Итоги десятилетия: выхода нет. Почему нынешний российский режим ждет печальная судьба
Десять лет назад в России был другой президент, а у режима был шанс на трансформацию во что-то более приемлемое для общества, чем мы наблюдаем сегодня. Однако власть решительно отказалась от любых изменений, выбрав принцип несменяемости
Десять лет назад Твиттер был новинкой, Телеграма не существовало вовсе. Барак Обама завершал первый год из будущих восьми лет своего президентства. Алексей Навальный уже был заметен, но еще не стал оппозиционером номер один. Грета Тунберг играла с первыми куклами, а русский рэп только начинал обращать внимание на то, что помимо «телок», «тачек» и «веществ» есть гигантская и не очень благополучная страна, которая хочет, но не может рассказать о себе.
Есть и множество других различий. Но два выделяются особо — десять лет назад президента России звали не Владимир Путин, а Крым еще не был «наш». Более того, Запад именно тогда предпочел забыть о ставших де факто «нашими» Абхазии и Южной Осетии и запустил процесс восстановления отношений с Москвой, замороженных в результате российско-грузинской блиц-войны августа 2008 года. Госсекретарь Хиллари Клинтон даже привозила Сергею Лаврову кнопку с ошибочной надписью «Перегрузка» вместо «Перезагрузка». А Барак Обама под камеры российского ТВ выступал в Гостином дворе (где теперь проводит свои прямые линии Владимир Путин) перед студентами и выпускниками Российской экономической школы, которой руководил ныне опальный Сергей Гуриев.
Страна жила надеждами на «медведевскую оттепель» и постепенную либерализацию путинской системы. Многие из российских интеллектуалов, или, как стало модно говорить, «инфлуенсеров», сегодня утверждают, будто «с самого начала» знали — Медведев уступит место Путину через четыре года. Многих из них я помню осаждающими Дмитрия Анатольевича докладными записками, проектами и предложениями, бесконечно повторяющими, как заклинание, медведевское «свобода лучше, чем несвобода», охотно