Пять выстрелов в мае
25 мая 1926 года на углу бульвара Сен-Мишель и улицы Расина к Петлюре, разглядывавшему витрину книжного магазина, приблизился человек средних лет. Он обратился к бывшему атаману по-украински: «Вы господин Петлюра?» Тот повернул голову к незнакомцу, и в следующее мгновение прозвучали пять выстрелов.
Артист Александр Вертинский, проживавший в ту пору в Париже, в своих воспоминаниях рисует такую картину происшедшего: «Убил его маленький тщедушный портной или часовщик не то из Винницы, не то из Бердичева — некий Шварцбард. Встретил на улице, узнал и убил. Судили его с присяжными. Надежд на оправдание, конечно, не было никаких, потому что французский суд оправдывает только за убийство по любви или из ревности. Однако на суде появилось много добровольных свидетелей этого маленького человека, которые развернули перед судьями такую картину зверств атамана в Украине, что французские судьи заколебались. Кто только не прошёл перед глазами судей! Тут были люди, у которых Петлюра расстрелял отцов, матерей, изнасиловал дочерей, бросал в огонь младенцев».
Не препятствовал
В воспоминаниях Александра Николаевича почти всё не так. Дело даже не в утверждении, что во французском суде шанс быть оправданными имели только совершившие преступления на почве страсти: сочли же присяжные в 1919-м невиновным Виллена, убийцу социалиста Жана Жореса — по их мнению, тот, убивая вождя французских противников войны, внёс вклад в будущую победу. И не в том, что Самуил Шварцбард происходил из Измаила Бессарабской губернии; и не в том, что бывший боец французского Иностранного легиона, кавалер его высшей награды — Военного креста, хоть и был невысокого роста, вряд ли подходил под определение «тщедушный». А в том, что лично Петлюра не убивал украинских евреев, не насиловал евреек, не грабил местечек. Это делали другие.
Прецеденты подобных оправдательных приговоров в Европе уже имелись. В 1899-м российский суд оправдал жителя Турецкой Армении Киркора Гулгуляна, который расправился с непосредственным убийцей отца и братьев. В 1921-м германский суд оправдал Согомона Тейлиряна, застрелившего Талаат-пашу, бывшего министра внутренних дел Османской империи, чьи прямые приказы обрекли на смерть, насилие, грабежи и бегство сотни тысяч турецких армян; Тейлирян был единственным чудом выжившим из большой семьи.
Но Петлюра не отдавал и приказов. Он — не препятствовал.
«Всех жидов в городе истреблю»
В романе Михаила Булгакова «Белая гвардия» первой петлюровской частью, вошедшей в Киев, был кавалерийский отряд полковника Козыря-Лешко, бывшего школьного учителя. «Всю свою жизнь до 1914 года Козырь был сельским учителем. В четырнадцатом году попал на войну в драгунский полк и к 1917 году был произведён в офицеры. А рассвет четырнадцатого декабря восемнадцатого года под оконцем застал Козыря полковником петлюровской армии, и никто в мире (и менее всего сам Козырь) не мог бы сказать, как это случилось. А произошло это потому, что война для него, Козыря, была призванием, а учительство лишь долгой и крупной ошибкой».
Атаман Олесь (Олексий) КозырьЗирка, которого большинство литературоведов считает прототипом булгаковского персонажа, был вскоре после взятия Киева переброшен во главе созданного им 1-го Конно-партизанского полка сечевых стрельцов в город Овруч, расположенный в полутора сотнях вёрст к северо-западу от Киева. Из примерно десяти тысяч населения города более двух третей составляли евреи, как и во многих небольших городках-местечках бывшей царской черты оседлости.
Козырь, совсем ещё молодой (слегка за тридцать) человек, но уже с довольно богатой военной биографией за плечами (воевал с 1914-го), имел совершенно внятную программу действий на порученной ему территории. Он декларировал её сразу по прибытии на место доставленному к нему по его приказу овручскому раввину: «Я знаю, что ты большевик, что все твои родные большевики, что все жиды большевики. Знай же: я всех жидов в городе истреблю. Собери их по синагогам и объяви об этом». Хроника месячного пребывания «хлопцев» Козыря в Овруче и окрестностях ознаменовалась десятками убийств, изнасилований, сотнями грабежей и поджогов. Напоследок, отступая в середине января перед наседающими красными отрядами, атаман учинил «прощальный погром»: более 80 убитых, около 1800 домов сожжено. Последовавший за этим «марш-манёвр» по Киевщине и Житомирщине сопровождался аналогичными «эксцессами».
В Проскурове, городе с 50-тысячным населением, половину которого составляли евреи, в середине февраля 1919-го местные большевики подняли антипетлюровское восстание. Оно закончилось провалом: организаторы не учли значительного численного превосходства петлюровской Запорожской казачьей бригады Ивана Семесенко, незадолго до описываемых событий прибывшей в город. Восставшие вынуждены были отступить с незначительными потерями и рассеялись, а негодование казаков вылилось на местных евреев. Семесенко «обратился к гайдамакам с речью, в которой обрисовал тяжкое положение Украины, понесённые ими труды на поле сражения и отметил, что самыми опасными врагами украинского народа и казаков являются жиды, которых необходимо вырезать для спасения Украины и самих себя. Он потребовал от казаков присяги в том, что они выполнят свою священную обязанность и вырежут еврейское население, но при этом они также должны поклясться, что они жидовского добра грабить не будут», — сообщалось в докладе представителя Российского отделения Красного Креста Арнольда Гиллерсона. По его данным, в Проскурове и в его окрестностях было всего убито свыше 1200 человек, значительное число раненых, не получив никакой медицинской помощи, также скончались. Регистрационный журнал еврейской больницы Проскурова бесстрастно свидетельствует: «Исроэль Коган, 8 лет, колотые раны туловища. Маля Авербух, 7 лет, колотые раны лица, воспаление левого лёгкого. Симха Штейман, 5 лет, рубленые раны головы