Всем по нашей лампочке
Создание полного цикла производства ультрафиолетовых светодиодов и облучателей на их основе позволит России через четыре-пять лет получить эффективное средство для борьбы с вирусными эпидемиями и стать одним из мировых лидеров этого рынка
У отечественных производителей есть шанс обеспечить собственное производство полупроводниковых ультрафиолетовых облучателей, причем по полной производственной цепочке: начиная с производства самих УФ-светодиодов и заканчивая готовыми серийными изделиями — светильниками разной конфигурации и различного назначения. Их способность бороться с многими видами известных вирусов обеспечит спрос на такие приборы как внутри страны, так и за рубежом. Недавно правительство приняло «дорожную карту» по созданию национального производства бактерицидных облучателей на базе светодиодов, которая предполагает, что уже через несколько лет может начаться их серийное производство.
Часть экспертов считает, что импортонезависимость для России в светотехнической отрасли невозможна (об этом мы писали в прошлом месяце — см. «Второе светодиодное пришествие», № 25). Однако есть и другое мнение.
Президент Международной светотехнической корпорации «Боос лайтинг групп» (МСК «БЛ групп») Георгий Боос рассказал «Эксперту» о том, как его компания реализует политику импортонезависимости в части создания производства светотехнической продукции в полном объеме внутри страны.
— Как вы оцениваете ситуацию в светотехнической отрасли? Что происходит на рынке, насколько велика зависимость от иностранных поставщиков?
— Сегодня светотехническая отрасль стоит на пороге новых возможностей. Либо они будут реализованы, либо, если мы не используем этот свой шанс, нам уготована участь обслуживающего игрока второго или третьего сорта. Как использовать этот шанс? Начну с того, что нынешняя история с пандемией, безусловно, будет иметь экономические и бюджетные последствия. Фактическая остановка экономики на три месяца неизбежно приводит к сокращению активности, к снижению валового продукта страны и, как следствие, к сокращению доходов бюджетной сферы в целом. Так что развитие прежним экстенсивным методом будет уже невозможно. Соответственно, должны работать другие инструменты.
При этом существующий парк светотехники в подавляющей своей части — ламповый, который, безусловно, по своим экономическим характеристикам, в том числе по энергоэффективности, уступает парку светодиодных светильников. В связи с тем, что теперь деньги вынуждены особо считать, тема борьбы за экономию расходов и внедрение энергоэффективных технологий стоит на первом плане. Здесь как раз национальная светотехническая отрасль могла бы предложить соответствующую программу действий, которая, как бы это ни показалось странным, не требует бюджетных ассигнований. Или почти не требует. Размер этой программы настолько велик, что бюджетные ассигнования несопоставимы даже с размерами налогов, которые поступят в бюджетную систему от ее реализации. В данном случае государство сможет получить намного больше, чем нужно будет дать из бюджета на реализацию этой программы.
В связи с этим, конечно, первый вопрос к национальной отрасли: может ли она это сделать? И второй вопрос: куда пойдут эти деньги — в Россию через налоги или за рубеж? Сейчас, согласно требованиям правительства, чтобы продукт считался национальным, не менее 70 процентов его прибавочной стоимости должно быть произведено в России. Много у нас производителей, которые этому соответствуют? Увы, мало. Все потому, что привыкли завозить все из Китая, зачастую с шильдиком своей компании. Опять вопрос: есть ли в России такие продукты, которые соответствуют правительственным требованиям? В полном объеме собственной продукции, пожалуй, больше никто, кроме нашей корпорации, этим требованиям не соответствует. Отечественный диод на сегодняшний день производится только одним заводом «Клевер» в Санкт-Петербурге, его контрольный пакет принадлежит нашей корпорации. Кстати, я могу уверенно сказать, что только мы начиная с 1991 года развивали свое производство, создавали рабочие места, покупали оборудование, платили налоги, инвестировали. А другие тащили светотехнику из разных стран, думая, что потом они всех шапками закидают. А ведь власти о политике развития отечественного производства всегда говорили.
В 2015 году было принято постановление о критериях «Сделано в России». За пять лет можно было реализовать требования, заложенные в этом постановлении. Отдельно замечу: не я был инициатором этого постановления и не наша корпорация. Но мы ему в полном объеме соответствовали с первого дня, потому что это была наша стратегия, причем не по локализации, а именно по развитию собственного отечественного производства. Локализация касалась только светодиодного производства в части выполнения требований постановления. Отсюда и наш уровень добавочной стоимости, получаемой в России, — он сейчас намного выше, чем 70 процентов. Для нас не проблема, если этот уровень будет составлять хоть 70 процентов, хоть 90 процентов. Мы можем ему соответствовать в полном объеме.
— О какой программе вы говорите?
— О модернизации всей системы освещения в стране. Ее на сегодняшний день пока нет. Но вы спросили о моей оценке состояния и развития светотехнического рынка в России. Представьте себе: ламповая светотехника составляет сейчас 85–90 процентов светотехнического парка страны. Подчеркиваю, это не рынок текущих продаж, а существующий парк светильников. При этом ламповая светотехника имеет низкую энергоэффективность, то есть высокое энергопотребление. Можно ее модернизировать? Можно. Будет от этого экономический эффект? Будет. А именно: загрузка производств светотехнической отрасли и порядка сорока смежных отраслей. Объем рынка модернизации существующего парка светильников оценивается даже не сотнями миллиардов, а триллионами рублей. Это дает возможность создания полного цикла производства светотехники и компонентов к ней на территории страны. То есть возможность создания светотехнического кластера в стране, включая полный цикл производства светодиодов, я бы даже сказал оптических диодов — ультрафиолетовых и инфракрасных.
— Какое место ваша компания занимает на российском и мировом рынках?
— На российском рынке мы являемся официальным лидером отрасли. При этом в разных товарных группах доля нашей продукции разная: в каких-то типах светильников мы занимаем существенную долю — 50–60 процентов, по каким-то 5–10 процентов, а по третьим мы просто монополисты, потому что больше никто их не делает. Я поясню. Например, можно ли для освещения стадионов использовать не специальные спортивные прожекторы, а уличные или промышленные светильники? Можно, но это от бедности. Причем от бедности не с точки зрения денег, а с точки зрения знаний. В данном случае — знаний заказчика, который в этом не разбирается и не понимает, в чем разница. Есть же специальный класс прожекторов спортивного освещения, которые в мире выпускает несколько крупных компаний, а у нас в стране только мы. Или есть специализированные музейные светильники, которые мы тоже выпускаем. И это не так, что привезли откуда-то и поставили свой шильдик, в лучшем случае сделав сборку, — нет, сделали свой по-настоящему экспозиционный светильник.
По интегральному (комплексному) показателю наша компания занимает довольно весомое место на мировом рынке, и с нами в мире считаются. Мы конкурируем в тендерах с ведущими игроками, такими как Philips, Schreder, Zumtobel, General Electric, ОSRAM.
— Что дает группе наличие иностранных производственных активов?
— У нас есть завод в Испании (Boos Technical Lighting S. L.) и завод в Германии (WunschLeuchten). С испанского завода удобна морская логистика для отправки на другие континенты. Через европейские заводы мы поставляем продукцию российского производства на европейские рынки, но уже с шильдиком «Сделано в Евросоюзе». Для этого необходимо, чтобы определенная часть добавочной стоимости была получена на территории ЕС. Поэтому мы экспортируем на заводы комплектующие, а там уже осуществляем сборку, покраску, контроль качества и так далее. В Европе площадки сертифицированы, в том числе специальным сертификатом. Это добровольная сертификация, но без нее невозможно выйти ни на один тендер. У американцев своя система сертификации, такого же типа, а-ля «добровольная». Это только у нас в стране с распахнутыми объятиями всех принимали, свой рынок для всех открывали. И все иностранные производители, и наши импортеры, и псевдопроизводители этим пользовались.
— А сами вы от поставок импортных комплектующих не зависите совсем или все-таки есть исключения?
— Если вдруг будут закрыты границы и скажут, что всё, нельзя ничего получать извне, — от нас только аплодисменты. Можем ли мы вообще ничего не получать извне? Можем. Но получаем? Получаем. Там, где пока еще у нас есть узкие места, связанные в первую очередь с качеством или характеристиками комплектующих элементов.
При этом мы вполне можем вообще обойтись без импортных поставок. В этом случае 80 процентов нашей продукции от этого не пострадает, ну а 20 процентов будут уступать по характеристикам. Тем не менее мы работаем над тем, чтобы и эти 20 процентов были доведены до ума.
Я вам должен сказать, что наша компания вполне конкурентоспособна на мировом рынке. Как вы думаете, в Европу комплектующие откуда идут? Они разве сами все производят? Что-то сами, но большая часть поставляется из Китая. Однако мы можем поставлять все то же, что поставляет сегодня Китай, не хуже и не дороже. И для своих заводов мы это и делаем.
— А что, например, поставляем в Европу мы, или, вернее, вы?
— Оптику, в том числе защитное стекло, корпуса. А в ряде случаев и SMD-модуль (готовые платы с поверхностным монтажом). На сегодняшний день Россия не поставляет драйверы, но, в принципе, могла бы это делать.
— И каков объем вашего экспорта?
— Скажем так: у нас он вполне приличный, но для нас пока недостаточный. От всей выручки экспортная часть — около 20 процентов, внутренняя — 80 процентов. Наша задача — соотношение поменять, сделать так, чтобы экспортная составляющая была 90 процентов, а внутренняя — 10 процентов.
От парты
— Вы действительно планируете в течение ближайших двадцати пяти лет стать мировым лидером?
— Мы не планируем, мы ставим перед собой такую задачу. Есть ли у нас потенциал для этого? Он есть у страны. В первую очередь, безусловно, человеческий потенциал.
— Страна страной, но я про компанию...
— И я про компанию. Потому что весь потенциал страны, человеческий потенциал светотехнической отрасли в нашей компании присутствует. Более того, «БЛ групп» сотрудничает с Всероссийским научно-исследовательским светотехническим институтом (ВНИСИ имени С. И. Вавилова). Это единственный в России и крупнейший в Европе научный центр, ведущий научно-исследовательские и конструкторские работы. Мы издаем научный журнал «Светотехника» — старейший в мире в нашей отрасли, существующий с 1932 года. Он имеет рейтинги цитируемости в Web of Science и Scopus, выходит в том числе на английском языке (Light and Engineering).
Помимо этого мы занимаемся подготовкой кадров. Я одновременно являюсь заведующим единственной базовой методологической отраслевой кафедрой в стране — кафедрой светотехники НИУ МЭИ, где есть не только поствузовское образование (оно существует еще в ряде вузов), но и единственный в стране ученый совет ВАК по защите диссертаций отраслевой тематики. И мы системно занимаемся организацией работы и обеспечением этой кафедры. При этом на кафедре создана специальная группа иностранных студентов из стран, где у нас есть экономические интересы, для последующей их реализации в этих странах.
— Сколько компания тратит на НИОКР, если не секрет?
— В процентах от выручки не могу сказать, не считал. Но уж точно больше, чем все остальные в нашей стране, вместе взятые. Но, конечно же, цифры несопоставимы с тем, что тратят сегодняшние мировые лидеры, например Philips Lighting (сегодня китайская компания Signify) — порядка 700 миллионов долларов в год. Об этом мы сегодня можем только мечтать.
Однако наше конкурентное преимущество на мировом рынке еще и в том, что мы в одних руках собрали все технологические цепочки нашей отрасли — от образования до строймонтажа осветительной установки со всеми необходимыми комплектующими элементами и ее последующей эксплуатацией. В результате мы можем входить в проекты, по которым на текущий момент мы даже не имеем готового изделия. Но при этом наша корпорация имеет возможность его разработать и поставить в серийное производство в необходимые заказчику сроки, выполнить проектные и строительномонтажные работы «под ключ» к нужной дате.
Кроме того, мы производим собственные системы управления, а также различного рода контроллеры. Разрабатываем их, сами пишем для них различные программы. Это дает нам возможность реализовывать комплексные проекты со всякого рода «умностями», как я их называю. Более того, мы имеем и собственную автоматизированную программу проектирования осветительных установок. Это единственная национальная программа, сертифицированная в нашей стране, конкурирующая с мировыми иностранными программами, такими как программы компании Dialux. При этом мы бесплатно ее распространяем для всех проектных организаций и всех желающих. Она официально размещена у нас на сайте с возможностью скачивания. Мы ее также поддерживаем бесплатно. Более того, эта программа еще четыре года назад была выполнена в том числе в виде приложений для различного рода мобильных устройств. Кстати, разработчики Dialux со своей программой сделали то же самое, только через три года после нас. Это как раз и говорит о человеческом потенциале России, на порядок превосходящем возможности наших конкурентов на мировом рынке. Это главное наше преимущество, которым мы стремимся воспользоваться.
— Вы сказали о возможности вхождения в любой проект и реализации его в короткий срок. Можете привести пример какого-либо интересного, на ваш взгляд, проекта?
— В Красноярске комбинат «Норильский никель» решил к Дню города сделать жителям подарок. Там есть знаменитый Коммунальный мост через Енисей. Комбинат решил выделить деньги на архитектурное освещение этого моста. Но не просто освещение, а чтобы это было красиво, динамично, со множеством сценариев — так называемое умное освещение. И при этом чтобы все было сделано «под ключ» и быстро, примерно за два — два с половиной месяца. Сегодня этот проект — одна из главных достопримечательностей города. Более того, он стал лучшим светодизайнерским проектом 2018 года.
С диодом против вирусов
— В чем заключается проект производства в России ультрафиолетовых диодов, основные параметры принятой недавно «дорожной карты» по их производству, сроки и так далее?
— Проект касается в том числе разработки ультрафиолетовых диодов. Если точнее, это проект по разработке бактерицидных облучающих устройств на базе оптических диодов с изменяемым спектром. Это отдельная тема — для разных патогенов необходимо излучение с волнами разной длины, чтобы наиболее активно препятствовать их жизнедеятельности. С конца девятнадцатого века известно, что ультрафиолетовое излучение имеет некое обеззараживающее воздействие. Плотно темой стали заниматься в 1920–1930-х годах. И основная серия бактерицидных ультрафиолетовых облучателей возникла тогда, когда ртутный разряд появился в кварцевых колбах. Тогда же стали активно использовать ультрафиолет в целях обеззараживания.
За это время стало понятно, что наиболее эффективным бактерицидное воздействие на различного рода патогены становится при длине волны 265 нанометров. И ртутный разряд очень эффективен, потому что у него есть резонансная линия — 253,7 нанометра, что довольно близко к 265. Но у него есть и минусы. Во-первых, используется ртуть, которая требует специальной утилизации. Кроме того, это разрядная лампа, которая должна разгореться за какой-то период, тогда как светодиод практически безынерционен. Кроме этого есть еще целый ряд нюансов. С точки зрения относительной кривой бактерицидного воздействия в УФ-диапазоне ртутный источник на сегодняшний день наиболее эффективен. Но появились и новые исследования, которые говорят, что существует бактерицидное воздействие и в другом диапазоне (красном и инфракрасном), то есть кривая эффективности воздействия «двугорбая», где второй «горб» находится на отметке 533 нанометра. И он разрушителен для целого ряда патогенов, в первую очередь стафилококковых. Это означает, что в результате ртутные источники и вообще разрядные лампы становятся, во-первых, не единственно необходимыми, а во-вторых, еще и требуют специальной утилизации, чего, к сожалению, в реальной жизни не происходит. Но при этом в силу своих особенностей их невозможно перенастроить на другой спектр.
Как раз задача НИР — дать ответы на целый ряд современных вызовов, а также на вопрос, может ли оптический диод с изменяемыми спектральными характеристиками быть эффективным инструментом борьбы с этими вызовами.
Есть ли возможность создания диодов, эффективных в оптическом диапазоне длин волн? Теоретически есть. Есть ли уже сегодня примеры существования диодов в ультрафиолетовом спектре? Есть. Более того, в А-диапазоне (мягкий ультрафиолет) эти диоды сегодня уже сравнялись по своей эффективности, по крайней мере по декларациям производящих компаний, с ртутными лампами. Тогда как до недавнего времени их КПД исчислялся даже не единицами.
— А где, у кого?
— К сожалению, это не наши разработки, а иностранные. В частности, в C-диапазоне первой в мире испытания для своих УФ-диодов на вирусе COVID-19 провела компания Seoul Viosys («дочка» южнокорейской компании Seoul Semiconductor). Компания опубликовала 3 марта этого года пресс-релиз о том, что вирус был уничтожен с эффективностью 90 процентов.
Но и мы отставать не намерены, готовы провести все работы и наладить производство самостоятельно, с максимальной импортной независимостью.
Так вот в этой «дорожной карте» обозначен набор мероприятий, которые нужно сделать, чтобы она обрела всю организационную начинку. Со сроками, с этапами, со всем необходимым, в том числе с деньгами. Но предложения по источникам финансирования там очень простые: фундаментальные исследования на уровне НИР должны выполнить организации Российской академии наук и другие учреждения. Мы там будем как соисполнители. На стадии опытно-конструкторских работ включается механизм государственно-частного партнерства, то есть работы ведутся на условиях софинансирования. А внедрение, закупка оборудования и все остальное — это уже частные инвестиции. Вот так выглядит предлагаемый подход.
— Вы не опасаетесь, что зарубежные конкуренты, пока реализуется ваш проект, уйдут вперед? Все-таки четырепять лет — в наше время срок для внедрения современных технологий немалый.
— Так мы как раз и говорим о технологии завтрашнего дня, которой пока еще нет, о диодах завтрашнего дня. Все, что будет разработано в мире, мы, конечно, будем в первую очередь использовать и применять. Это уменьшит для нас необходимость проведения исследований, соответственно уменьшит расходы и, с другой стороны, ускорит для нас получение результата.
Знаете, чем бизнес отличается от чиновничества? Чиновник всегда ориентирован на процесс, а бизнесмен ориентирован на результат. Для бизнесмена процесс — это всего лишь отсрочка получения результата, а для чиновника процесс — это смысл. Потому что чиновник, достигнув результата, может оказаться или совсем не у дел, или получить новое задание — гораздо масштабнее. Так вот, я бизнесмен. Все, что приведет к ускорению получения результата, для меня благо. А результатом является бактерицидная облучательная установка.
— Можно ли хотя бы примерно оценить объем рынка этих приборов?
— Пока трудно сказать. Давайте посмотрим по сферам применения. Взять хотя бы сферу ЖКХ: все мусорные ведра, баки, контейнерные площадки, мусороперегрузочные станции, мусоросортировочные заводы, свалки и места утилизации ТБО. Это все огромное, несметное количество нерегулируемых и неконтролируемых источников формирования инфекций различного рода, там нужно попытаться навести порядок с точки зрения обеззараживания. Если рядом с ними стоит облучатель с датчиком, то он, с одной стороны, фиксирует необходимость включения, с другой — фиксирует отсутствие людей и срабатывает при необходимости, облучает всю эту помойку, обеззараживая ее, и передает сигнал о том, что идет протечка. Можно посчитать, какова потребность только в этой сфере в таких облучателях. Здесь счет идет на миллионы, если не на десятки миллионов. При этом только в одной нашей стране сколько можно насчитать таких неконтролируемых и никак не регулируемых источников формирования различного рода патогенных инфекций?
— «Дорожная карта» содержит какие-то конкретные сроки, этапы, исполнителей?
— Там есть план работ, но пока это все касается определения порядка, организации, сроков и этапов. Все это необходимо разработать до конца июля. По моему представлению, выполнить эту «дорожную карту» в полном объеме можно было бы примерно за четыре-пять лет.
— Для этого будут задействованы имеющиеся производственные мощности или что-то будет построено новое?
— Для этого проекта есть необходимость развивать то, что есть, и на базе уже созданных возможностей страны довести их до другого масштаба производства. Но окончательный ответ на этот вопрос дадут результаты НИОКР. Конечно, все это в итоге увеличит и экспортный потенциал отрасли, поскольку вся продукция будет востребована на мировом рынке.
Я твердо уверен, что периоды кризисов — это также периоды новых возможностей, когда остро понимаешь, что необходимо рынку, стране и как этого достичь. И сегодня перед нашей отраслью такая возможность открылась.
МСК «Боос лайтинг групп» — крупнейшее светотехническое объединение на рынке России и стран СНГ. Создано в 1991 году и включает в себя научноисследовательские, инженерные и производственные активы.
Предприятия компании производят в год более 4500 видов и свыше 3,5 млн единиц сложной светотехники, порядка 2,5 млн пускорегулирующих аппаратов и более 100 тыс. опор освещения, в том числе высокомачтовых, «складывающихся», «умных», а также опор с солнечными батареями.
МСК «БЛ групп» имеет подтвержденный Минпромторгом статус отечественного производителя.
За последние десять лет объем инвестиций корпорации в производство составил более 10 млрд рублей в сопоставимых ценах.
Основные предприятия и производства:
— Лихославльский завод «Светотехника» (ЛЗСИ), Кадошкинский электротехнический завод (АО КЭТЗ) — разработка и производство светильников, прожекторов, пускорегулирующих приборов под маркой Galad;
— Opora Engineering — заводы в Туле и Самаре — разработка и производство мачт связи, опор освещения и т. д.;
— производственная компания «Клевер» (Санкт-Петербург) — серийное производство светодиодов для общего освещения;
— «Светосервис-Телемеханика» — автоматизация освещения;
— европейские дочерние предприятия — WunschLeuchten (Германия), BOOS Technical Lighting S.L. (Испания);
— с 2014 года функционирует опытно-конструкторский центр, расположенный в Испании (Вальядолид).
Согласно данным сайта Rusprofile.ru, 100% компании владеет Георгий Боос.
Георгий Боос — президент Международной светотехнической корпорации «Боос лайтинг групп».
Образование: Московский энергетический институт (МЭИ), специальность — инженер-электрик световых приборов.
1995 год — кандидат технических наук
2018 год — доцент, техническая специальность «светотехника»
Трудовая деятельность:
1988–1991 годы — инженер, старший инженер, младший научный сотрудник Всесоюзного научно-исследовательского, технологического и светотехнического института (ВНИСИ);
1991–1995 годы — директор научно-производственного светотехнического предприятия «Светосервис» (Москва);
1995–1998 годы — депутат Госдумы РФ;
1998–1999 годы — глава Государственной налоговой службы РФ, министр РФ по налогам и сборам;
1999–2005 годы — депутат Госдумы РФ;
2005–2010 годы — губернатор Калининградской области;
2012–2013 годы — член совета директоров ОАО «Холдинг МРСК», председатель;
С 2014 года — завкафедрой «Светотехника» МЭИ;
С 1991 года по настоящее время — президент МСК «Боос лайтинг групп».
Фотографии предоставлены корпорацией «БЛ Групп»
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl