Большая продразверстка
Введение правительством экспортных пошлин на зерно, подсолнечник и масло может привести к сжатию рынка. Более предпочтительны другие рецепты балансировки рынков при мировой волатильности цен — интервенции, биржевая торговля и дотации малоимущим для поддержания спроса.
Правительство продолжает начатый в прошлом году беспрецедентный эксперимент по регулированию сразу нескольких продовольственных рынков: зерновых, масличных и сахара. На прошлой неделе премьер-министр Михаил Мишустин утвердил плавающую экспортную пошлину на масло, а на подсолнечник повысил до 50% со скромных 6,5%. С марта возвращена действовавшая в прошлом сезоне плавающая вывозная пошлина на пшеницу, ячмень и кукурузу.
А началась нынешняя коллизия с того, что в декабре прошлого года производители масла и сахара на фоне повышения мировых цен повысили свои на 30 и 70% соответственно, что вызвало раздражение в правительстве. В итоге производители были вынуждены согласиться на предложение правительства ограничить цены на уровне убыточных. С апреля им начали компенсировать убытки из бюджета, на что выделено девять миллиардов рублей. Прежде, в феврале, правительство впервые ввело пошлину на вывоз пшеницы, кукурузы и ячменя, а с марта повысила ее вдвое.
Причины начала регулирования сельхозрынков известны: при мировом росте спроса на продовольствие, связанного с восстановлением после пандемии и желанием сделать запасы при обилии напечатанных денег, мировые цены повысились почти на все виды сырья для продуктов питания. Это привело к повышению цен на основные российские экспортные категории сельхозпродукции: масличные, масло и, конечно же, зерно. В нашем случае сыграла роль и девальвация рубля в прошлом году на 12%, которая так активизировала вывоз продовольствия, что в целом агроэкспорт вырос в России в прошлом году на рекордные 30%. Поскольку Россия все увереннее выходит на внешние рынки с аграрной продукцией, снижение мирового спроса пока не просматривается, а перспективы укрепления рубля туманны, нам в самом деле, видимо, необходимы надежные механизмы защиты своих рынков. Но какие именно меры, почему именно такие, которые введены, и где расчеты их эффективности? Главный вопрос: где гарантия, что новые ограничения не приведут к сжатию рынка и сокращению выпуска продукции, ее дефициту и подорожанию в среднесрочной перспективе? Представители Центробанка, Минсельхоза, Минпромторга и даже сам Михаил Мишустин не раз отмечали, что административное регулирование цен — это плохой метод, которым нельзя злоупотреблять, и что продлевать эти меры не планируется. «Не надо этим увлекаться и впадать в регуляторный раж», — говорил Михаил Мишустин еще в декабре. И добавил: «Меры должны быть соразмерны проблеме… Надо пользоваться ими своевременно и отказываться, когда ситуация стабилизируется». Но в итоге пошлины увеличены, введены новые, а фиксация цен на масло и сахар продлена с угрозой сделать то же самое на других рынках (птицы, молочной продукции и овощей). Наши собеседники признаются, что нигде в мире не встречали столь сложной регуляторной конструкции.
Дурная весть с полей
Во многих регионах сейчас начинается посевная кампания, которая в этом году впервые проходит на фоне установления экспортной пошлины и, как следствие, в раздумьях аграриев о целесообразности производства зерновых. С 1 марта до конца июня этого года правительство установило экспортную пошлину на пшеницу и меслин до 50 евро за тонну, с середины марта на кукурузу — 25 евро за тонну, на ячмень — 10 евро за тонну. Эта пошлина будет взиматься сверх объемов установленной экспортной квоты на зерновые в 17,5 млн тонн в этом году. В пределах квоты для других культур ставки будут нулевые, а для пшеницы — 25 евро за тонну. При этом распределяться квоты будут, как и прежде, на аукционе среди крупнейших экспортеров.
На этот раз на зерновом рынке в самом деле не обошлось без парадокса: при втором за всю истории страны рекордном урожае — 133 млн тонн зерна — цена на него вместо ожидаемого снижения повысилась в моменте до шестилетнего максимума. Хотя еще в начале прошлого года хорошие урожаи в мире и снижение спроса из-за карантина располагали аналитиков прогнозировать умеренные цены на весь сезон. К лету ситуация сменилась на противоположную. Ведущий мировой потребитель зерна Китай вопреки прогнозам начал очень быстро восстанавливаться после карантина — и резко нарастил потребление зерновых, в том числе для восполнения четверти падшего из-за АЧС поголовья свиней. Не зная, как долго продлится пандемия, ведущие импортеры зерна тоже решили сделать на всякий случай его запасы. Впрочем, в иной год они предпочли бы сделать их в пик сбора урожая и сезонно низких цен, а не в начале лета. Но спешности прибавила недобрая весть из страны, которая уже пять лет держит мировое лидерство по продаже пшеницы и, соответственно, сильно влияет на уровень цен: о введении в России квот на вывоз пшеницы в семь миллионов тонн. «Уже одна эта новость спровоцировала ажиотаж, и за российской пшеницей выстроилась очередь, — говорит генеральный директор “ПроЗерно” Владимир Петриченко. — Поэтому уже в январе цены взлетели до шестилетних максимумов». В целом повышение цен на пшеницу составило около 30%, до 300 долларов за тонну. Экспортеры спешили распродать зерно до вступления пошлины в силу, а импортеры стремились пополнить закрома до этого времени. Экспорт зерна так же рекордно увеличился сразу на 25%, до 49 млн тонн, в денежном выражении объем вырос на 29%, до 10 млрд долларов. Ростом завершили год все три основные экспортные культуры, ныне обложенные пошлиной: пшеница прибавила 22%, ячмень — сразу 54%, кукурузы вывезли на треть больше. Далее в феврале в ответ на такую волатильность рынка в России была установлена пошлина в 25 евро за тонну, и уже в начале марта отгрузки начали заметно снижаться, цены на зерновые тоже упали на 50 долларов за тонну, сейчас и того больше. По подсчетам Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР), уже к концу декабря мировой рынок через форвардные мартовские контракты отыграл порядка 18 примерно из 30 долларов вывозной пошлины на пшеницу. Теперь те, кому надо, уже запаслись впрок, далее ждут тоже низкой цены из-за хороших видов на урожай в мире.
Посевная неопределенности
Но не факт, что в России будет высокий урожай. Центр «СовЭкон» уже понизил прогноз экспорта пшеницы в сезоне-2020/21 на 0,2 млн тонн, до 38,9 млн тонн из-за низких темпов вывоза весной и падения экспортных цен в марте. «Влияние пошлины и квоты мало скажется на урожае этого года, поскольку озимые посеяны в прошлом году, но уже этой осенью мы можем увидеть сокращение площадей под озимыми зерновыми на пять–десять процентов — говорит генеральный директор “СовЭкон” Андрей Сизов. — Пока непонятно, куда пойдут производители: часть, думаю, просто сократит посевы, часть начнет активно экономить, внося, например, меньше удобрений, часть пойдет в нишевые культуры, цены на которые (пока?) не регулируются». Ассоциация крестьянских (фермерских) хозяйств и сельскохозяйственных кооперативов (АККОР) подтверждает, что аграрии сейчас задумались об изменении севооборота из-за снижения доходности по зерновым. «Мы уже второй год потихоньку пересеваем пшеницу под масличные, которые растут в цене большими темпами, — говорит исполнительный директор АККОР Краснодарского края Александр Вайс. — С этого года у многих есть настроения переходить активнее на другие культуры». Исполнительный директор Российского зернового союза Александр Корбут заявил, что от введения пошлины аграрии ожидают только снижения доходов сельхозпроизводителей, инвестиционной активности и, как следствие, урожая. «При цене в тринадцать тысяч и выше за тонну пшеницы в прошлые годы рентабельность производителей превышала 50–70 процентов, а сейчас по итогам года окажется ниже 30 процентов, что не позволит наращивать производство, а приведет к экономии на семенах, агрохимии, технике и снижения урожайности», — говорит эксперт. «СовЭкон» оценил потери зернопроизводителей в этом сельхозсезоне в 200 млрд рублей, в следующем они могут превысить 300 млрд из-за выплаты пошлин и не только. Аналитик Института комплексных стратегических исследовании Надежда Каныгина уверена, что зерновые пошлины бумерангом скажутся и на смежных рынках: «Например, производители техники в январе уже просили отложить ограничения на экспорт зерна, поскольку опасаются снижения платежеспособного спроса на технику, что вынудит их также сократить объемы производства. Кроме того, можно ожидать снижения темпов роста у производителей семян и удобрений».
Впрочем, старший научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Дмитрий Ползиков отмечает, что опасения аграриев, похоже, преувеличены. «При себестоимости производства в 9–9,5 тысячи рублей в среднем по пшенице ее цена в 12–14 тысяч рублей вполне будет позволять развиваться, так что речь идет только об изъятии сверхдоходов в пользу переработчиков», — говорит Дмитрий Ползиков. Ввести пошлину на зерно еще осенью правительство просили мукомолы, хлебопеки, животноводы и птицеводы. «Безусловно, пошлина нам помогла сбить цену на корма, — говорит исполнительный директор Национального союза свиноводов (НСС) Юрий Ковалев. — Если еще летом мы покупали зерно по 11–12 тысяч рублей, то в январе цены уже были свыше 22 тысяч рублей. С введением пошлины цены вскоре снова упали до 13–14 тысяч. То есть минимум семь тысяч рублей за тонну отыграли в том числе за счет пошлин».
Хлебопеки и мукомолы заявили, что у них себестоимость выросла в ноябре на 30%, птицеводы заявляли о 15–25%. С этими расчетами не совсем согласна директор Центра агропродовольственной политики РАНХиГС Наталья Шагайда. «Мы специально считали: чтобы хлеб подорожал на 30 процентов, зерно должно подорожать в три раза, чтобы мясо птицы и свинина подорожали на треть, зерно должно подорожать в 2,2 раза, а оно дорожало максимум на треть, — говорит она. — На росте себестоимости переработчиков больше сказалась девальвация рубля и рост цен на энергоносители, транспорт». По ее расчетам, при росте цен на зерно на 25% хлеб дорожает на 3,9%, мясо птицы — на 6,3%, свинина — на 6,2%.
Но при этом в конце прошлого года правительство выделило пять миллиардов рублей на компенсацию потерь только мукомолам и хлебопекам, и то с условием фиксации цен. Цена на муку обновила исторический максимум в ноябре прошлого года, достигнув 24 тыс. рублей за тонну против 19 тыс. рублей годом ранее (но вслед за пшеницей и рожью пошли вниз). Правда, вице-президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий Игорь Свириденко тогда заявлял, что выделенные мукомолам 2,9 млрд рублей с учетом объемов производства — это 25 копеек на килограмм. «Если говорить о задекларированных 2,2 тысячи рублей субсидий на закупку тонны зерна, то выделенной суммы хватит на 40 дней», — говорил в декабре Игорь Свириденко. «Повышение цен на зерно под влиянием пошлин было кратковременным, так что объем нынешних мер господдержки мукомолам и хлебопекам вполне позволит откладывать повышение цены», — парирует начальника Центра экономического прогнозирования Газпромбанка Дарья Снитко. Александр Корбут же уверен, что именно введение квот и пошлины на вывоз зерна и спровоцировали повышение цен, без чего можно было бы обойтись: «И зачем было городить огород: сначала создать проблему, а теперь ее героически решать? Если бы не ажиотажный спрос из-за наших ограничений, наш почти рекордный урожай мог бы и понизить среднегодовые цены на внешних рынках», — говорит Александр Корбут.
Дорогое семечко
Похожие качели цен наблюдались на рынках подсолнечника и сои. В прошлом году они показали многолетние ценовые рекорды опять же из-за восстановления Китаем поголовья свиней и запасливости импортеров. Кроме того, рынки здорово подогрел временный запрет на вывоз подсолнечника из России в прошлом году на два месяца, а потом цены повышались уже в ожидании повышения пошлины. Речь идет в основном о сое, которая дорожала, по данным ИКАР, на Чикагской бирже CBOT в конце декабря 2020-го до 450 долларов за тонну впервые с 2014 года, прибавив в стоимости более 50% с начала весны текущего года. В России цены на сою тоже выросли до 47–51 рубля за тонну в декабре (в том числе из-за неважного урожая), что вдвое больше, чем годом ранее. В феврале правительство установило пошлину на вывоз сои (шрота) в 30% до июня. Цены начали снижаться, но несущественно, поскольку особых причин для этого в мире не было. Основные экспортеры сои, а это хозяйства на Дальнем Востоке, которые вывозят три четверти объемов (300 тыс. тонн в прошлом году), не поставляют, как правило, сою на внутренний рынок за ненадобностью. «Дело в том, что им везти, кроме как на экспорт, сою некуда — в европейскую часть России доставить шрот дороже и дальше, чем в Азию, — говорит Владимир Петриченко. — То есть пошлиной внутренний рынок комбикормов не сбалансировали, их и так производят из импортной сои в европейской части страны».
Но если соя заботит в основном животноводов, то на рынке подсолнечника приключился невиданный ранее ценовой удар: по данным ИКАР, цены на сырье в РФ в начале декабря прошлого года достигли уровня, превышающего прошлогодние значения на 145%. Как и с пшеницей, российская семечка в большом дефиците как за рубежом, так и внутри страны. В прошлом году на рост спроса главным образом повлияли низкие урожаи подсолнечника в мире (всего около 50 млн тонн, на 10% ниже прошлого года). Причем больше всего из-за засухи урожаи снизились у основных поставщиков маслосемян: в России подсолнечника собрали на 13,3% меньше (всего около 13,3 млн тонн), чем в прошлом году, примерно столько же составило снижение сборов семечки в Украине (до 13,5 млн тонн). В апреле–июне прошлого года действовал запрет Экономической комиссии ЕАЭС на вывоз семечки за пределы союзного государства с целью обеспечения стабильности на рынке масла в период пандемии. По данным Центра агроаналитики при Минсельхозе, с момента снятия всех ограничений с начала сентября по начало октября экспорт семян подсолнечника увеличился сразу более чем в десять раз. Всего же Россия экспортировала 1,3 млн тонн подсолнечника в прошлом сезоне, хотя прогнозы были на уровне менее одного миллиона тонн, а годом ранее и вовсе вывезли немногим больше 360 тыс. тонн. «Опять мы видим, что ограничения нагнетали и ажиотажный спрос, и цены, — говорит Александр Корбут. — После повышения пошлины на подсолнечник в январе цены начали снижаться, поскольку не всем стало выгодно продавать семечку на экспорт, цена в мире бесконечно расти не может, мы просто проигрываем сейчас конкуренцию Украине». Сейчас экспортные поставки семечки сократились, а запасы идут в основном на внутренний рынок. С 1 июля по 1 сентября (в этот период обычно наблюдается дефицит сырья) пошлина увеличится с нынешних 30% (но не менее 165 евро за тонну) до 50%, но не менее 320 долларов за тонну. Ее будут взимать с разницы между средней экспортной ценой за год и базовой в 1000 долларов за тонну. Владимир Петриченко отмечает, что сейчас производителей подсолнечника поставили в зависимость от переработчиков: «В результате переработчики могут предлагать любые цены на подсолнечник, особенно если вступят в сговор, а ситуация к этому располагает», — говорит он. Как и в случае с зерном, ряд экспертов прогнозирует выход производителей из этого бизнеса. Наталья Шагайда сомневается, что посевные площади существенно сократятся: «У производителей сейчас недозагружены мощности примерно на 2,5 миллиона тонн, так что между ними сохранится конкуренция за сырье, поэтому рынок, можно надеяться, сбалансирует сам себя», — говорит эксперт.
Масло тоже обложили пошлиной
Рынок подсолнечного масла априори находится в антагонизме с рынком подсолнечника, поскольку также является экспортной позицией. В прошлом году его произвели 8,5 млн тонн, на 10,5% больше, чем в 2019 году, а на экспорт вывезли 3,7 млн тонн — на 20% больше. Это тоже следствие роста мирового спроса, который увеличился в том числе из-за ведения ограничений на вывоз российской семечки. Вслед за мировой ценой потянулась и внутренняя: в декабре средняя цена производителей на нерафинированное масло составила 69,1 тыс. рублей за тонну, на рафинированное — 79,6 тыс. рублей за тонну, превысив цены января на 71,2 и 57,3% соответственно. В результате правительство пошло на заключение соглашения с основными участниками рынка о фиксации цен на масло в опте на уровне 95 рублей и 110 рублей в рознице. Соглашение продлили до июня.
Взамен правительство выделит пять миллиардов рублей производителям подсолнечного масла на возмещение части затрат из-за фиксации цен, которые, по подсчетам кабмина, составляют до десяти рублей за литр. Их, по идее, и вернут подписавшим соглашение маслопроизводителям. «У всех производителей себестоимость разная: одни закупают сырье, другие делают на своем, — говорит Наталья Шагайда. — Видимо, поэтому то масло, что стояло на полке за 90 рублей, после соглашение подорожало до 110 рублей — почему бы не заработать?» Но эта компенсация многим представляется символической. По подсчетам KPMG, из-за заморозки цен на масло его производители уже в марте недополучили более 15 млрд рублей, а по итогам года сумма может достичь 50 млрд рублей.
Впрочем, исполнительный директор Масложирового союза России Михаил Мальцев потери оценивает скромнее: с декабря по март 2021-го недополученный доход составил около 7,5 млрд рублей, а далее ситуацию выправят доплаты из бюджета. «Да, производители несут убытки, но в основном компенсируют их за счет хорошей экспортной цены. Но те, кто не имеет достаточных объемов для экспорта, видимо, поставят заводы на паузу из-за низких цен», — говорит Михаил Мальцев. «Такое регулирование вносит корректировку не только в объем заработка игроков, но и в инвестиции будущих лет: высокие цены и рентабельность обычно приводят к инвестициям и росту выпуска, что в дальнейшем снижает цены на рынках, — говорит Дарья Снитко. — Я опасаюсь, что регулирование цен на масложировом рынке приведет к снижению инвестиций. В этом отношении субсидии производителям за продажи по сниженным ценам внутри страны немного исправляют этот негативный тренд».
Маслопроизводители недолго ликовали от повышения пошлин производителям семечки: на прошлой неделе им тоже установили экспортную пошлину на масло — чтобы ограничить волатильность внутренних цен. Она будет действовать с 1 сентября по август 2022 года и составит 70% от разницы между базовой ценой (1000 долларов) и среднерыночной за месяц. «Еще год назад экспортные цены на семечку составляли 700–800 долларов за тонну, и у производителей рентабельность составляла до 50–100 процентов, — говорит Дмитрий Ползиков. — Сейчас цена свыше 1600 долларов за тонну, рентабельность может зашкаливать. Значит, если с пошлиной отсечется около 500 долларов, доходность все равно сохранится на уровне даже больше прежней, то есть пошлина довольно мягкая, но позволила снизить цены на внутреннем рынке». Александр Корбут отмечает, что такая пошлина уравнивает возможности производителем подсолнечника и его переработчиков.
Цены не сахар
Отпускные цены в декабре ограничили и производителям сахара — на уровне 36 рублей за килограмм, за что они получат с апреля субсидии по пять рублей за килограмм на четыре миллиарда рублей. Российский свекловичный сахар не является экспортной позицией (кроме стран СНГ), поскольку дороже тростникового и миру менее привычен. В этом году сахарозаводчиков подвело снижение урожая сахарной свеклы до 33,5 млн тонн, что на целых 19,9 млн тонн меньше, чем в 2019-м. Поэтому сахара выработали примерно на 62,7% меньше в годовом выражении, что и спровоцировало рост цен на него. По данным Росстата, в ноябре средняя цена реализации сахара производителями составила 35,8 тыс. рублей за тонну против 18,7 тыс. за аналогичный период 2019 года. Именно после этого правительство решило ограничить цены, хотя в прежние годы они достигали и 50, и 47 рублей за килограмм. «Если на рынках масла или подсолнечника все равно есть смысл наращивать производство для выравнивания цен в дальнейшем, то в случае с сахаром мы видим тупиковую ситуацию: его больше, чем есть, рынок не потребляет, а нигде в мире, кроме СНГ, он не нужен, — говорит Наталья Шагайда. — Поэтому здесь особенно тонко надо подходить к ограничению цен во избежание разорения менее устойчивых игроков рынка. Иначе это приведет к сокращению производства и временному дефициту». В Счетной палате тоже ранее предупреждали, что госрегулирование цен создает определенные риски вплоть до дефицита сахара. Таковой местами уже возникал после фиксации цен. СМИ писали, что производители якобы придерживают сахар до начала распределения субсидий в апреле за каждый проданный килограмм. Впрочем, эта версия подтверждения не нашла даже у ФАС. Чтобы никто не «шалил», скоро начнет действовать так называемая продразверстка: сахарозаводчиков обяжут поставлять в торговые сети объемы не менее прежних. «Действительно, накладки возникали, они были связаны с тем, что торговые сети начали уходить от дистрибуторов и заключать с производителями договоры напрямую, а это потребовало времени, смены логистических цепочек поставок, — говорит председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла Андрей Карпов. — Да, не все производители могут выпускать прежние объемы: у кого-то просто закончилась свекла. Но правительство идет навстречу в таких случаях». «Опять же большой вопрос, как и с рынком масла: всем ли достанутся субсидии? — говорит Владимир Петриченко. — Поверхностные подсчеты показывают, что в торговые сети должно быть поставлено 800 тысяч тонн сахара за время действия соглашения, а субсидий выдается на 600 тысяч». Ранее гендиректор одного из крупнейших производителей масла и сахара группы «Русагро» Максим Басов оценивал потери от соглашения о фиксации цен на уровне одного-двух миллиардов рублей в год. «В целом не совсем понятно, почему тем же производителям масла и сахара просто на дать субсидии на закупку сырья и тем самым не сбивать цены, а вводить возвратный механизм изъятых с рынка средств, — удивляется Дмитрий Ползиков. — Но в целом меры по регулированию экспорта должны дополняться более активной политикой формирования и управления запасами продукции АПК (зерна, сахара, сухого молока и так далее). Это позволит избежать резких колебаний цен, аналогичных тем, которые наблюдались на рынке сахара, так как, во-первых, уменьшатся масштабы падения внутренних цен в периоды перепроизводства (а значит, и масштабы роста цен при последующем снижении предложения), во-вторых, повысятся возможности влияния на внутренние цены с помощью товарных интервенций».
Биржа всех рассудит
Выбор правильных инструментов сейчас важен и потому, что правительство в конце прошлого года получило право ограничивать рост цен на всю социально значимую пищевую продукцию, список которой широк: от мяса до лука и даже соли. А значит, вмешательство государства теперь возможно почти во все аграрные рынки и прежде всего те, что связаны с растущим экспортом. «Все же наиболее верный путь госрегулирования — это активное наращивание производства на экспортных рынках, — говорит Юрий Ковалев из НСС. — Рынок свинины в этом смысле образцовый: у нас при росте экспорта на 33 процента в прошлом году, при росте себестоимости, девальвации и снижении потребительских доходов цены не повышаются уже второй год. Дополнительно произведенные объемы свинины (на 11 процентов) лишь отчасти можно отправить на экспорт: не все рынки для нас еще открыты из-за АЧС. Оставшиеся объемы в 200 тысяч тонн будут давить на рынок и не дадут подняться ценам». Экспорт также спасает сейчас птицеводов, у которых цены выросли в основном из-за дефицита импортного инкубационного яйца. «Мы предупреждали правительство еще три года назад: надо срочно наращивать выпуск своего инкубационного яйца с нынешних 80 процентов от потребности до 120 процентов, а также усиливать противоэпизоотические меры», — говорит президент Национальной мясной ассоциации Сергей Юшин. В начале года глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев все же задумался о прежних просьбах подотрасли: ввести компенсацию капитальных затрат на строительство новых инкубаторов для выпуска исходных яиц. А для поддержки действующих и будущих инкубаторов Минсельхоз не исключает возможности введения заградительных импортных пошлин на инкубационное яйцо.
Андрей Сизов, в свою очередь, уверен, что для достижения баланса экспортных рынков их надо попросту оставить в покое: «Вернуть все как было, оставив только пошлину на подсолнечник в шесть процентов, и продукции на рынке будет более чем достаточно для экспорта и приемлемых внутренних цен, — считает эксперт. — А для выравнивания рынков необходимо вводить инструмент биржевой торговли сельхозсырьем, чего до сих пор не было сделано». Как известно, биржевая торговля позволяет объективно прогнозировать цену и закупать продукцию впрок по низким ценам, исключает ценовой сговор. «И третья мера — дотации малозащищенным слоям населения для поддержания спроса», — заключает Андрей Сизов.
В мире стимулируют спрос, а не снижают цены
Российский агропром вырос за счет массивных мер господдержки, которые применяют в большинстве стран для развития приоритетных подотраслей. Компенсация капитальных затрат, погектарная поддержка, выплаты за литр молока, субсидии на средства производства, посевную, льготные кредиты, лизинг и многое другое (только в США таких мер свыше девяноста).
Регулирование отрасли может кардинально отличаться в зависимости от зрелости аграрных рынков разных стран и крепости их национальной валюты. Скажем, в США, Канаде, Евросоюзе (основные конкуренты России на сырьевых аграрных рынках) и ряде других стран государство вмешивается в рынки не когда мировая цена высокая, как у нас, а когда она становится ниже внутренней. Логика в том, чтобы компенсировать потери аграриев на внешних рынках за счет поддержания внутренних цен. В США это делают в основном путем повышения спроса — речь идет о карточках для малоимущих (широко известная система адресных продовольственных талонов), по которым можно рассчитаться только за продукты (примерно 170 долларов в месяц на каждого). Такая мера господдержки в США ключевая, на нее уходит примерно три четверти всех средств на поддержку АПК, в прошлом году эта сумма была увеличена из-за пандемии до 90 млрд долларов против прежних 60 млрд. В иных случаях при падении цен ниже приемлемых фермеры США могут использовать так называемый залоговый заем. По сути, просто выкуп торговой госкорпорацией продукции по гарантированной цене — опять-таки для поддержания доходности фермеров.
Широко проводить интервенции любит и Евросоюз при снижении экспортных цен. На это уходит добрая часть ежегодно выделяемых на поддержку АПК 50–60 млрд евро. Бывали случаи, когда в странах Евросоюза при снижении внешних цен вводили субсидии на вывоз сельхозпродукции, чтобы экспортеры не теряли доходность (а это, как правило, фермерские кооперативы). Но чаще Европа вводила заградительные импортные пошлины, чтобы не пускать к себе дешевую продукцию. Здесь тоже применяются доплаты малоимущим, но не столь широко, как в США.
Для устранения перепроизводства ЕС также широко использует квотирование — инструмент, казалось бы, характерный для плановой, а не рыночной экономики. Но это никого не смущает. Квоты, например, на выпуск молока, растительного масла и сахара распределялись среди разных производителей стран ЕС. А превышение допустимых объемов производства каралось дополнительным налогом. Впрочем, в связи с переходом ЕС на новую госполитику в сфере АПК программы квотирования постепенно сошли на нет.
Одним из поводов свернуть программу квотирования стала катастрофа на рынке сахара в ЕС. Она связана как раз с тем, что в 2005 году ЕС проводил очередную реформу АПК и нацелился на политику снижения цен. До этого цены на сахар внутри Евросоюза были втрое выше мировых, и еврочиновники решили это дело исправить в интересах переработчиков. Цены сбили на треть путем прямого ограничения через квотирование, а заодно прекратили субсидирование производства свеклы. В результате всего за четыре года в десяти странах ЕС свернули производство сахарной свеклы, в общей сложности закрылось 89 сахарных заводов. С тех пор Европа остается по большей части импортером сахара, благо мировые цены, как правило, ниже прежних внутренних.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl