Король невежд
Когда Адриано Челентано пришло официальное уведомление о присвоении ему почетного звания профессора литературы и философии университета Фоджи, откуда родом его родители, он, бросивший школу в 12 лет и с тех пор никогда и нигде не учившийся, написал в ответ: «Я вынужден отказаться, так пришлось бы стать лучше, чем есть, а я не хочу становиться слишком серьезным. Я остаюсь королем невежд».
Несерьезность, детская непосредственность – способ жизни Челентано. С тех пор как в детстве он был главным клоуном на своей улице, он так и остался «ребенком навсегда». «Недостатки у меня – недостатки ребенка. И вместе со мной они, пожалуй, не взрослеют. Я так и не научился быть взрослым», – признается артист. Даже свой миллионный бизнес он упрямо отказывается вести«по-взрослому»: «Я не подчиняюсь законам шоу-бизнеса – выпускаю альбомы, когда хочу, и не езжу с обязательными концертами только потому, что так положено. Мне на рекламу вообще наплевать, меня и так все знают».
Как и в свое голодное детство, он до сих пор пьет кофе… с маслом – так сытнее. «Да, я кладу масло в кофе, как делала это моя мама», – каждый раз нетерпеливо объясняет Челентано официанту в каком-нибудь элитном ресторане. К своим 80 годам, исполнив около шести сотен песен, записав более четырех десятков музыкальных альбомов и исполнив более четырех десятков ролей в кино, он говорит, что «никогда не чувствовал себя звездой». Ему больше нравится считать себя «человеком из народа». Уже в 25 лет он продал 55 миллионов пластинок и заявил: «Я – это 55 миллионов итальянцев».
Адриано Челентано родился в семье бедняков Леонтино и Джудитты Челентано, в поисках заработка переехавших с сельского юга на промышленный север Италии, в Милан. В январе 1938 года – Адриано появился на свет 6 января – его брату было уже восемнадцать, а сестрам – шестнадцать и двадцать два. «Тогда их очень забавляло, что у них будет маленький брат, в то время как они уже такие большие», – рассказывает Адриано Челентано в своей автобиографии «Рай – это белый конь, который никогда не потеет».
Но была у него еще одна сестра, в честь которой его назвали и о которой он всегда помнит, хотя знает о ней лишь из рассказов мамы. Именно благодаря ей Адриано с раннего детства поверил в рай. Адриане исполнилось 9 лет, когда она внезапно заболела. «Я думаю, что это была какая-то разновидность вирусного гепатита, не более. Но в те времена не умели это лечить», – считает Челентано. Однажды вечером Адриане стало хуже, и врач сообщил, что девочка умирает. Был поздний вечер, по улице кто-то шел и пел песню. Вдруг умирающая встала с кровати и сказала: «Он же не так поет!» Потом стояла в ночнушке и пела, как рассказывала Джудитта, пела прекрасно. А когда допела до конца и ей зааплодировали, девочка простилась со всеми домашними – бабушкой, отцом, сестрами, кузинами, тетями, братом и мамой – с каждым по отдельности, как будто куда-то уезжала. Видя, что Джудитта плачет, она сказала: «Не плачь, мама, потому что я ухожу в рай». А через час умерла. Прошло четыре года, и однажды Джудитта почувствовала себя нехорошо. Она очень не любила обращаться к врачу, считая неприличным раздеваться перед чужим мужчиной. Потом все же пошла, испугавшись, что заболела серьезно. Врач ее успокоил: «Не волнуйтесь, синьора. У вас третий месяц беременности». Джудитта расстроилась: в свои 43 года считала себя слишком старой и была уверена, что ребенок не выживет. «Моя мать так часто повторяла, что я умру, что убедила в этом всех, и к моему появлению не было приготовлено ровным счетом ничего – ни распашонки, ни пеленки, ничего!» – рассказывает Челентано. Когда же в доме на улице Глюка Адриано Челентано все же появился на свет, он молчал, и все решили, что он и вправду мертвый. К счастью, это оказалось не так.
Коренные миланцы считали улицу Глюка настоящим гетто пришлых бедных переселенцев-южан, которых презрительно называли «террони», но маленькому Адриано здесь нравилось. Сразу за домом начиналось поле, где мальчишки гоняли мяч и играли в «чижика». Ребята бегали босиком, ботинки носили на плече, связанные шнурками, чтобы не снашивались, – их передавали подрастающим братьям и сестрам. Все кругом были смуглыми, общительными, доброжелательными и шумными. Порой взрослые говорили на южном диалекте, который детям казался специальным, очень смешным коверканьем. Во дворе постоянно устраивались застолья с пением. В семье Челентано все пели и играли сразу на нескольких инструментах – гармонике, мандолине и гитаре. «Один я не пел, даже «ла-ла-ла» не мог спеть», – рассказывает Адриано.
В первый класс он пошел в разгар войны, в 1943 году. Учиться ему сразу не понравилось, но каждое утро мама оплеухой направляла на путь истинный. Лишь однажды Джудитта разрешила сыну остаться дома – по каким-то не понятным ей самой причинам. «Мама, вспоминая этот случай, приписывала его Провидению, не меньше. Потому что в тот день нашу школу на виа Сондрио разбомбили, практически все дети погибли под обломками здания», – рассказывает Челентано.
Когда умер отец и Джудитта, которая работала с утра до ночи, уже не могла справляться с подрастающим сыном, которого соседи прозвали «землетрясением» – «я был слишком живым и чаще, чем любой другой, устраивал большие беспорядки», Адриано отправили к монахам – в вечерний приходской детский клуб, но он и там изображал из себя клоуна. Священник жаловался, что Челентано его передразнивает, читает проповеди, а дети хохочут.
Однажды мама заявила: «Ты, когда вырастешь, должен заняться двумя делами. Или одним, или другим: стать или певцом, или цирюльником». «Нет, певцом – никак. Я не умею. И потом, мне не нравится петь», – ответил мальчик. Оставалось только стать цирюльником, как дядя Амадео. Но Адриано заявил, что хочет стать художником. Джудитта лишь развела руками.
Художником он решил стать после того, как в наказание за списывание учитель поставил его стоять у доски, а тот, чтобы скоротать время, стал на обратной стороне доски срисовывать открытку, лежавшую на учительском столе. Очень старался точно передать детали и даже оттенки а в конце урока учитель решил посмотреть, что там накарябал этот неуч, и обомлел: «Молодец, Челентано! И горе тому, кто сотрет этот рисунок без моего разрешения». Теперь на доске писали только на одной стороне. «И, помню, этот рисунок оставался там весь год», – с гордостью говорит Челентано.
Но развить художественный талант не удалось. Джудитта, которой было трудно прокормить семью, разрешила младшему сыну-балбесу бросить школу после пятого класса. Он был водопроводчиком, помощником в типографии, точильщиком... Сточив огромный мясницкий нож до размера перочинного, но зато с выгравированной фамилией мясника, стал в лавке напротив точильной подмастерьем часовщика. И так далее.
Между тем старший сын Джудитты Алессандро женился и пригласил маму с Адриано, едва сводивших концы с концами, жить у него. Переезд с улицы Глюка прошел мучительно. Он был влюблен в девчонку из своего подъезда, но та об этом узнала, лишь когда песня «Парень с улицы Глюка», с которой Адриано выступил в Сан-Ремо, возглавила мировые хит-парады и была включена в школьные учебники Италии. «Наверное, нахальство приходит постепенно», – шутит Адриано.
В отъезде с улицы Глюка была и положительная сторона. Жена брата Алессандро, считавшая, что младший Челентано годен лишь на то, чтобы быть клоуном, взялась устроить его будущее и послала на конкурс двойников фотографию, где Адриано изображает американского комика Джерри Льюиса. И Адриано занял первое место. Ему вручили 100 000 лир и пригласили на фотосессию – на предмет будущих ролей. Адриано довел фотографа до истерического смеха, а потом и просто до истерики. На этом все и закончилось. «Безалаберный, экспансивный, не подходит», – сказал про него продюсер.
Итальянская жизнь тогда была взбаламучена Америкой. Парни, рискуя загреметь в участок, затягивались в брюки-дудочки, девушки укорачивали юбки до тех пор, пока родители не отправляли распутниц в монастырские школы. Рок-н-ролл – спасибо контрабандистам – шагал по планете. Приятель дал Адриано послушать «Rock around the clock» Билла Хейли, Адриано выучил ее наизусть и пел целыми днями в часовой мастерской: «Я заболел этой музыкой. Я почувствовал, что во что бы то ни стало должен ее петь, потому что она была внутри меня». Но важнее всего для него были девушки. Он не умел с ними знакомиться и «для тренировки» стал ходить в танцзал на проспекте Дзары в Милане. Но даже просто пригласить девушку на танец было для него большой проблемой. «И еще тяжелее было назначить свидание, или вести ее в кино, или попытаться делать что положено. Какое испытание!» – вспоминает он. Стараясь произвести впечатление в танцзале, он говорил: «А я знаю «Rock around the clock»». И однажды над ним подшутили. Приятели договорились с руководителем оркестра танцзала, после чего силой вытолкнули Адриано на сцену. «Я настолько хорошо выучил с пластинки музыку, слова и все остальное, что казался, в общем, настоящим американцем. И, помню, это был шок, прежде всего для меня, потому что я не ожидал подобного успеха », – рассказывает Челентано.
По ступенькам со сцены он спустился местной знаменитостью. Теперь уже не ему, а девушкам нужно было добиваться от него приглашения, ему даже пришлось записывать их в очередь. Владелец танцзала перестал брать с него плату за вход.
Но танцзал он быстро перерос и стал пропадать в ресторане «Святая Фекла», где группа парней исполняла на сцене настоящий буги-вуги, а он там пел. «В «Святой Фекле» я был королем, первым номером », – говорит Челентано, который тогда за свои выступления получал от хозяина бутерброд и стакан пива. Он по-прежнему работал часовщиком и после ночных тусовок в «Святой Фекле» был вынужден вставать в 8 утра.
Тогда же Адриано познакомился с колоритной тройкой чокнутых парней, как он сам, приехавших из Турина. Они называли себя Rock Boys, подражали всем, кого могли услышать на пластинках, слова запоминали на слух, обычно неправильно. Чтобы звучать «по-американски», пели с камешками во рту. Челентано тоже так умел, и Rock Boys пригласили его солистом.
«А я-то думала, что из всех моих детей он – единственный, кто не умеет петь и не имеет ни малейшего представления о том, как нужно петь, – признавалась Джудитта. – А когда он начал наконец петь непотребным голосом, выделывая припадочные па (за свою манеру танцевать на сцене Челентано получил прозвище Молледжато – «на пружинах», – которое прилепилось к нему на всю жизнь. – Прим. ред.), я готова была хвататься за голову и рвать на себе волосы. Думала, что у меня растет форменный поганец и разгильдяй». По ее представлениям сын намеревался сделать карьеру в варьете: «Все эти полуголые женщины, все эти пляски, все эти сальные шуточки, перья и блестки. Помилуй бог!» Когда Адриано принес ей первый гонорар, она бросила деньги ему в лицо. «Я не хотела брать эти деньги, потому что считала, что это были грязные, развратные деньги. Адриано, бедняжка, очень обиделся тогда», – вспоминала Джудитта.