Король футбола
Будущий чемпионат мира по футболу пройдет под знаком Льва Яшина. Это понятно: слава великого голкипера сияет особенно ярко на бледном фоне нынешних футбольных «успехов». При этом его трудно назвать звездой: трудяга и скромник, не любивший говорить о себе и своих достижениях. Один из многих – но неповторимый.
Лучший вратарь ХХ века по версии ФИФА родился 22 октября 1929 года на московской рабочей окраине, в недавнем селе Богородском. На улице Миллионной, где стоял его дом, миллионеров сроду не водилось – почти все ее жители работали на большом резиновом заводе «Богатырь», ставшем после революции «Красным богатырем». На этом заводе работала мать Льва, рано умершая, все многочисленные тетки и дядья. И жили они все вместе, с трудом вмещаясь со всеми своими детьми в трехкомнатную заводскую квартиру на первом этаже. Только Иван Петрович, Левин отец, слесарь-шлифовальщик, работал на военном 500-м заводе в Тушине, где выпускались авиационные двигатели. Рано утром он уезжал на другой конец города, а маленький Лева оставался один – мать умерла, когда ему было всего пять лет. Его воспитал двор, где для мальчишек всегда находились занятия: зимой на соседнем пустыре заливался каток для катания на коньках, а летом тот же пустырь превращался в футбольное поле, на котором гоняли самодельный тряпичный мяч. Много лет спустя Яшин жаловался на повсеместную застройку таких самодельных полей, видя в ней причину физической слабости молодежи: «Они мало бегали, прыгали, дрались, играли в футбол и теперь расплачиваются за это недостаточно сильными, упругими, эластичными мышцами, недостаточно крепкими нервами». Футбол пришел в Москву не так давно – в конце XIX века его внедрили заезжие англичане, мастера на фабрике Саввы Морозова. Играли вначале неважно: на Олимпиаде 1912 года футбольная сборная России продула немцам с самым разгромным в истории счетом 0:16. В советское время государство, закаляя народ для подвигов в труде и в бою, энергично взялось за подготовку спортсменов. Футбол, для которого не требовалось ни помещений, ни сложной экипировки, быстро стал самым массовым спортом. Команды создавались на многих предприятиях, в городах и даже селах, но процветали те, кого брали под крыло влиятельные структуры вроде армии (ЦДКА), госбезопасности и милиции («Динамо») или профсоюзов («Спартак»). В середине 1930-х начали регулярно проводиться футбольные чемпионаты, команды переманивали друг у друга игроков и выискивали повсюду талантливую молодежь.
В 1938-м Лева Яшин пошел в школу, где особыми успехами не блистал – дворовые забавы были интереснее сидения за уроками. Однажды, катаясь на буфере ездившего по Миллионной улице трамвая, он потерял валенок. Долго искал – не нашел. Домой пришел зареванный. Отец ругать не стал, понял, что за ребенком нужен пригляд, и скоро у Левы появилась «вторая мама» Александра Петровна, а потом и брат Боря.
С «мамой Сашей» отношения сложились хорошие. Лето Лева проводил у ее родителей в деревне под Подольском. И в июне 1941-го тоже туда поехал и в Москву вернулся только через три года. Сначала школьников увезли от вражеских бомбежек в Воскресенск, а зимой с отцовским заводом всех Яшиных эвакуировали под Ульяновск, где рабочим пришлось в мороз разгружать станки и в голой степи налаживать производство. Лева, как мог, помогал родителям, а через год сам встал к станку учеником слесаря. Еды не хватало, усталость валила с ног – фронту срочно требовались самолетные моторы. Чтобы не заснуть, парень научился курить крепкие местные папиросы и не отвык от вредной привычки до конца жизни, чем сильно укоротил эту самую жизнь. На заводе дорос из учеников до слесаря 3-го разряда, когда вернулся в Москву, получил – в 16 лет – свою первую награду, медаль «За доблестный труд». Иван Петрович тоже был награжден, о нем писали газеты, а он смущался: «Чего там, я – как все…» Потом Лев Яшин будет вести себя так же, смущаясь славы.
На Тушинском заводе была своя футбольная команда, и тренер-общественник Владимир Чечеров отбирал туда игроков. Взял и Яшина, и теперь тот все воскресенья – тогда это был единственный выходной – проводил на стадионе. Хорошо хоть семье дали отдельную квартиру рядом с заводом, а то три часа дороги на работу, а после смены – учеба в вечерней школе так изматывали парня, что начались конфликты с отцом и мачехой – 18 лет, опасный возраст. Лев однажды даже ушел из дома и прогулял работу. По законам тех лет за это грозила тюрьма – пришлось срочно отправиться в армию, во внутренние войска, где он быстро оказался в юношеском резерве общества «Динамо». На одном матче его заметил Аркадий Чернышев, в будущем легендарный хоккейный тренер, а тогда воспитатель динамовской молодежи. Он-то и определил окончательно Яшина на место вратаря, оценив его данные: при росте 185 сантиметров и длиннющих руках он заслонял собой чуть ли не весь створ ворот. К тому же не стоял на месте, а выбегал далеко из ворот, чтобы поймать мяч и отбросить его в сторону соперника – тогда этот фирменный «яшинский» стиль игры был еще в новинку.
В 1948-м новичок дебютировал на чемпионате столицы, где молодежная команда «Динамо» играла со взрослым составом той же команды. Он не пропустил ни одного мяча, команда победила. Через год он, уже дублирующий вратарь взрослой команды, отправился в Гагры на игру со сталинградским «Торпедо». Во время матча он по привычке выбежал из ворот, чтобы отбить мяч, столкнулся со своим же защитником и упал – а мяч, подгоняемый морским ветерком, медленно вкатился в ворота. Под общий смех молодой вратарь в слезах убежал в раздевалку, скинул с рук перчатки, стал стягивать бутсы. Товарищи успокоили его, убедили вернуться на поле – и выиграли-таки со счетом 5:1. Однако позже, на встрече с одноклубниками из Тбилиси, Яшин вызвал недовольство генерала госбезопасности, который грозно потребовал «убрать с поля этого сопляка». И убрали – целых четыре года он просидел на скамейке запасных, глядя, как слава и восторг болельщиков достаются другому вратарю динамовцев, знаменитому Алексею Хомичу.