Оборона в глубоком тылу
Какие экономические решения сделали СССР страной-победителем
В 1941 году СССР потерял территории с 33% промышленности, 44% посевных площадей и 39% населения. Но уже в 1943‑м производство достигло 90% от уровня 1940 года, а вооружения Советы делали в полтора-два раза больше немцев. Производительность в стране выросла на треть, хотя реальная зарплата и потребление снизились в два-три раза. Экономический подвиг стал возможным благодаря творческому маневрированию ресурсами и оперативному внедрению новых технологий. «Эксперт» изучил управленческий опыт главных советских плановиков и хозяйственников и проследил, как они шаг за шагом вели страну к Победе.
Стратегическая готовность
«Приступить к составлению генерального хозяйственного плана СССР на 15 лет, рассчитанного на решение задачи — перегнать главные капиталистические страны в производстве на душу населения» — такое задание партия и советское правительство поставили Госплану в феврале 1941‑го. Накануне председатель Госплана Николай Вознесенский доложил об экономических итогах 1940 года. К тому моменту производство в стране уже в восемь раз превысило показатели 1913‑го, стало вторым в мире и первым в Европе. Но на душу населения оно все еще в три с половиной — четыре раза отставало от уровня США.
В 1920‑е годы темпы роста оказались недостаточными для перехода на новый технологический уклад. Национальный доход в 1928 году лишь на 19% превысил уровень 1913‑го. В экономике трудились 11,4 млн рабочих и служащих — меньше даже, чем при империи. А на селе преобладал низкоэффективный труд единоличников.
Село стало донором, из которого выжимали продовольствие, чтобы купить за рубежом побольше техники. «Главным было то, что у нас не производились необходимые машины для новых заводов», — вспоминал нарком внешней торговли Анастас Микоян. Импорт техники в 1930 году достиг 13% от ее производства. СССР стал основным закупщиком станков в мире.
Первые пятилетки носили выраженный военно-оборонительный характер. Наладить производство военной техники оказалось непросто, и поначалу планы производства вооружения регулярно срывались на 30–50%, свидетельствуют данные ведущего научного сотрудника Института российской истории РАН Николая Симонова.
В 1933 году в оборонке было 100 предприятий с 0,3 млн работников, а к началу 1938‑го — 219 предприятий с 1 млн работников (это 10% занятых во всем производстве страны). В 1938– 1941 годах оборонпром рос по 39%, а промышленность в среднем — по 13%, писал ученый-экономист Иван Гладков. Доля военных расходов СССР в 1937‑м составляла 8% экономики, а в 1940‑м выросла до 17–19%. Германия накануне Второй мировой тратила на военные нужды 24% дохода, оценил Симонов.
Думали планировщики и о мире. За годы третьей пятилетки (1937–1942) планировалось увеличить промышленное производство на 88%, или по 13% в год. Согласно генплану на 15 лет, ожидалось, что темпы роста в 1943–1957 годах составят по 8,2% в год.
По темпам роста производства до 1957 года генплан оказался даже перевыполнен, если вывести за скобки период войны. Оно выросло в 3,9 раза по сравнению с 1940‑м, а с 1945‑м в среднем за год увеличивалось по 13%, подсчитал «Эксперт» по данным ЦСУ СССР.
Но 22 июня 1941 года работы над 15‑леткой были свернуты. Госплану пришлось заняться другими вопросами.
Организация воли
«План — это, прежде всего, программа действий. Он концентрирует коллективную волю трудящихся… ставит задачу не познания, а пересоздания этого мира» — такое описание академика РАН Станислава Струмилина, одного из авторов концепции пятилеток, вполне в духе планирования тех лет.
Ранее в 1920‑х годах в жарких дискуссиях схлестнулись «генетики» и «телеологи». Генетический подход к планированию предполагал построение производственной программы исходя из наличных возможностей и сложившихся пропорций. Иначе план останется на бумаге. При телеологическом подходе, по Струмилину, главным были цель и планирование того, как ее достичь.
В итоге «телеологи» в Госплане победили. А плановик стал не просто экспертом-макроэкономистом, который рассчитывает нормативы и сводит балансы, а организатором борьбы за реализацию плана.
Построение балансов важнейших продуктов, сопоставляющих наличие продукта и потребности в нем, стало основным инструментом планирования. В первые пятилетки ежегодно составляли до 300 натуральных и стоимостных балансов. К 1939 году Госплан объединил разнообразные балансы в систему и стал разрабатывать баланс народного хозяйства в целом.
Если ресурсы не сходились с потребностью, плановики старались заставить выпускающее дефицит предприятие нарастить выпуск. Для этого они закладывали среднепрогрессивные нормы, то есть плановую несбалансированность, для преодоления которой предприятиям надо было работать ударнее: повысить производительность, внедрить прогрессивные технологии, найти резервы, эффективнее выстроить процесс. Важным инструментом был «ценовой пресс». Цены на продукцию директивно снижались, и предприятию, чтобы оставаться прибыльным и иметь фонды поощрения, приходилось думать, как снизить себестоимость.
Представление о пределах возможного формировалось за счет постоянного контакта с предприятиями. Когда Вознесенский в 1938 году возглавил Госплан, в нем создали институт уполномоченных. Они стали «глазами и ушами» Госплана на местах и помогали преодолевать ведомственную разобщенность. От них требовали деятельно включаться в преодоление кризисных ситуаций, а не сообщать о провалах постфактум.
О планировании «до гвоздя» не было речи. Творчество в поиске решений поставленных задач и инициативность исполнителей играли особую роль и максимально поощрялись. В 1936 году были созданы «фонды директора», которые пополнялись за счет 50% сверхплановой прибыли предприятий. Из этих средств платили премии и удовлетворяли жилищные и социальные нужды. Зарплаты передовиков могли доходить до министерских.
«Кнутом» была ответственность за срыв плана. Контроль за его выполнением перекрестно обеспечивался уполномоченными Госплана, профильным наркоматом, местными органами власти, банками и партией. Госбанки должны были проверять ход капиталовложений и целевое расходование средств. В 1939 году партийцам вменили в обязанность контролировать работу глав предприятий, и к войне там было больше тысячи парторгов. В 1940‑м за руководителями предприятий и наркоматов стал приглядывать созданный Наркомат госконтроля.