На тройке с бубенцами
Russo turisto очень изменился за последние десять лет. Во-первых, мы теперь «путешественники». Во-вторых, у нас новый obliko morale.
У нас всегда немножко истерика, на разрыв». Бывшая жена Дмитрия Пескова Екатерина Солоцинская проживает в Париже, и ей хорошо рассуждать о фирменном русском нерве. Ну да, герои «Татлера» сейчас мечутся по свету как подорванные. Если десять лет назад сидеть все лето в Монако было престижно, то теперь так делают только отчаявшиеся домохозяйки. Новый престиж — это #трисчастливыхдня в ноябре, устроенные Михаилом Друяном в Сорренто. Но геотег может быть любым. Туристические декорации Мандрогов под Питером ничуть не хуже — там весь последний год с баранками весело чекинились супруги Борисевич, PR-специалист Юлия Прудько, галеристка Юлия Акимова, главная по меценатам в ГМИИ Юлия Коломеец. Знаете, где Михаил Прохоров с единомышленниками занимается виндсерфингом? В турецкой деревне Алачаты. И Степан Михалков там же, но у него своя команда. А Алачаты ни разу не сассикайя, хоть там и красиво.
Идея кратких, стремительных путешествий в неочевидные места пришла нам в голову не потому, что «какой же русский не любит быстрой езды». Тут много причин. Например, повальное безумие сторис, которые невозможно долго транслировать из одного и того же куршевельского «Трамплина». Зрителя укачает, и он отпишется. Особенно если в «Трамплине» ты ужинаешь последние десять лет. А вот новоприбывшей Дарье Клюкиной можно и нужно. Прошлой зимой она целую неделю на всех видеофронтах транслировала, как любимый мужчина впервые вывез неискушенного блогера в Куршевель и ставит там на лыжи. Ветераны свои драматические моменты становления не постили, потому что двадцать и даже десять лет назад не было такой возможности, в 2010‑м инстаграм только запустился. Теперь приходится изобретать инфоповоды на ровном месте — поэтому мы не можем, как французы, выезжая из шале, бронировать его же на следующие рождественские каникулы.
А еще в жизни русского джетсета все непредсказуемо, и сейчас даже сильнее, чем раньше. В видео на Tatler.ru эту мысль отлично артикулировала Виктория Шелягова: «Я очень мало сплю. Считаю, что выспимся в следующей жизни. Я понимаю, что прожила уже сорок шесть лет, а еще не увидела даже малой, сотой доли того, что есть на планете прекрасной. С возрастом к нам приходят болезни, усталость и все остальное — большую половину я и не увижу».
Профессиональный путешественник Геннадий Иозефавичус выразился циничнее: «Чиновники стали меньше ездить, чиновничьи жены стали меньше возвращаться». Не чиновников превратности судьбы тоже могут коснуться. У спонсоров вояжей каждый день возникают новые препятствия к свободному перемещению: кто-то под санкциями, кто-то по новым правилам службы невыездной, даже у Романа Абрамовича проблемы с британской визой. Поэтому они торопятся увидеть все, что еще не видели.
Десять лет назад это ощущение «лови момент» у русских уже было, и только сейчас мы с ним попали в общемировой тренд. Колоссы бизнеса рушатся везде, на их месте стремительно вырастают новые, любая государственная должность может покинуть тебя в мгновение ока. В состоянии иллюзорного дзена пребывают, кажется, только французы.
Вот что забавно — десять лет назад русские, оккупируя Париж и Лазурный Берег, постоянно сравнивали себя с французами, учились у них пищевому снобизму и прочему art de vivre. И своими щедрыми чаевыми составили себе шикарную репутацию. Главреда Grazia Алену Пеневу в Costes называют не иначе как Ma Princesse. Потому что однажды она сделала пожертвование в размере пятисот евро, чтобы во время Недель моды ей всегда было место на бархатных подушках. А что еще она могла предложить в ответ на «Мне стоило таких усилий добыть вам стол. Надеюсь, вы это оцените по достоинству»?
Французы на нашем фоне (и согласно составленному сообществом отельеров секретному рейтингу клиентов) — жмоты, проверяющие каждую копейку. Они при любых обстоятельствах ноют, как мало денег и как на Кап-Ферра дорого. Претендуют, что разбираются в вине. Но парижские сомелье считают, что новый русский клиент образованнее, он явно ходил на курсы wine tasting.
Те, кто «мало возвращаются», все меньше базируются во Франции и все больше в Лондоне. И не только с целью присматривать за получающими образование детьми. Просто Лондон лучше адаптируется к модным заскокам. Там есть молоко из миндаля, овса и, за отдельные деньги, из мака. А в Париже, как в 1812 году, только crème и crème de la crème. Екатерина Солоцинская из своего XVI арондисмана смеется: «У них свобода, равенство и братство. Очень трудно купить неравенство за деньги. Ты его получишь, только если у тебя есть связи». И приводит в пример историю, как ее бывший муж пытался в L’Auberge Dab заказать свой любимый салат из огурцов и помидоров. Но французы не едят огурцы. Поэтому «Месье, если вам так нужен этот салат, сходите на рынок, купите огурцы и нарежьте их себе, как хотите». Лондон более договороспособен. Шеф-консьерж «Ритца» Майкл де Козар клянется, что проведет хорошего постояльца хоть в Annabel’s, хоть в Tramp, хотя там членство и родственники королевы без тегов. И на Уимблдоне, и на июльском финале «Евро» Майк посадит вас так, чтобы никто не загораживал вид (взрослые из России предпочитают места над Royal Box, дети — у бортика).
«Отважных путешественников, готовых мириться с любыми местными правилами, среди русских пока нет, — объясняет хозяин агентства Be.Spoken Александр Кулиш. — Даже Федя Павлов-Андреевич смелый только в арт-проектах. А для себя ездит в курортный Бузиос под Рио и вполне комфортно занимается там йогой».