Мечты о Царьграде
Последний русский царь мог с триумфом в 1918 году присоединить к своей империи Константинополь. Но вместо этого незадолго до смерти Николай II стал свидетелем унизительной капитуляции России. Мечты о возрождении Византии под русским протекторатом исчезли вместе с монархией.
Тема Царьграда — Константинополя веками не давала покоя правителям русского государства. Сначала богатый город был желанным объектом грабежа. Затем стал поставщиком статусных невест. А после захвата Константинополя османами в Москве заговорили о богоугодной цели по отвоеванию столь святого для православных места. В правление Екатерины II, после череды побед над турками, в Петербурге созрел целый проект по возрождению Византии. А к концу царствования Николая II многим казалось, что мечта о превращении Стамбула и проливов в вотчину Российской империи вот-вот обернётся реальностью. Но увы. Не сбылось...
Из диких варваров — в просвещённые христиане
Первый поход северных соседей к знаменитому граду состоялся в IX веке. Учёные до сих пор спорят о точных датах. Но само знакомство племени русов с православными традициями Византии носило специфический характер. Как сообщал автор «Жития святого Георгия Амастридского», пришельцы «ниспровергали храмы, а святыни оскверняли». Невозможно было и представить, что потомки прибывших варваров станут ревностными поборниками христианства. Ибо они «посекали нещадно всякий пол и возраст, не жалея старцев и младенцев, но спеша везде пронести гибель».
Как водится, не обошлось и без чудес. Когда воины русов решили вскрыть гроб святого Георгия, то у них отнялись руки и ноги. Предводитель варваров так поразился могуществу христианского Бога, что немедленно приказал вернуть в церкви все награбленные сокровища, а пленников отпустить. И тогда онемевшие конечности воинов вновь обрели подвижность. Напуганные варвары немедленно покинули благословенные берега и уплыли восвояси.
Видимо, на севере многие решили испытать на себе неизбежность кары для каждого, кто осмелится покуситься на христианские храмы. И военные походы жителей Древней Руси на Константинополь повторялись ещё несколько раз. Причём самый известный из них, когда якобы Вещий Олег прибил на ворота Царьграда свой щит, упоминается только в русских летописях.
Мода на жён-гречанок
И всё же регулярные контакты с Византией, пусть и путём грабительских набегов, не прошли для русов бесследно. Князь по имени Владимир так проникся силой веры, что повелел в 988 году жителям своих владений креститься. Правда, злые языки утверждали, что двигали им сугубо практические соображения. Как военный вождь он был обязан подтверждать своё главенство личным участием в битвах (что с годами становилось всё труднее). А вот как помазанник Божий он уже превращал свою власть в дарованную ему самим Богом, что избавляло от необходимости участвовать в боевых подвигах. И почти гарантировало передачу власти прямым потомкам.
Не хватало самой малости, чтобы из первого среди равных превратиться в глазах соратников в недосягаемого владыку. Нужна была статусная жена. Не дочь такого же вчерашнего князя-язычника. А непременно византийская принцесса. Не беда, что Владимир уже был женат (и не раз). Такие пустяки новообращённого христианина не волновали. И он добился своего! Женитьба на императорской дочери по имени Анна наверняка произвела сильное впечатление в Древней Руси. Любая дурнушка из Царьграда была гораздо престижнее красавицы княжны из Скандинавии или Закарпатья.
Долгие годы никому из потомков Владимира не удавалось повторить этот фокус. Поэтому падение Константинополя стало настоящим подарком для великого князя Ивана III. Оставшаяся без отчизны племянница последнего императора Византии не стала капризничать, когда ей предложили выйти замуж за вдовца из далёкой Московии. В 1472 году 18-летняя Софья Палеолог приехала в Россию. На радостях от такого события быстро родилась идея, что Москва — это Третий Рим (вторым считался Константинополь) и оплот истинной веры.