Чудо Алисы Фрейндлих
Что происходит, когда мы видим на сцене актрису, которую хорошо знаем по другим ролям
Книга пишется для самого акта чтения. Книга всегда про того, кто ее читает. Смысл книги в волнении, которое мы испытываем соприкасаясь с чем-то, что подтверждает нашу бесконечность. Иван Вырыпаев «Волнение»
Алиса Фрейндлих — актриса, заставляющая нас с трепетом смотреть на происходящее на сцене с ее участием. В карьере актера может наступить этап, когда его собственное имя оказывается сильнее имени персонажа, чей образ он создает. За ним тянется шлейф сыгранных ролей, но каждая из них уже не просто прихоть режиссера или продюсера, а часть его личной биографии. Он прожил эти роли, отдал им свою внешность и свой голос, но однажды они получат и его имя. Даже в случае, если актер играет исторического персонажа, он все равно остается самим собой. И если из-за этого мы не можем принять до конца условность театрального действия, то все же получаем взамен другой, не менее сильный эффект: оказываемся свидетелями нескольких жизней человека, хорошо нам известного, вызывающего у нас поток личностных ассоциаций, всплывающих из глубин накопленного нами культурного и эмоционального опыта, который связан с этим актером множеством невидимых нитей.
«Волнение» — пьеса, написанная драматургом Иваном Вырыпаевым специально для Алисы Фрейндлих и им же поставленная на сцене БДТ. Персонаж, которого она играет, — писательница родом из Польши, ныне живущая в США. Она успела прославиться на весь мир. От Нобелевской премии ее отделяют лишь несколько шагов. Интервью польскому изданию может помочь совершить их. Его берет журналист, приехавший из Польши в Нью-Йорк в надежде однажды там остаться. Он должен стать частью хорошо просчитанной комбинации, которая разыгрывается вокруг литературной знаменитости. Но вместо того, чтобы довольствоваться скромной ролью, доставшейся ему по воле случая, начинает свою игру, что делает ход событий непредсказуемым. Он принимается задавать вопросы, которые ему задавать не следовало, но как раз таких вопросов от него и ждала собеседница. Они дают ей повод выставить напоказ залежавшиеся в шкафу ее души скелеты, которых с годами становится все больше и больше.
Иван Вырыпаев усложняет действие пьесы кинематографическим приемом: мы не только наблюдаем актеров на сцене, но и слышим авторский текст, объясняющий нам скрытую мотивацию происходящего на сцене. Зритель получает возможность быстро проникнуть в сознание персонажей спектакля и дальше считывать еще один смысловой слой происходящего на сцене: мы видим не просто интервью, способное в случае удачного стечения обстоятельств изменить к лучшему судьбы сразу нескольких людей, но мистерию, в которой приоткрываются глубокие смысловые слои человеческого бытия. Он дидактичен. Хочет все объяснить. И разом обнажает наслоившиеся друг на друга парадоксы человеческого существования. У него словно появился единственный шанс выстроить отношения с очень важным собеседником, и он пытается его использовать на все сто процентов. Как посланник неведомой вселенной, изо всех сил старается он донести до зрителя максимум смыслов в сжатой форме, требуя, чтобы тот до предела сконцентрировался в момент восприятия.
За степень этой концентрации как раз и отвечает Алиса Фрейндлих. Мы следим за историей ее персонажа, сотканной из шокирующих подробностей. При этом до конца не понимаем, какие из них правда, а какие вымышлены. Закадровый голос диктует нам исходный тезис: миф, вымысел, порожденный исключительно воображением, ничуть не менее значим, чем реальность. Это тем более важно, что мы имеем дело с писателем, проживающим жизнь своих персонажей даже более интенсивно, чем собственную. Или же наоборот: они проживают внутри своих произведений разные вариации своей жизни. В какой-то момент реальность вымысла неизбежно смешивается с той, внутри которой он существует. И писатель — демиург собственных миров несет ответственность за поступки порожденных его воображением героев. Они, как его дети, приносят ему страдание и наслаждение, но и то и другое только увеличивает его счастье.
Фрейндлих играет так, что мы не видим швов, из которых сшит ее образ. Она надевает эту роль, как пришедшийся впору костюм. Ее героиня с азартом идет на поводу у польского журналиста и говорит ему все, что тот хочет услышать. При этом не правду, но то, что могло бы заинтересовать собеседника; она потакает его страсти к сенсации и одновременно своей страсти к созданию вымышленной реальности, где чуть больше драматизма, чем в той, которую проживают реальные люди. В одной ее мать изнасиловал немецкий офицер, в другой та не только добровольно вступила с ним в связь, но и сотрудничала с нацистами. Автор устами одного из своих персонажей утверждает, что миф и реальность не просто влияют друг на друга — они неразрывно связаны. Так же как неразрывно связаны актер и персонаж, которого он играет. Это не просто маска, которую актер надевает на сцене, а потом снимает и начинает жить совершенно отдельной жизнью, это часть его личности.
В «Волнении» зритель оказывает в ситуации, когда он, скорее всего, отлично знает актрису и ничего не знает о персонаже. И Алиса Фрейндлих на наших глазах превращается в американскую, польского происхождения, писательницу по имени Улья Рихте. До какогото момента она хорошо знакомая нам актриса, чьи тембр голоса и внешность мы знаем до малейших подробностей, а потом мы видим Рихте — женщину, хватающуюся за диалог с журналистом как за последнюю возможность стать самой собой. Для нее интервью — возможность исповеди, за которую она готова заплатить любую цену, даже если цена — Нобелевская премия. Но при этом она не перестает быть писательницей, не может выключить свое воображение. Даже в такой момент Улья Рихте продолжает создавать миф о самой себе, будучи не в силах удержать игру своего воображения — она для нее одно из величайших в мире наслаждений.
Вырыпаев проходится по болевым точкам сознания современного человека, который вынужден вести образ жизни, соответствующий ожиданиям общества. Стоит ему перестать их оправдывать, перестать вписываться в общепринятую схему, как общество отворачивается от него и даже делает его изгоем. Если же ему удается ценой титанических усилий противостоять этому давлению и взломать одну из действующих схем, ей на смену приходит другая — не менее жесткая. Он словно оказывается в лабиринте, бесконечно блуждая в котором создает внешнюю модель самого себя, стирая из своей биографии все сомнительные пункты, и при этом забывает, кто он на самом деле. Но однажды ему все-таки придется встретиться с самим собой, и чем дольше он оттягивает момент встречи, тем сильнее обостряются его внутренние конфликты и тем более драматичным окажется их разрешение.
Волнение — чувство, предшествующее, по мнению драматурга, акту любви и акту насилия. Вырыпаев подбрасывает нам идею, которая должна не столько все объяснить, сколько заставить нас выйти за рамки увиденной истории. Это его собственное откровение, слова, произнесенные им от первого лица. И тут он становится чем-то большим, чем просто закадровый голос. Он демиург всего, что мы видим. Для чего он это создает? Чтобы пережить таинственное мгновение, которое предшествует появлению в его жизни чего-то совершенного нового и необычного, что может изменить его жизнь, насытить ее новыми красками. Для чего он играет судьбами персонажей? Для чего делает их счастливыми или несчастными? Вырыпаев любит озадачивать зрителя загадочными параллелями, из которых можно сделать какой угодно вывод, — он безупречно владеет таким искусством. Автор дает ответ на этот вопрос в реплике, которую произносит героиня Алисы Фрейндлих: «Смысл пьесы в том, чтобы ее смотреть, — пьеса всегда пишется про того, кто ее смотрит».
Фото: Станислав Левшин
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl