Евгений Викентьев: «Чтобы быть критиком, нужно очень хорошо разбираться в продукте»
Шеф-повар ресторана «Белуга» Евгений Викентьев, переехавший из Питера, где отвечал за Hamlet + Jacks, рассказывает о старом конфликте с Александром Раппопортом, рассуждает о мамкиных критиках и сравнивает любимые блюда с детьми.
ЕВ: Двойной эспрессо!
СБ: Какие у нас идентичные заказы… Я допиваю свой второй эспрессо.
Официант: Тяжелое утро у всех…
ЕВ: У меня хорошее утро! Чего тяжелого? Не тяжелее обычного, я бы так сказал, классического (смеется).
СБ: Ты мне лучше скажи, зачем ты переехал в Москву? Мы вот все из столицы рвемся в Питер.
ЕВ: Я решил, что мне пора уйти из Hamlet + Jacks. Я понял, что останусь в хороших дружеских отношениях с ребятами, но перестану вести какие-либо деловые отношения. Тут важно сказать сразу, что мы в первую очередь друзья, а не бизнес-партнеры. С Гамлетом, например, мы очень близко дружим. Вот в LevelDva недавно играли с ним сет. Гамлет – музыкант вообще по своей основной деятельности, уже потом ресторатор. И в работе мы всегда понимали, что мы очень разные. Мы не совпадали по интересам и планам. Я хотел расти, меняться, пробовал открыть ресторан в Германии. А ребята остановились на каком-то своем уровне, их устраивало все так, как было. Поэтому я для себя роста там уже дальше не видел. И были еще нюансы, уже внутренние наши, из-за которых я понимал, что лучше пускай они будут делать по-своему, а я буду делать по-своему.
Как только мы разошлись, мне стали каким-то образом сразу поступать предложения. При том, что нигде официально никак не могла просочиться информация о моем уходе. Она чисто физически даже не успела бы стать публичной потому что с того момента, например, как я всех своих ребят собрал в офисе, до момента, когда мне написала Мария Горелова с предложением выйти шефом в «Белугу», прошло полчаса. Это было очень странно. Хотя я действительно после ухода рассматривал разные проекты. До локдауна были некоторые ребята, инвесторы, которые хотели поработать со мной как с партнером, открыть что-то свое. Но когда стало понятно, что карантин – это надолго и серьезно, у них это желание немножко подыссякло (смеется).
СБ: Удивительно!
ЕВ: Да, очень странно! (смеется) Они мне предлагали подождать, обещали, что вот-вот мы откроем вместе проект, но я понимал, что это затянется. И тут мне предложили стать шефом в одном из ресторанов Александра Раппопорта. Я изначально, честно скажу, скептически относился к проекта Александра Леонидовича. И в частности – к самому Александру. Потому что у нас как-то был давным-давно круглый стол на тему значимости шеф-повара в ресторане. Это было лет так 5-6 назад. Участвовало в мероприятии много людей, а спорили в основном мы с ним вдвоем (смеется). И у него была четкая позиция на тот момент, что шеф-повар – это как бы исполнительное звено, которое должно просто максимально точно реагировать на пожелания владельцев бизнеса. Он говорил что-то вроде: «Я все меню для ресторанов пишу сам, и шеф-повар – это просто человек, который у меня готовит на кухне». У меня была совсем другая точка зрения, естественно, на тот момент, потому что я уже был шеф-поваром «Винного шкафа», и мы открыли или открывали тогда Hamlet + Jacks, где никакой владелец не диктовал мне, что делать, хотя я всегда прислушивался. Когда мне позвонила Мария спустя эти 5-6 лет, я подумал, что прошло много времени и что я ничего не теряю, поэтому почему бы не созвониться и не поговорить.
СБ: С Александром Леонидовичем?
Да, да. И мы с ним разговаривали очень долго. В сумме я даже не знаю, сколько это было – более 12 часов, наверное, если сплюсовать все наши разговоры. Но я ему сразу сказал, что мы будем разговаривать много, потому что начинать работать вместе нужно с полного взаимопонимания. Только люди, которые смотрят в одну сторону могут идти к одной цели, правильно?
СБ: Думаю, что да. Удалось ли уладить все противоречия?
Мне не кажется, что это можно назвать противоречиями сейчас. Ведь прошло пять лет после того круглого стола, а за такой период времени люди довольно сильно меняются. Мы каждый день получаем новый опыт, какие-то впечатления, эмоции, анализируем события и рефлексируем. Мне кажется, у Александра Леонидовича сильно поменялись взгляды за это время, и мы очень с ним круто пообщались и поняли, что мы можем вместе поработать. Поэтому важно понимать, что у меня не было желания конкретно переехать в Москву. Мне просто понравился проект. И в первую очередь мне захотелось поработать с Александром Леонидовичем. И так я оказался в Москве.