Живее всех живых. Цой на сцене и в плейлисте актеров театра «Современник»
В честь Дня театра 27 марта «Современник» представит премьеру — спектакль «Живой» о Викторе Цое. «Сноб» собрал плейлист из любимых композиций актеров, участвующих в постановке
Марина Лебедева
Любимые песни: «Я объявляю свой дом», «Просто хочешь ты знать», «Песня без слов».
Один мой знакомый, житель Петербурга времен 90-х и частый посетитель Ленинградского рок-клуба, говорил так: «Блин! Есть даже запах времени! Табак смешанный, портвейн на канале Грибоедова! Яркое солнце в голове и серость под ногами! Еще… Гипертрофированная свобода духа и мыслей! Взгляд в будущее. Страх у людей в глазах. Страх от неопределенности. Но: взгляд — прямо! Сквозь страх!» Я не жила в той стране, но у меня Цой — такой. Такое «Кино». «Кино» противоречий внешнего — внутреннему, «Кино» искренней веры в свободу.
Илья Лыков
Любимые песни: «Печаль», «Каждую ночь», «Сказка».
Его песни для меня — энергетик. Укол адреналина. Оголенный провод. Розетка, в которую хочется засунуть пальцы. Место для шага вперед. Его музыка не для отдыха, ее невозможно слушать, спокойно попивая кофе в мягком кресле. Клетчатый плед. После нее хочется действовать, творить, создавать, двигаться... ну точно не торчать на месте.
Странная сказка. Легенда. 28 лет. Ушел на пике. Главный Перестройщик. Наш Брюс Ли. Наш супергерой. Герой, не осознающий, что он — Супер. Не осознающий насколько велики, насколько «вертикальны» его произведения! Тексты Цоя как разговор с психотерапевтом. Возможно, у тебя все о'кей, НО... три, четыре трека и что-то да вскроется, откопается, вырвется... Живые тексты. Безвременные. Бессмертные. Вызывающие на самый сложный разговор — с самим собой. Год от года. Вот и «Бордерлайн» Земфиры тому подтверждение...
Полина Пахомова
Любимые песни: «Проснись», «Алюминиевые огурцы», «Мы хотим танцевать», «Нам с тобой», «Дождь для нас», «Место для шага вперед», «Стань птицей», «Ария мистера X», «Апрель», «Стук».
Как я услышала Цоя осознанно. Мне только исполнилось 17, это первый курс, общежитие, ВГИК, только матрас на полу и чайник чая. И сосед включил «Алюминиевые огурцы»... Окно будто само распахнулось, и влетел такой, знаете, очень определенный воздух, еще теплый, но уже с оттенком зимы, пронизывающий чем-то неизвестным. До сих пор помню этот запах. И с тех пор для меня Цой — это матрас, институт и это окно, с верой во что-то бесконечно глубокое, новое и прекрасное.