Лимонов и революция
Когда в Советском Союзе начинается перестройка, Лимонов преображается. Он довольно известный парижский писатель, у него все хорошо. Вместо того чтобы наслаждаться достигнутым, он ругает всеобщего любимца Горбачева и объясняет со страниц французской прессы любому иностранцу, который хочет слушать, что реформаторы позорят СССР и что его отец, офицер НКВД, этого не одобрил бы. Парижские знакомые недоумевают – что это, эпатаж? Убеждения? Не сошел ли сher Эдуард с ума? Лимонову уже все равно: он идет в политику. Он возвращается в Россию.
Из романа Лимонова «Дневник неудачника»: «Я мечтаю о диком восстании, я ношу разино-пугачевского типа восстание в сердце – потому не быть мне Набоковым, не собирать мне с оголенными старческими волосатыми англоязычными ногами бабочек на лугу».
Тьерри Мариньяк: «Эдуард всегда мечтал влиять на свою эпоху. Он, например, хотел в 1985-м взять интервью для французского журнала у Муаммара Каддафи. Потом бросил эту идею, сказал: «Не могу, моя биография слишком напоминает легенду шпиона». Это видно уже в его ранних стихах: его тянуло к истории. В Париже его исключили из всех тусовок и отовсюду выгнали. Но ему было уже по барабану».
Анатолий Брусиловский: «Политиком он стал из чисто художественных побуждений. Это картинка. Никаким политиком он, конечно, не был, и партия его – никакая не партия. Это развлекательное. Знаете, у Петра Первого были потешные полки, потешные флоты. Нечто в этом роде. Вся эта затея мимикрировала под политику, но на самом деле была чисто хеппенингом. Все его так называемые партийцы были милые молодые люди, мальчики, очарованные свободным человеком, который открыто говорил, что думает. Игра в партию была замечательной театрально-цирковой затеей».
Сергей Беляк
Юрист, музыкант, фотограф
«Во второй половине жизни он воспринимал себя в первую очередь как политика и только потом как писателя. И обижался, когда ему говорили, что он плохой политик, но хороший писатель. Его это раздражало. Он и так знал, что он хороший писатель, и прекрасно понимал, что останется в истории литературы. Ему хотелось остаться еще и в истории страны, в роли героя, политика, бунтаря. Он радовался всякий раз, когда говорили «политик Лимонов», ему это льстило».
Сергей Аксенов
Журналист, политический активист
«Мне кажется, что когда Лимонов приехал в Россию – вернулся из Франции, уже занялся политикой, начал строить партию – инерция еще сохранялась, и тот парижский мир, более легкий, не такой сумрачный, его еще держал. Он оставался западным человеком, хотя и хорошо понимал Россию. Потом политика – нападения, арест, угроза большого срока – показали ему предельную серьезность здешней жизни. Он понял, что это не прогулка, и посерьезнел. Он как бы опять стал русским, сбросил парижский флер, вспомнил, что почем здесь, в ледяной нашей стране. Литература в тот момент была той вершиной, которую он уже покорил. Не было ничего такого, чего бы он в литературе не мог. А вот в политике еще были вызовы и цели, которых он не достиг».
Лимонов начинает как политический журналист, сотрудничает с одиозными политиками – Анпиловым, Жириновским, – потом создает свою собственную радикальную партию. На шестом десятке он впервые попадает на войну – о чем всегда мечтал. Он ездит – сначала как военный корреспондент, потом как доброволец – в горячие точки, причем к тем, кого мировое сообщество считает неприкасаемыми: к сербам в бывшую Югославию, в Абхазию, в Приднестровье. В 1993-м он оказывается в числе защитников Верховного Совета и только по счастливой случайности не получает пулю при неудачном штурме телецентра в Останкино.