«God укажет нам путь»: отрывок из новой книги Наринэ Абгарян
Прогулки по узким улицам Гюмри, расставания в аэропорту Тбилиси, неожиданные встречи на книжном фестивале в Таллине, чашка кофе в Риге: с разрешения издательства «АСТ» Forbes Woman публикует отрывок из новой книги Наринэ Абгарян
Наринэ Абгарян — лауреат премии «Ясная Поляна», премии имени Александра Грина и номинант «Большой книги». «Молчание цвета» — история разных людей: счастливых и несчастных, мудрых и легкомысленных, живущих в разных странах. Они выносят на своих плечах беды, делают сложный нравственный выбор, горюют и сострадают, находят и хранят любовь.
Гюмри
Искали печку долго. Хватали за рукава прохожих, заглядывали им в глаза, не получив вразумительного ответа — разводили руками: ну как же так, это знаменитый сувенир Гюмри, как вы можете о нем не знать!
Женщина окликнула нас, когда мы уже отчаялись. Глаза у нее были совсем как у куклы: круглые, блекло-голубые, в густой опушке длинных темных ресниц.
— Пойдете вверх по улице, увидите два магазинчика, там и будут ваши печки. — И она зашагала впереди, показывая нам дорогу.
На спине ее куртки крупными буквами красовалась нашивка «GOD».
— И God укажет нам путь,— шепнула я. Мы похихикали.
Печек, конечно же, в сувенирных магазинчиках не оказалось. Бог поводил нас по аляповатым залам и, потеряв интерес, отправил восвояси. Но не забыл о нас.
Второй Его посланник оказался кудрявым суетливым юношей с глазами цвета ночи.
— Подкинете по тысяче драмов за каждую печку, я вам их достану,— обещал он.
Поколебавшись, подкинули. Он забрал деньги и канул в туман. Тяжело зазвонили колокола церкви святой Богородицы. Утром я зашла туда, чтобы полюбоваться иконой «Семь ран». Иконы — нетипичная для апостольской церкви история, потому, если будете в Гюмри, сходите посмотреть, лучше ранним утром, когда в храме почти безлюдно. Полюбуйтесь скорбными ликами Марии и двух жен-мироносиц, Спасителя, семерых ангелов, глядящих сверху испуганно. Подумайте о вечном сквозь тишину, запах ладана и свечей. Потом медленно поверните голову направо и с умилением обнаружьте в крохотной нише аккуратно сложенные предметы для уборки: старую деревянную швабру, веник, метлу, мокрые, развешенные на просушку тряпки, вымытое до блеска алюминиевое ведро. Если напрячь слух, можно услышать, как на каменный пол капает с тряпок вода. Никакого пафоса, жизнь, какая есть, какой она и должна быть.
Вечером того же дня второй посланник вручил нам печки. «Звоните, если еще что-то понадобится, все достану»,— заверил он и растворился в воздухе Чеширским Котом. Я повертела в руках сувенирную печку. Она немного смахивала на печи моего детства: жестяная, ржавая, со скрипучей заслонкой и боевито торчащей трубой. Только если наша печь прямоугольная, эта круглая, буржуйкой. Я везла ее сквозь отмененные рейсы и локдауны в Москву, чтобы хранить с остальными дорогими сердцу армянскими артефактами. Их у меня набралась внушительная коллекция: ослик, пастух, тряпичная кукла-старушка, сшитая моей сестрой Сонечкой. Гранат. Коллаж: лежащий на боку карас и плотно прикрытая дверь погреба. Глиняная чашка. Сосновая шишка из Берда. Камушек из нашей реки. Инструмент, сделанный моим прапрадедом Василием для моей прапрабабушки Анатолии — она использовала его, когда ткала ковры. Теперь еще печка, раздобытая в Гюмри.
И да, открытка.
У этой открытки, кстати, смешная история. Привезла я ее из Милана. С Миланом вообще вышло странно. Я там пробыла всего два дня. В первый день бродила наобум по городу и вышла к хачкару. Я аж глазам своим не поверила, обсмотрела его со всех сторон, погладила завитки креста. Все верно, он. Стоило лететь в Италию, чтобы любоваться армянским хачкаром.
На второй день ушла от греха подальше в противоположном направлении и заметила в окне сувенирного магазинчика открытку, показавшуюся мне смутно знакомой, армянской. Но продавец уверил, что автор — итальянец.