Гильермо дель Торо: «По своей природе я аутсайдер»
В прокате «Форма воды» – фэнтезийная мелодрама Гильермо дель Торо о любви живущего в секретной военной лаборатории человека-амфибии (Даг Джонс) и немой уборщицы (Салли Хокинс). Фильм получил Золотого льва Венецианского фестиваля, две награды «Золотого глобуса» и 13 номинаций на «Оскар», в том числе в главной категории «лучший фильм». Esquire поговорил с дель Торо о природе любви, мексиканских серенадах и о том, как успешно творить, оставаясь аутсайдером.
Вы так смело показываете сексуальность своей героини в самом начале фильма.
Это правда. Если честно, меня тошнит от этой общепринятой концепции “красавицы и чудовища” – “она” почему-то всегда безупречна и чиста, а чудовище обязательно превращается в принца, и они живут вместе долго и счастливо. Именно поэтому моя главная героиня каждое утро варит яйца, чистит туфли, мастурбирует, а потом идет на работу – история, по-моему, близкая многим. Ну, и чудовище у меня ни в какого гребаного принца не превращается — а что, правда жизни! “Форма воды” — фильм про несовершенство: я считаю, что истинная любовь возможна только тогда, когда ты принимаешь человека таким, какой он есть. А самые извращенные отношения в этой истории как раз у полковника Стрикленда (Майкл Шеннон) и его жены — семьи, на первый взгляд, благополучной.
Сексуальность можно показывать по-разному. Критики в свой адрес не боитесь?
Ну, а что сделаешь, пускай критикуют! Единственная цензура, которую я признаю – это самоцензура. Кому не нравится, могут не смотреть. И, в конце концов, если взрослым людям нельзя показывать фильмы про любовь — это уже совсем, знаете ли.
Но все-таки главный герой-любовник в вашем фильме и не человек вовсе.
Но ведь фильм не про него, а о том, что у любви нет границ — она как вода сметает все препятствия на своем пути и может принять любую форму. И говорить о любви бессмысленно, поэтому в моем фильме она беззвучна. Любовь — это то, какими друг друга видят влюбленные. Это величайшая тайна, и словами ее не выразить. О любви можно только петь — уж мне ли не знать — я мексиканец и не раз исполнял серенады, стоя под балконом.