мой отец смеялся. Я думаю, что вы единственный человек в этом мире, который заставил его смеяться!»
За свою жизнь она успела поговорить с десятками людей — от звезд Голливуда до государственных деятелей. Во времена, когда не было социальных сетей, она выводила их на откровенные разговоры, заставляя говорить вслух то, что было на уме.
Партизанка
Летним днем 1928 года юная Тоска Кантини, работавшая компаньонкой у богатой вдовы, собиралась на прогулку по Флоренции и решила надеть изящную шляпку с вишнями. Увидев ее, резчик по дереву Эдоардо Фаллачи сделал комплимент, благодаря которому завязался непринужденный разговор между молодыми людьми. Знакомство переросло в отношения и брак. Спустя год на свет появилась их дочь Ориана — огорчив Эдоардо, который хотел мальчика.
Центральным событием в жизни девочки стала война. Позднее Ориана вспоминала: «Мне посчастливилось быть воспитанной мужественными родителями. Как физически, так и морально. Мой отец был героем Сопротивления, а моя мать — просто храброй».
Эдоардо арестовали чернорубашечники и подвергли пыткам, а Ориана уже в 14 лет присоединилась к партизанскому отряду «Справедливость и свобода» и под кодовым именем «Эмилия» разносила тайные послания и передачи партизанам. Если ей нужно было доставить ручную гранату, она прятала ее внутри кочана салата, а записки искусно вплетала в косы. Благодаря хрупкой фигуре Ориана выглядела намного младше своих лет, что позволяло ей оставаться незамеченной.
Ярким воспоминаем, навсегда врезавшимся в память Орианы, стала пощечина, которую неожиданно дал ей отец, когда она испугалась бомбардировки: «Маленькие девочки никогда не плачут». С тех пор она никогда не плакала на публике. А привыкнув постоянно подвергать свою жизнь опасности, потеряла чувство страха.
Студентка
В 1944 году после освобождения Флоренции от немецкой оккупации Ориана была уволена в звании рядового из корпуса добровольцев свободы, который объединял партизанские силы. Получив выплату в размере 15 670 лир (примерно $23), она купила обувь себе и двум младшим сестрам — Неере и Паоле. Некоторое время работала секретарем в женской организации (изначально возникшей для национально-освободительной борьбы, а позже превратившейся в политическую организацию левого толка), а также помогала партии «Действие», где познакомилась с ключевыми фигурами Сопротивления. А затем поступила в классический лицей Галилея.
Она читала все, что попадало под руку. Мать Орианы не разделяла стремление дочери стать писателем, а дядя Бруно, журналист старейшей флорентийской газеты La Nazione, возмущался: «Сначала надо жить, а потом писать! О чем можно писать, если она не жила?». Ориане приводились железные доводы сначала о Толстом, который мог позволить себе писать, потому что был графом, а затем о Достоевском, который зарабатывал на жизнь в игорном доме. В конце концов в угоду матери она решила стать врачом. Отец, удивленный таким выбором, воскликнул: «Я думал, ты хочешь писать и путешествовать, как Джек Лондон?».